и он может облегченно вздохнуть.
Попрощавшись с няней, я думаю о том, как мне все сказать Кириллу, ведь если его помощь уже не нужна, а мне поможет Надежда Ивановна, то и его присутствие не такое необходимое, но мне не хочется, чтобы он уходил. Знаю, что это не логично. Разум взывает к логике, что так будет лучше, не доверять ему, отгородиться, но сердце... Сердце бьется быстрее рядом с ним, болезненно, как у больного, но - не прекращая.
На улице уже не так холодно и мы выходим ненадолго прогуляться, там и решаю сообщить "радостную", хоть и сомневаюсь в этом, новость. Кирилл мне рассказывает, как идут дела на заправке, говорит, что можно все восстановить, даже не смотря на его долгое отсутствие, что его рабочие справлялись и зам директор заслуженно занимает свою должность, я слушаю вполуха, думая, как бы правильно все преподнести. Мы подходим к парку, куда часто ходят гулять с детьми. Кир забирает коляску, говоря, что хочет везти ее, а я кладу руки в карманы и начинаю.
- Завтра придет моя няня. - Перехожу сразу к делу. Столько раз прокручивала в голове этот разговор, но когда открыла рот, смогла произнести только это. Кирилл кивает и посылает мне улыбку.
- Я рад, это хорошо, что она решила тебя навестить, ты же с ней выросла, не чужой человек все-таки.
- Да, но я не о том, она хочет помогать.
Он даже останавливается и смотрит внимательно.
- А разве мы не справляемся?
- Мне тяжело, Кир, правда, я постоянно хочу спать, а надо еще и готовить, она будет приходить ненадолго каждый день. У меня появится больше времени, да и тебе не придется на каждом шагу меня поддерживать.
- Это не тяжело, Лер. Я хочу быть с вами.
- Я знаю, но не уверена, что простого желания достаточно.
- Ты меня разлюбила? - Говорит тихо, чтобы не разбудить заснувшего Дениску.
Я молчу, смотря на землю. Вижу там следы птиц, оставившие свои отпечатки на снегу, их так много, оказывается; выброшенную скорлупу от семечек, и хочется кому-то зимой их кушать. Я думаю о том, о чем не должна, лишь бы не отвечать на его вопрос, заданный прямо в лицо, лишь бы не смотреть ему в глаза, спрятаться подальше от чувств, живущих в сердце, снова закрыться. А Кир тем временем берет меня за руку, моя ладонь оказывается в его, она такая холодная, он замерз, наверное. Поднимаю голову и смотрю на Дениску, плотно завернутого в одеяльце и запакованного в костюм, ему не холодно, но почему меня аж до косточек пробирает от слов Кира, я начинаю дрожать, услышав его тихое:
- Лера, я тебе не верю, ты любишь. Каждый день наблюдаю, как ты смотришь на меня влюбленными глазами и вздыхаешь; как ты раздеваешь меня догола, когда я выхожу из душа. Я вижу, что тебе не безразличен, но ты, вместо того, чтобы говорить, что чувствуешь, лишь отворачиваешься, а на мою попытку поймать твой взгляд резко находишь на пустой стене что-то интересную. Я все вижу... Вижу, что ты делаешь это специально. Если это, чтобы меня помучить, то я заслужил, но если для того, чтобы меня обманывать сейчас, что ты меня разлюбила, то не стоит, у тебя не получается.
По моей щеке скатывается слеза, горький комок не дает говорить. Чувства, которые я так старательно пытаюсь спрятать, не обращать на них внимания, все равно меня находят. И меня прорывает, с глазами, полными слез, выдыхаю сбивчиво.
- Я не могу, Кир, не могу забыть, как ни пытаюсь. Смотрю на тебя, люблю до боли в сердце, до выворачивающего наизнанку отчаянья, но при этом ненавижу, ты заставил меня через все это пройти. Ты говорил, я раздеваю тебя глазами, да, но стоит мне подумать о близости между нами, как всплывает нахальное лицо Вадима, его горящий взгляд, и мне сразу хочется пойти в душ и смыть с себя это воспоминание. Этого не забыть, не вычеркнуть. Иногда я пытаюсь представить, что это происходило не со мной, что я просто лишь наблюдатель, но даже в такие моменты горечь во рту невозможно проглотить. Если бы ты меня спросил, ты бы понял, что я против любви втроем. Да что там, - смахиваю холодные капли со щек, чтобы снова выдохнуть слова. - Ты видел мои слезы, слышал, как я просила, как я молила тебя, чтобы он ушел, но тебе было все равно в тот момент. Ты хотел получить удовольствие, и ты его получил, но не я. А самое страшное знаешь, что?.. Я бы пошла на это, из-за страха тебя потерять, из-за извращенной любви к тебе, но это оказалось лишь месть игрока, владеющего моим сердцем, просто уродливой местью. Ты хотел меня разрушить, и у тебя получилось, Кир, правда, получилось. Я разрушена до основания, от меня лишь остался пепел, все выжжено твоей любовью или, правильней сказать, моей?! Потому что твоя любовь настолько нереальная, что в нее поверить невозможно, она призрачная, ее не увидеть. Реален только мой сын, не наш, - вижу его отрицательный кивок, - мой, не спорь, ты даже не знал в тот день, что я беременна. Ты свою беременную жену хотел поделить с этим, я не назову его другом, для меня он всегда был уродом, а еще больше я в этом удостоверилась той ночью, когда, убегая от тебя, от своих чувств, натолкнулась на него. Слава Богу, меня спасла Карина, а ведь все могло закончиться иначе. Он мог меня изнасиловать, и тогда не было бы ничего между нами, обстоятельств, маленького человечка, сдерживающего, не дающего разорвать эту нить. Не было бы рычага давления на меня, даже сейчас ты пытаешься мной манипулировать, я это вижу. Ты думал, что если останешься, станешь нужным, то я обо всем забуду, но оно не забывается. Прорывает и не хочет исчезать. Между нами все неправильно изначально. Все, понимаешь? - Кирилл, молчит в ответ, по лицу видно, что он ошарашенный моей речью, явно не ожидал, что я смогу столько всего сказать.
Подхожу к коляске, вытирая слезы, покачиваю ее, надеясь, что мы нашей ссорой не повлияли на энергетику моего малыша, а потом невесело усмехаюсь,
