Не теряя больше ни секунды, Бойд забежал за угол конюшни, схватил лом и вышиб засов. Он распахнул дверь, и оба ворвались в дымное помещение. Ржание лошадей заставило Джем застыть на мгновение, но она опомнилась и бросилась на поиски Риза.
Бойд заметил его первым. Лоб Риза пересекала ужасная рана, а тело его было неподвижным.
– Бегите за подмогой! – крикнул Бойд, перекрывая голосом рев огня и дикое ржание лошадей.
Едва сдерживая слезы, Джем упрямо покачала головой.
– Сначала мы вытащим Риза. Он должен быть еще жив!
Поняв, что спорить бесполезно, Бойд приподнял Риза за одну руку, Джем взялась за другую. Они протащили Риза через конюшню, наполненную удушливым дымом. Раскололась охваченная огнем балка, и, услышав ее треск, они успели отпрянуть: балка рухнула на землю в нескольких дюймах от того места, где они находились секунду назад. Они двинулись дальше, добрались до дверей и принялись жадно глотать свежий воздух.
Вопли Бойда разорвали ночную тишину, и к конюшне начали сбегаться люди. Бойд побежал обратно в конюшню, чтобы спасти лошадей.
Джем держала голову Риза у себя на коленях, ничего не видя сквозь пелену слез. Теперь она поняла, что именно он рассказывал ей, когда она лежала без памяти, упав с лошади. Она видела во сне его боль, он просил ее о помощи. А вместо того чтобы помочь ему, она сама стала причиной этой беды.
Джем в ужасе зажмурилась, не в силах поверить, что огонь, этот старинный враг Риза, наконец добрался до него. А все из-за нее, из-за ее тупости и упрямства. Как она могла поверить Чарльзу Сойеру?!
Ее горе стало еще сильнее, когда она поняла, что позволила Чарльзу убить мужа ее лучшей подруги. В страхе вглядываясь в неподвижное лицо Риза, она лихорадочно молилась, чтобы хотя бы Риз остался жив.
Чья-то сильная рука опустилась на ее плечо. Джем обернулась и сквозь слезы увидела лицо Пита.
– Ох, Пит, – всхлипнула она. Пит наклонился к ней.
– Лучше перенести его в дом, Джем.
– А что если... – Она не смогла закончить фразу, не смогла додумать мысль до конца. Боль была невыносимой.
Пит сжал ее плечо, и она почувствовала, что ей есть на кого опереться.
– Риз – сильный человек, но все-таки лучше перенести его в дом.
Джем подняла голрву и обвела взглядом лица, покрытые копотью и сажей. Лошади уже бегали на свободе, огонь начинал угасать. В эту ночь не было ветра, и пепел не кружился в воздухе, а тихо оседал на землю. Вокруг конюшни стояли наготове люди с лопатами и ведрами. Бойд выступил вперед и с двумя другими подручными бережно поднял Риза.
Джем не отходила от них ни на шаг, пока они не донесли Риза до постели. Когда Бойд повернулся, собираясь уходить, Джем взяла его за руку и, запинаясь, произнесла:
– Я не знаю, что вам сказать. Я...
– Просто присмотрите за ним, мэм. – Глаза Бойда были полны сострадания, которое он так редко позволял себе выказать. Джем проглотила комок в горле. Слезы продолжали катиться у нее по щекам.
Бойд ушел, и когда дверь за ним захлопнулась, Джем опустилась рядом с мужем на постель. Она взяла руку Риза, испугавшись тому, какая она холодная и безжизненная.
– Ты не можешь покинуть меня сейчас, Риз. Я не отпущу тебя. – Рука оставалась неподвижной. – Это приказ, черт побери! – закричала она, и голос ее дрогнул. Сжимавший горло страх немного отпустил ее.
– Если ты захочешь, то ты даже можешь уехать от меня через месяц. Только не умирай. – Джем закрыла глаза, отчаянно молясь и обещая отдать что угодно в обмен на жизнь Риза.
– Ты меня всего промочила. – Голос его был очень тихим, но Джем подпрыгнула так, словно он закричал. Утерев слезы, она дотронулась до его лица, словно для того, чтобы убедиться, что ей не почудилось.
– Риз? – Джем изо всех сил сжала его пальцы.
– Ты хочешь сломать мне руку?
Джем истерически расхохоталась сквозь рвущиеся наружу рыдания.
– Это ты!
– Да, лучше бы ты оказалась права, иначе не понимаю, что ты делаешь в этой постели.
На сей раз Джем уже не могла рассмеяться. Она только теснее прижалась к нему и отдалась переполнявшей ее радости.
ГЛАВА 40
Пит ожидал на сиденье фургона, Лили и Джем спустились с крыльца. Пит выздоровел, перенеся грипп с серьезными осложнениями, и снова взялся за прежнее. Несколько дней он не вставал с постели, и все очень боялись за него, но доктор Райли сказал, что с сердцем у него никаких ухудшений нет. Делла, к которой вернулось доброе расположение духа, попрощалась с Лили, не выходя из дому.
– Честное слово, мне хотелось бы, чтобы ты пробыла с нами подольше, – сказала Джем.
– Я тебе верю. – Лили взяла сестру за руку. – Знаешь, из твоего брака с Ризом может выйти толк. – Джем вопросительно взглянула на нее, и Лили продолжила: – Но это зависит от тебя. Я пыталась заигрывать с Ризом, чтобы вбить хоть немного разума в твою упрямую голову. Но он бы не обратил на меня внимания, даже если бы я принялась разгуливать по комнате в чем мать родила.
– Ох, Лили...
– Теперь, когда Чарльз ушел из твоей жизни, ты, возможно, будешь смотреть на вещи более трезво.
– Я до сих пор не понимаю, как я могла так долго заблуждаться насчет него.
– Никто из нас не знал о его связи с Кашмэном. Он болен, Джем. Его сжигает ненависть.
– Как ты думаешь, почему Кашмэн ничего не сделал для него?
Лили пожала плечами.
– Когда Чарльз был совсем молод, у Кашмэна, должно быть, были совсем другие заботы: жена, законный сын... А когда мать Чарльза сказала ему правду перед смертью, уже, наверное, было слишком поздно.
– Должно быть, он всю жизнь хотел доказать своему отцу, что чего-то стоит, – задумчиво проговорила Джем.
– А Кашмэн, наверное, чувствовал вину за то, что позволил Чарльзу жить у себя на ранчо все это время. – Все они были потрясены, когда узнали, что Кашмэн приютил Чарльза как раз в то время, когда его сын замышлял переложить на него вину за убийства и грабежи. Очевидно, Кашмэн не питал иллюзий насчет своего незаконного сына, но не мог заставить себя отказаться от единственного ребенка, оставшегося в живых.
– Да, чувство вины знает, как добраться до человека, – признала Джем.
Лили не обратила внимания на реплику сестры, отлично зная, что запасы жизненной стойкости в Джем были просто бесконечны.
– А что они сделают с Кашмэном? Джем пожала плечами.
: – Не знаю. Он говорит, что будет помогать Абигейл.
Лили удивленно взглянула на сестру.
– А еще, я думаю, он будет смотреть, как Чарльза повесят.
– У него нет причин огорчаться по этому поводу.
Джем обнаружила, что с этим нетрудно согласиться. Она прошла долгий путь от очарованности к разочарованию, а от него – к смирению. Но этот путь оставил шрамы на ее душе.
