Ты устал, прямо скажем. Сначала лучше отдохнуть, выспаться да хорошенько все обмозговать…
ПДА завибрировал так неожиданно, что мы вздрогнули.
— Тут же нет связи, — с удивлением глядя на оживший экран, прошептала Лата.
— В подвале под Лиманском радиола тоже песни без проводов пела. Что там?
— Вот те на! Два новых сообщения.
— Ну, не томи уже.
Лата подвигала ноготком по мониторчику и принялась читать.
— Первое от Госта. «Здорово, родной. Ты цел? Мы добрались до Кордона, будем ждать тебя в номере 92 через сутки. Девкой не увлекайся: вдруг она заразная какая…» Не поняла. — Лата вскинула голову. — Это он про меня заикнулся, твой евнух чернявый?
— Дальше, дальше давай, — подбодрил я, сдерживая улыбку.
— Яйца на флагшток намотаю, — проворчала она. — Так. Дальше. Ух ты! От Семецкого. Что тут? Ага. Он обещает опалить тебя гранатометным выхлопом, расстрелять из вертолетной пушки и размазать по цистерне. Минор, чем ты так ему насолил?
— Ну, было дело, поцапались, — уклончиво ответил я.
— Умеешь ты располагать к себе людей.
— Не без того. Мы помолчали.
— Что теперь будем делать? — спросила Лата после паузы. То ли у меня, то ли у самой себя.
— Что-что, надо искать выход. Ведь эти черти, — я мотнул головой в сторону обезображенных трупов, — как-то попали сюда. И уж явно они не ползали под вихревой аномалией.
— Да уж, таких отморозков, как мы с тобой, еще поискать надо.
— К слову, я понял, кто оставлял пресловутые метки возле каждой части «бумеранга».
— И кто же?
— Не скажу. Впрочем, если ты отбросишь все варианты и оставишь единственный очевидный — сама поймешь. Их ведь мог заранее расставить только тот, кто имел доступ ко всем пяти артефактам одновременно. Ведь краска-то была свежая, а значит, умелец был на местах практически перед нашим появлением. Он создавал временные петли, отправлялся туда и рисовал подсказки. Кто оставался наедине, имея на руках все цацки?
— Либо ты, либо я.
— Видишь, а говорила, что дура.
— Вовсе я такого не говорила!
— Наверное, мне послышалось…
Я неловко повернулся и застонал от боли в раненой руке.
Лата достала аптечку, вжарила мне обезболивающего и принялась менять повязку, которая уже насквозь пропиталась кровью. Она делала все это как-то просто и буднично, почти по-домашнему — другие женщины в других обстоятельствах с таким выражением лица обычно жарят котлеты или вяжут носки.
Я украдкой взглянул на ее сбившуюся челку, улыбнулся и окончательно решил: тюльпанов или роз через Сидоровича закажу.
А солдатским ремнем по заднице — пожалуй, не обязательно.
Москва
Декабрь 2008 — май 2009
