Опасность разговора с графом Дрейком заключалась в том, что, пока он слушал, все прояснялось. Решения, казавшиеся туманными, вдруг становились простыми. Кайлар этого старательно избегал. Знал бы его граф Дрейк как следует, разлюбил бы. У мокрушника нет друзей.
Граф провел его в палатку почти в центре лагеря. Сел в кресло, выставив вперед деревянную ногу.
— Порой в палатке гуляют сквозняки, но раз уж мы все еще здесь, то продержимся до зимы.
— Мы? — спросил Кайлар.
Радость в глазах графа потухла.
— Я, Илена и моя жена. Сэра и Магдалина не… вынесли. Сэра стала женщиной для утех. Мы слышали, она… повесилась на простыне. Магдалина тоже либо женщина для утех, либо наложница короля-бога… последнее, что мы слышали. — Он прокашлялся. — Большинство из них долго не живут.
Значит, правда. Кайлар не думал, что Джарл врет, просто не мог поверить.
— Мне очень жаль, — проговорил он.
Что такое слова? Разве могут они выразить весь глубинный ужас? Женщины для утех. Самая жестокая, бесчеловечная форма рабства, которую знал Кайлар: их магически стерилизовали и отводили им место в бараках солдат-халидорцев. Удобство, к которому те прибегали десятки раз в день. Сердце Кайлара сжалось.
— Да. Это открытая рана, — сказал граф Дрейк, посерев лицом. — Наши халидорские собратья предались самым гнусным страстям. Входи, пожалуйста. Давай поговорим о войне, в которой надо победить.
Кайлар шагнул в палатку, но боль не утихла. Напротив. Сердце заныло еще сильнее. Он увидел Илену, младшую дочь Дрейков, которой было четырнадцать лет, и его придавило чувство вины. О боги, что, если бы схватили и ее?
— Не могла бы ты разогреть нам немного оотая? — попросил Илену граф. — Помнишь мою дочь? — спросил он Кайлара.
— Илена?
Девочка всегда была его любимицей. Цвет лица бледный, как у матери, белокурые волосы и отцовская склонность к шалостям, неуемная даже с годами.
— Рада вас видеть, — вежливо сказала девочка.
Черт, она становится дамой. И когда только успела?
Кайлар оглянулся на графа.
— Каков же здесь твой титул или должность?
— Титул? Должность? — Граф Дрейк улыбнулся и покрутил тростью. — Тэра Грэзин отменила титулы, пытаясь втянуть знатные роды в мятеж. Зато когда дойдет до настоящего дела, она будет рада моей помощи.
— Шутишь!
— Боюсь, что нет. Вот почему мы еще здесь. Сколько прошло'? Три месяца после битвы? Она лишь осмелилась провести мелкие набеги на пути подвоза и слабо защищенные сторожевые посты. Боится, что при больших потерях семейства отступят и присягнут на верность королю-богу.
— Так войну не выиграть.
— Никто не знает, как выиграть войну против Халидора. Десятилетиями никто успешно не дрался против армии, усиленной ведьмами, — сказал граф Дрейк. — Нам доносят, что у халидорцев сложности на границе с Фризом. Тэра надеется, что большинство отошлют домой, прежде чем снег завалит Ревущие Ветра.
— Я думал, мы удерживали крепость.
— Верно, — ответил граф Дрейк. — Я даже получил весть от моего друга, Солона Тофьюсина, чтобы дать им сигнал, когда будем готовы вступить в войну. Гарнизон там состоял из лучших воинов королевства. Все как один бывалые.
— И? — спросил Кайлар.
— Все погибли. Убили себя или просто лежали, и кто-то спокойно перерезал им глотки. Мои шпионы говорят, работа богини Хали. Это лишь прибавляет герцогине осторожности.
— Тэра Грэзин, — сказала Илена, — большую часть кампании проводит в постели.
— Илена! — предупредил отец.
— Это правда. Я целый день общаюсь с ее фрейлинами, — нахмурившись, возразила дочь.
— Илена!
— Прости.
Кайлар был потрясен. Невероятно. Боги — предрассудок и суеверие. Но какое суеверие подтолкнуло сотни ветеранов к самоубийству?
С тех пор как Кайлар вошел в палатку, Илена не спускала с него глаз. Глядела так, будто собиралась попробовать что-то украсть.
— И каков же план? — спросил Кайлар, принимая оотай из рук хмурой девочки.
Проклятье! Он не сможет пить — губы Дарзо совсем в другом месте.
— Насколько я могу судить, — страдальчески ответил граф, — его нет. Тэра говорила о большом наступлении, но, боюсь, она не знает, что делать. Пыталась нанять мокрушников; пару недель назад здесь побывал даже сталкер из Иммура — жуткий тип! Однако, сдается, Тэра просто тасует колоду, не пытаясь играть. Собирает армию, но не знает, что с ней делать. Она политик, а не военный. Нет военных и в ее окружении.
— Похоже, это будет самый мимолетный мятеж в истории.
— Хватит меня обнадеживать. — Граф Дрейк отхлебнул оотая. — Так что тебя сюда привело? Надеюсь, не работа?
— А чем вы занимаетесь? — спросила Илена.
— Илена, сиди тихо или уходи, — сделал замечание граф.
Глядя на ее вид, одновременно уязвленный и недовольный, Кайлар кашлянул в ладонь и отвернулся, чтобы не засмеяться.
Когда он поднял глаза, выражение лица Илены тоже изменилось. Широко раскрытые глаза сияли.
— Это ты! — воскликнула она. — Кайлар!
Она бросилась к нему, выбила из рук изящную чашечку с оотаем. Обнимая, вдребезги разбила иллюзию лица.
Граф, пораженный, не мог вымолвить и слова. Кайлар с ужасом посмотрел на него.
— Бессовестный! Обними меня! — потребовала Илена.
Кайлар засмеялся и подчинился. О боги, как хорошо — просто очень, очень здорово, — когда тебя обнимают. Она старалась сжать его изо всех сил, он поднял ее, обнимая. Притворился, что тоже сжимает крепче некуда. Илена поднажала еще, пока он не запросил пощады. Они снова рассмеялись, и Кайлар опустил ее на пол.
— Ой, Кайлар, я в восторге! Сногсшибательно! — сказала она. — Как ты это сделал? Можешь научить? Научишь? Ну пожалуйста.
— Илена, дай человеку отдышаться, — заметил отец, усмехаясь. — Я должен был узнать тебя по голосу.
— Мой голос! Вот же дерь… черт!
Чтобы изменить голос, потребуется великая актерская игра — явно за гранью его возможностей — или больше магии. Значит, надо еще часами работать с одной и той же маской. Где ж найти столько времени?
— Что ж, — сказал граф, пряча пенсне и собирая осколки разбитой чашки. — Кажется, нам надо поговорить. Илену попросим удалиться?
— Ой, папочка, не выгоняй меня!
— Гм… да, — согласился Кайлар. — Пока, малявка.
— Не хочу уходить.
Граф Дрейк одарил ее взглядом, и она поникла. Затем, топнув ножкой, вышла.
Они остались вдвоем. Граф мягко сказал:
— Что произошло с тобой, сынок?
Кайлар, поковыряв заусенец на ногте, взялся изучать осколки на полу. Он смотрел куда угодно, только не в эти испытующие глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
