Метод идеальных конструкций незаменим для праксиологии; это единственный метод праксиологического и экономического исследования. Без сомнения, этот метод сложно применять, поскольку он легко приводит к ложным силлогизмам. Он ведет по острию бритвы, по обе стороны которого зияющая пропасть абсурда и бессмыслицы. Только безжалостная самокритика может помешать упасть в эту бездонную глубину.
3. Чистая рыночная экономика
Идеальная конструкция чистой или свободной рыночной экономики предполагает существование разделения труда и частной собственности (управления) на средства производства, а следовательно, рыночного обмена товарами и услугами. Она предполагает, что действию рынка не создают препятствий институциональные факторы, что государство, общественный аппарат сдерживания и принуждения, стремится оберегать действие рыночной системы, не мешает ее функционированию и защищает от посягательств со стороны других людей. Рынок свободе; вмешательство факторов, чуждых рынку с его ценами, ставками заработной платы, ставками процента, отсутствует. Отталкиваясь от этих предположений, экономическая наука пытается прояснить принцип действия чистой рыночной экономики. И лишь когда исчерпано все, что можно узнать с помощью этой идеальной конструкции, она обращается к изучению различных проблем, возникающих в связи с вмешательством в рынок государства и агентов, применяющих давление и принуждение.
Удивительно, что эта логически неуязвимая процедура единственно подходящая для решения затрагиваемых проблем подвергается яростным нападкам. Люди клеймят ее за предрасположенность к либеральной экономической политике, которую они поносят как реакционность, экономический роялизм, манчестеризм, негативизм и т.д. Они отрицают, что из этой идеальной конструкции можно извлечь хоть что-нибудь полезное для познания реальной действительности. Однако эти буйные критики противоречат сами себе, когда прибегают к тому же методу, выдвигая собственные утверждения. Требуя минимальной зарплаты, они описывают якобы неудовлетворительное состояние свободного рынка труда, а, выступая в пользу тарифов, они описывают бедствия, якобы вызванные свободной торговлей. Разумеется, нет иного способа разъяснения мер, ограничивающих свободную игру сил, которые действуют на свободном рынке, кроме как изучить сначала положение дел в условиях экономической свободы.
Следует признать, что на основе своих исследований экономисты сделали вывод, что цели, которых стремится достичь большая часть а фактически все людей путем усердного и тяжелого труда, а также с помощью экономической политики, лучше всего могут быть осуществлены там, где свободная рыночная система не сдерживается правительственными приказами. Но это не предвзятое суждение, проистекающее вследствие недостаточного знакомства с действием вмешательства государства в деловую жизнь. Напротив, это результат тщательного беспристрастного исследования всех аспектов интервенционизма.
Следует также признать, что экономисты классической школы и их эпигоны называли систему свободной рыночной экономики естественной, а всепроникающее вмешательство государства в рыночные явления искусственным и нарушающим равновесие. Но эта терминология также явилась результатом тщательного исследования ими проблем интервенционизма. Называя нежелательное положение дел в обществе противоречащим природе, они шли в русле семантической практики своей эпохи.
Теизм и деизм эпохи Просвещения видели в регулярности природных явлений эманацию законов Провидения. Когда философы эпохи Просвещения обнаружили, что регулярность явлений наблюдается и в человеческой деятельности и в эволюции общества, они были готовы объяснить это как свидетельство отеческой заботы Творца Вселенной. Именно в этом подлинный смысл доктрины предустановленной гармонии, развивавшейся рядом экономистов[Доктрину предустановленной гармонии в действии свободной рыночной системы не следует путать с теоремой гармоничности правильно понимаемых интересов в рыночной системе, хотя в них есть что-то родственное. См. с. 631640.]. Социальная философия патерналистского деспотизма делает упор на божественной миссии королей и деспотов, предназначение которых править людьми. Либералы возражают, заявляя, что действие свободного рынка, на котором потребитель, т.е. любой гражданин, является независимым, дает более удовлетворительные результаты, чем указания правителей помазанников божьих. Понаблюдайте за функционированием рыночной системы, говорят они, и вы обнаружите в ней указующий перст Господа.
Наряду с идеальной конструкцией чистой рыночной экономики, экономисты классической школы разработали и ее зеркального двойника идеальную конструкцию социалистического сообщества. В эвристическом процессе, в конечном счете приведшем к раскрытию механизма функционирования рыночной экономики, этот образ социалистического устройства даже имел логический приоритет. Вопрос, занимавший экономистов, звучал так: будет ли портной обеспечен хлебом и обувью, если никакие государственные указы не будут принуждать пекаря и сапожника обеспечивать его потребности. Первая мысль была о том, что с целью заставить специалистов обслуживать окружающих граждан требуется властное вмешательство. Экономисты были поражены, когда обнаружилось, что никакого принуждения не требуется. Противопоставляя производительность и прибыльность, своекорыстие и общественное благосостояние, эгоизм и альтруизм, экономисты неявно воспроизводили социалистическую систему. Их удивление, если можно так выразиться, автопилотом рыночной системы было вызвано как раз тем, что они осознали, что анархическое состояние производства приводит к лучшему обеспечению людей, чем приказы централизованного всемогущего государства. Идея социализма системы разделения труда, целиком контролируемой и управляемой планирующим органом, зародилась не в головах утопистов. Утописты стремились скорее к автаркичному сосуществованию мелких самодостаточных образований; возьмите, к примеру, фаланстер [52] Фурье. Радикализм реформаторов обратился к социализму, когда они в качестве модели нового порядка взяли образ экономики, управляемой национальным государством или мировым органом власти, неявно содержащийся в теориях экономистов.
Максимизация прибыли
Считается, что экономисты, изучая проблемы рыночной экономики, совершенно нереалистичны, предполагая, что все люди стремятся получить максимально достижимую выгоду. Они, мол, рисуют образ абсолютно эгоистичного и рационального существа, для которого не имеет значения ничего, кроме прибыли. Такой homo oeconomicus мог быть подобием биржевых маклеров и спекулянтов. Но подавляющее большинство людей совсем другое дело. Изучая поведение этой иллюзорной фигуры, нельзя ничего узнать о реальной действительности.
Нет необходимости еще раз опровергать все недоразумения, ошибки и искажения, свойственные этой точке зрения. Первые две части этой книги уже вскрыли соответствующие заблуждения. На этом этапе достаточно обсудить проблему максимизации прибыли.
Относительно мотивов человеческой деятельности праксиология в целом и экономическая наука в своей специальной области не предполагают ничего, кроме того, что действующий человек стремится устранить беспокойство. В специфических условиях торговли на рынке деятельность означает куплю-продажу. Все, что экономисты утверждают относительно спроса и предложения, относится к любому примеру спроса и предложения, а не только к спросу и предложению, вызванным стечением особых обстоятельств и требующих отдельного описания или определения. Не требует никаких дополнительных подтверждений положение о том, что человек, столкнувшись с альтернативой получить больше или меньше за товар, который он хочет продать, ceteris paribus* выбирает высокую цену. Для продавца более высокая цена означает лучшее удовлетворение его желаний. С соответствующими поправками то же самое применимо и к покупателю. Сумма, сэкономленная при покупке одного товара, позволяет ему больше потратить на удовлетворение других нужд. Покупка на самом дешевом рынке и продажа на самом дорогом при прочих равных условиях не требуют никаких дополнительных исходных положений относительно мотивов и морального облика субъекта действия. Это просто следствие любой деятельности в условиях рыночного обмена.
В своей роли коммерсанта человек является слугой потребителей, обязанным подчиняться их желаниям. Он не может потакать собственным прихотям и капризам. Но прихоти и капризы его потребителей являются для него судом последней инстанции при условии, что эти потребители готовы ему платить. Ему необходимо приспосабливать свое поведение к требованиям потребителей. Если потребители страдают отсутствием вкуса и им нравятся уродливые и вульгарные вещи, то он должен, невзирая на свои личные убеждения, обеспечить их подобными вещами[Живописец является коммерсантом, если он стремится писать картины, которые могут быть проданы по самой высокой цене. Живописец, который не идет на компромисс со вкусами покупающей публики, а, пренебрегая неприятными последствиями, позволяет себе руко- водствоваться только собственными идеалами, является художником с большой буквы, творческим гением. Cм. c. 131133.]. Если потребители не желают платить за отечественные изделия более высокие цены, чем за изделия, произведенные за рубежом, коммерсант должен покупать иностранные товары при условии, что они дешевле. Работодатель не может оказывать любезности в ущерб потребителям. Он не может платить работникам больше, чем это определено рынком, если покупатели не готовы платить пропорционально более высокую цену за товары, произведенные на заводах, где ставки заработной платы выше, чем на остальных заводах.
