А чудо в тарелке было символом всего этого будущего великолепия. Оно было зародышем грядущего мира.
Андрей поднес палец к зеленому пупырчатому отростку с крохотными белыми волосками и тот слегка "привстал"... Волоски оказались крючочками, которые вошли в кожу человека.
Появилось три капельки крови. Андрей отдернул руку, но не с возмущением, а с благодарным трепетом, с которым отец воспринимает первый укус своего маленького сына.
Это — нормальный метаболизм. Колония техноклеток уже питается, как все приличные живые существа, готовой органикой, окисляя ее до воды и углекислого газа. Задача "быть живым" распределяется на миллионы подзадач, которые успешно решаются процессорами, находящимися в ядре каждой техноклетки...
Зазвонил телефон, старый, засаленный. Грамматиков схватил трубку и закричал:
— Мама! Оно живет! Растет, питается.
— Я не твоя мама, я не умею жарить котлетки и вытирать тебе попку, — голос в трубке был молодым, нежным, а не старческим, дребезжащим.
— Все ясно, девушка, вы сильно ошиблись номером. По этому номеру звонит только моя мама, потому что тут живет один маленький мальчик с соплей из отработанных стимботов под носом.
— Извини, — сказала девушка, — но судя по твоему голосу, ты — давно не мальчик.
— Это только по голосу. Да и паспорт врет, что мне тридцать три. В самом деле, если бы мне было бы тридцать три, то я, конечно, обскакал бы Александра Македонского и уж как минимум бы завоевал бы Персию и Индию.
— И скончался бы в страшных муках от переизбытка славы, — поддержала девушка. — А кто растет, кто питается? Ты завел морскую свинку?
— Это... это трудно объяснить, это то, чего раньше не было.
Голос на том конце трубки стал затухать, как огонек свечи.
— Похоже, я действительно ошиблась номером. Да, мальчик, тебя еще рано поздравлять с днем защитника Отечества.
Раздался гудок, голос со смешком исчез, втянулся в прекрасный новый мир алмазоидных башен Васильевского острова или уютных кафешек Петроградской стороны...
Андрей стал тереть задрожавшие руки. Как устроен человек? Несерьезно устроен. Чуда в тарелке ему мало. Прекратившей ржать и бить копытом Марины Аслановны — тоже мало. Ему еще и подавай в день защитника Отечества зеленоглазую красотку с бархатным голосом и рыжей косой до попы.
Телефон зазвонил снова.
— Ну да, мам, слушаю. Ты когда с дачи приедешь?
— Мам сейчас пьет чай с вареньем, — голос на том конце все тот же молодой, нежный. Прямо недоразумение в квадрате. На секунду у Грамматикова даже появилась мысль, что это говорит чат-бот, удачно прошедший тест Тьюринга. Сейчас предложит купить одноразовые носовые платки со скидкой или средство от ожирения.
— Но вы, девушка, наверное, снова ошиблись номером.
— В первый раз я ошиблась, а теперь я хочу узнать про это... то, чего раньше не было. Тем более и день подходящий.
2.
Она не была зеленоглазой и рыжей. Но она была, что надо! Вера Лозинская оказалась тоненькой брюнеточкой. Стильной. Фотоническая татуировка чего стоит — змейки из изумрудного огня как будто ползут по ее предплечьям. И первое чувство, которое испытал Андрей Грамматиков при встрече со стильной Верой, был стыд.
Как ни прибирался, ничего путного в квартире ему добиться не удалось. Мицеллярная тряпка-грязеедка скорее размазывала, чем поглощала грязь. Да, Андрей перещелкал мухобойкой все рекламные пузыри, мерцающие спамом ( едва откроешь форточку и уже не пропихнуться, столько налетело). Но от них остались светящиеся потеки на стенах, эти макромолекулы — такое стойкое дерьмо. Да, взял на прокат у Константина Петровича декоративный водопад со сжиженным гелием, текущим вверх на манер картин Эсхера. Но это штука смотрелась на фоне обшарпанных обоев также нелепо, как и фрак на бомже. И статуэтка металлорганической девушки, всегда готовой взмахнуть веслом, едва щелкнешь ее по заду, демонстрировала уже не чудеса молекулярной механики, а плохой вкус.
Впрочем, брюнетка оценила фотографию прабабушки.
— Классно. Состаренная бумага. И телка в правильном прикиде. Предок?
Прабабушка была, пожалуй, похожа на Веру, только взгляд совсем другой и без музыкальной жвачки во рту.
— Предок. Баронесса, кстати, — нашел чем похвастаться Грамматиков, мучительно сознавая, что у его квартиры слишком скромное обаяние.
— А что, в Рашке разве были баронессы?
Слово "Рашка" покоробило Андрея, но недовольство сразу улетучилось. Девушки вроде Веры всегда правы.
— Баронессы были. Остзейского, то есть прибалтийского происхождения. А вот мой прапрадедушка, действительный статский советник...
— Тебе нужны точно такие же сексуальные усы, — Вера сравнила портреты прадеда и правнука, приложив лицо Грамматикова к фотокарточке своей аккуратной, но сильной ручкой. — Eсли не растут, могут снабдить классным геночипом.
Она так и осталась с ним на "ты", здорово. Хотя Андрей чувствовал, что это, скорее всего, свидетельство ее пренебрежения его персоной.
— А теперь расскажи мне про твое чудо-юдо, — попросила Вера.
Андрей говорил и говорил, хотя понимал, что этого делать не стоит. Что нельзя раскрывать постороннему то, что не слишком ясно самому себе.
—... Это, без преувеличения, новый уровень нанотехнологии. Не просто стая наноботов, которые собирают атом за атомом, молекула за молекулой какую-то конструкцию, а затем тихо-мирно выпадают в осадок. Мне удалось собрать техноклетку, затем от одной техноклетки перейти к техноклеточному конгломерату с собственной сигнальной системой и энергетикой. А теперь у меня целая колония техноклеток. Да что там колония, это без пяти минут организм, способный расти, размножаться, приспосабливаться, саморазвиваться. А сейчас я учу мыслить этот почти-организм, мы идем от тупого перебора вариантов к стратегии.
— Ты про эту грязь в тарелке? — уточнила Вера. Андрей подумал, что ее речь явно не дотягивает до тайны, которая есть в ее глазах, в линиях ее тела...
— Вот именно, я хочу, чтобы эта "грязь в тарелке" не была нам чужой, чтобы она могла общаться с нами. Уверен, что она уже чувствует нас, а скоро будет понимать нас.
— А кто ты по образованию? — Вера провела пальчиком по рубашке Андрея, да так что его внутренние органы моментально встали по стойке смирно.
— Я, — он замялся, вспоминая. Но вспоминались почему-то только уроки в кружке бальных танцев. Называть в качестве alma-mater институт пищевой промышленности, было совсем не в жилу. — Я — по образованию никто. Немного программист, может быть еще художник. Вон, смотри, там, на стене, анимэ-картина: "Лаокоон с сыновьями избавляется от компьютерных червей". Это я нарисовал микросхемной краской.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
