Все как бы логично: если ограничиться тем количеством посылок, из которых исходит автор, его итоговые заключения кажутся почти неопровержимыми (почти! — специалисты, скажем, по Лосеву могут вполне обоснованно оспорить, например, утверждение о полном отсутствии интереса русских философов к проблемам формирования языка философии). Но если бы автор углубился в определения собственно философии, ситуация, возможно, не показалась бы ему столь однозначной. И если к тому же учесть краткость философской традиции в России и сравнить с достигнутым уровнем. Или если сравнивать путь русской философии с историей философии других европейских стран, не обязательно Англии, Германии, Франции, а, к примеру, Испании. Да и потом, кто может знать, что станет актуальным в европейской философии через несколько десятилетий? Кто может гарантировать, что «провинциальная родня» не преподнесет сюрприза?
Завершает сборник статья Павла Черноморского «Когда наступит Жерминаль: в ожидании новой русской левой» (http://www.regnum.ru/allnews/46957.html). Автор пытается заглянуть в ближайшее будущее, которое он связывает с появлением в России полноценных левых движений. Только откуда их ждать?
Пока ситуация выглядит парадоксально: при том, что по политическому самосознанию русские несомненно страна левых, в России нет ни одной политической силы, которая бы выражала левую идею. «Официальные коммунисты… декларируют скорее дремуче-правый, патерналистский проект, а их деятельность скорее напоминает разнящийся по успешности шантаж власти и популистский спектакль, чем классическую борьбу за интересы наемных работников. Социал-демократами спешат назвать себя все, кому не лень, — между тем классических социалистов в России как не было, так и нет. Кружки новых левых, троцкистов и лучших представителей радикальных компартий сталинистского толка немногочисленны и слабы. Интеллектуальная левизна в России тоже, как правило, занимается лишь трансляцией западного дискурса, при этом часто в искаженном и непонятом виде… Однако появление (возрождение) русских левых все-таки выглядит неизбежным… это будут совершенно новые люди, лишенные отживших местных советских и раннедемократических страхов и комплексов… Левизна скорее будет опираться на традицию Запада, нежели на опыты СССР».
Далее следует обоснование этих утверждений. В первой (и, на мой взгляд, самой интересной) части Черноморский анализирует нынешнее состояние политических сил, которые могли бы претендовать на выражение левых настроений, но сделать этого не в состоянии. Во второй части автор дает социопсихологическую характеристику двух сформировавшихся уже в условиях новой России поколений: «Девяностые годы, как всем известно, создали в России новую эстетику, замешенную на примате высокого качества продукта и холодном ироническом отстранении комментатора. Поколение, эту эстетику создававшее (Леонид Парфенов, Артемий Троицкий, Сергей Шолохов, круг газеты „Коммерсантъ“ и часть ведущих авторов московского глянца), выросло при упадке социализма, и любой пафос ассоциировался у этих людей с пошлостью юбилейной ленинианы и вызывал моментальное отторжение. Это первое по настоящему успешное постсоветское поколение считало себя абсолютно западным — хоть таковым и не являлось».
Ну а поколение более молодое, за которым и просматривается будущее неизбежное полевение общества, — это те, «кто родился во втором брежневском десятилетии — с 1974 по 1984 год. У этих молодых людей было больше времени, в начале девяностых они были подростками или детьми и не могли принять участия в эстафете молниеносного обогащения и мгновенного карьеризма, и в результате они часто образованнее и глубже, чем предшествующее поколение. Ранняя юность их прошла под череду жестоких обид, унизительной родительской ненужности и нищеты, теперь же, когда они учатся или получают дипломы, они находят все теплые места уже занятыми. Они знают иностранные языки, прочли нужные книжки и посмотрели нужные фильмы, но дверь захлопывается буквально перед их носом. Престижные места отошли либо „умным жуликам“, сумевшим правильно сыграть в начале девяностых, либо детям тех же самых жуликов… Конечно, в этом новом поколении будут и те, кто полностью подчинит себя конъюнктуре и постарается по головам окружающих добраться до успеха. Но найдутся и другие, те, кто не захочет играть по общепринятым теперь правилам».
Именно это поколение, считает автор, и возродит в России левое движение. И их левизна будет определяться западными образцами. Тому, что происходит с левыми движениями на Западе, посвящена заключительная часть статьи. Автор констатирует расслоение левых на два течения, ссылаясь на авторитетное мнение Ричарда Рорти. Похожий процесс расслоения автор отмечает и в России: «Вполне реальна ситуация, когда два собеседника, представляющие разные профессиональные страты, произнося одно и то же слово „левый“, просто не могут понять друг друга. Первый под „левым“ подразумевает защиту классовых интересов наемных трудящихся, второй — критику большой реальности при помощи неких новых идей».
Заключительные строки статьи («Самосознание большинства русских тоже лежит в левой плоскости, хоть эта левизна и представляет собой странный компот из патернализма, сильной армии, ненависти к крупному капиталу и требований полных социальных гарантий. Мы левые изнутри и снаружи…»), как, впрочем, и логика, выстраивающая основную часть ее содержания, наводит на мысль, что автор в своих размышлениях больше полагается на интуицию. Новых фактов, новой методики в анализе этой темы он не предлагает. И тем не менее полевение нашего общества (происходящее уже сегодня) — тема острая, актуальная, и хорошо уже то, что автор обозначил подступы к ней.
В целом впечатление от собранных в «Термидоре» текстов остается пусть и противоречивым, но сильным. Сборник предлагает обществу серьезную и необходимую работу по осмыслению ситуации, в которой оно находится. Будет досадно, если предложенное окажется невостребованным.
P. S. Когда я заканчивал составление этого обозрения, «Термидор» вышел книгой — см. «Библиографические листки. Книги» в этом же номере журнала.
Книги
Я. Аким. Из тишины осторожное слово… Стихотворения. М., РИФ «РОЙ», 2002, 132 стр.
Новая книга Якова Акима, известного детского поэта, содержит цикл поздней, «взрослой», лирики и небольшую подборку стихов из «Книг для детей».
Александр Балтин. Раковина. Стихи. М., РИФ «РОЙ», 2002, 72 стр.
Пятая книга стихов московского поэта; поэмы «Тридцатилетняя война» и «Осеннее происшествие», философская лирика («Я вижу то, что я хочу, / и я поэтому молчу, / картины мира не приемля… Реальность? Или показалось? / Как будто август на дворе, / светло об утренней поре, / не верю жизненной игре — / здесь все всерьез! Какая жалость…»).
Александр Барикко. City. Роман. Перевод с итальянского Е. Дигтярь, В. Петрова. СПб., «Симпозиум», 367 стр., 5000 экз.
Новый (для нас; в Италии вышел в 1999 году) роман одного из самых известных современных итальянских писателей — психомоторика и социопсихология современного города.
Сэмюэль Беккет. Мерфи. Роман. Перевод с английского М. Кореневой. М., «Текст», 2002, 282 стр., 3500 экз.
Новый перевод.
Семен Файбисович. Невинность. М., О.Г.И., 2002, 248 стр., 4000 экз.
Книга прозы, в которую вошли повести «Детство Семы», «Невинность», «Богема», рассказы из циклов «Соседка», «Путь домой», «Приближается царство небесное» и другие. Стилистика этой вполне бытописательной, отчасти — лирико-исповедальной прозы вполне сравнима со стилистикой Файбисовича-художника. Художественная фотография, приемы которой виртуозно имитируются в гиперреалистических полотнах Файбисовича, способна лишь на фиксацию художественной интенции, первоначального художнического импульса фотографа — полностью выявить содержание мотива по силам только художнику, не ограниченному возможностями техники и химии. Похожая манера и в прозе Файбисовича — полноценное эстетическое проживание как бы «фотографически» воспроизведенных картин реальной жизни автора — детство, отрочество, среда коллег-художников, быт Москвы перестроечных времен в подчеркнуто «низовом их воплощении»: магазинные очереди, троллейбусные перебранки, полусумасшедшая соседка по лестничной площадке, алкаши, милиционеры, художественная богема и т. д. И кажется неуловимой та грань, за которой бытовое становится под пером Файбисовича бытийным. Неожиданный эффект «непритязательной», веселой и одновременно грустной бытописательной прозы объясняется просто — талантом повествователя.
.
Апология Украины. Сборник статей. Редактор-составитель Инна Булкина. М., «Модест Колеров и „Три квадрата“», 2002, 224 стр.
Новая украинская интеллигенция в поисках национальной и культурной самоидентификации — Юрий Андрухович, Игорь Клех, Наталка Белоцеркивець, Александр Гриценко, Оксана Пахлёвска, Мыкола Рябчук, Тарас Шумейко, Кость Бондаренко, Тарас Возняк, Владимир Золотарев; а также Милан Кундера. Сборник замысливался как диалог, но «российские и украинские авторы не просто пишут про Украину по-разному, они в принципе пишут о разных вещах». И потому «все авторы этого сборника — украинские авторы. При том, что не обязательно они живут в самой Украине, но это всегда внутренний взгляд». «Всего проще было бы сказать сейчас, что Украина — это своего рода terra incognita, и нам следует приучать себя к неким „открытиям“ вне зависимости от того, чтбо мы когда-то об этих вещах думали или продолжаем думать. Но именно потому, что мы уже думаем про эту Америку, что она Индия, может быть, для начала… попробуем выслушать другую сторону. Потому что до сих пор мы слышали себя только» (Инна Булкина).
