— Не профессионально отказываться от работы, но чувствует моя задница: она ещё та штучка! Приклеилась как пиявка крови попить. Если подпишет контракт, я не выдержу долгосрочного сотрудничества! Она готова залезть мне в штаны своими когтями и накрепко уцепится за член!
—За него многие цеплялись крепкой хваткой.
— Вернее за мои счета! Нет такой хватки, которую я бы не разорвал.
Захаров протягивает сигарету и подливает коньяк в стакан. После таких нестандартных переговоров получается прикурить с третьей попытки. Нервы как будто накрутили на вертел. Стоит провернуть ещё один виток или же упустить случайно натянутую рукоятку, тотчас разорвутся в клочья, либо схлопочешь ощутимо по лбу. Зажигалка тоже отказывалась работать, кремень поддержал забастовку.
— Но ты ведь не отмахивался от цепких женщин, что умели эффектно себя преподнести?...
— Я не отказывал себе иметь их! Так было раньше, Жень, к чему ты клонишь? — раздраженным тоном переспрашиваю, нахмурив брови, выпуская при этом едкий белый клуб дыма, запивая привкус никотина коньяком. Похоже, моя реакция сорвала с его лица маску одухотворённости, и он скривился.
— Я на счёт Валерии. Что ты будешь делать?
— А что я по-твоему должен делать с любимой женщиной?
— Даже так?... — как-то недоверчиво проговорил. — Тебе виднее... если эта дама решит тебя оседлать, она пойдет на любые жертвы. После такого представления у неё всё ещё имеется желание вернуться. Рано или поздно она доберётся и до... твоей девочки.
Последние слова как будто обдумал, прежде чем произнести.
— Жень! Тебе не кажется, что ты сильно печёшься о ней? Может хватит так переживать? Мы с тобой уже об этом говорили, и мне не хочется возвращаться к больной теме. Поверь, встреть я её после тебя — не хотел бы оказаться на твоём месте сейчас. Но даже я не знаю, какое место в её жизни занимаю, и что творится в её сердце. Я до сих пор не верю, что меня настигла стрела Амура...
Лицо друга стало серьёзным, и чтобы не накалять атмосферу он резко меняет тему. В душе я понимаю, что его увлечённость моей Белоснежкой имеет место быть, но такая настырность настораживала и заставляла волноваться, чувствуя сосущий холодок в груди. Меня успокаивало одно: если бы Валерия выбрала его, она не ждала бы меня сегодня в моём доме. То, как она вела себя во время секса и после, дает мне право думать, что я ей не безразличен. И это не просто физическая потребность, которую до встречи с ней я испытывал к другим женщинам, это намного больше, круче, чувственней. Словами не описать. Эта девочка не могла не влюбиться в меня. Каждый раз ощущая трепет её тела я понимал, что мы погрузились друг в друга с головой и оторваться будет слишком сложно и болезненно, даже мне. Это сильное чувство сделало меня слабым перед ней. Поджучивало на необъяснимые поступки.
— Я хотел пригласить вас троих на свой День рождения. Скоро у меня соревнования: Гран-при Европы. В ближайшее время мы не увидимся. Хочу потусить на дорожку перед тем, как «свалю на все деньги».
— Не вопрос дружище. Выбирай место и время. Троих — ты имел ввиду Катерину?
— Пускай Лера её пригласит, не думаю, что она согласится, но буду рад её видеть.
— У вас не заискрило?
— Хмм...— какая женщина захочет быть второй! С грустью предположил Захаров и сделал глубокий вдох. — Этой рыжей, похоже, не угодишь. Она придирчивая!
— Ты выбрал хреновую стратегию, друг. Но мы что-нибудь придумаем.
— Давай завтра в восемь вечера. Предпочитаю «Феникс».
Валерия. Сейчас.
Мягкая подушка пропахла им насквозь. Резким порывом воздуха втягиваю в себя его феромоны, вжавшись в неё, где запах витал сильнее всего. Прокручиваю в голове заветные слова моего мужчины: «Влюбился — как мальчишка!» по тысяче раз и замечаю, что улыбаюсь. Лежу и улыбаюсь сама себе! Как спящий ребенок улыбается ангелам, играя с ними, так я улыбаюсь своему тихому счастью...
Как приятно просыпаться в постели, где ещё недавно её грел своим горячим телом любимый мужчина. Она до сих пор хранит его тепло. Нежная ткань простыней скользила по обнаженному телу. Перед тем, как уложить меня спать глубокой ночью, грозный голос не святого Валентина предупредил, что не потерпит никаких тряпок и сорвал все до последней вещи, отбрасывая прочь, подальше от моих глаз. Я впервые уснула в обнимку с голым мужчиной, наслаждаясь его теплом и близостью. Живот наполнен неугомонными бабочками. Ночью одна его рука по-хозяйски расположилась на нём, прижимая моё тело спиной к упругому торсу, не давая пошевелиться. Другая нежно обхватила мою упругую грудь. Лицо Валентина уютно уткнулось в волосы, обволакивая теплым и размеренным дыханием затылок. Тяжёлое бедро властно расположилось на моём, зафиксировав от любой возможности отодвинуться на ширину вытянутой руки.
— Малыш, не шевелись...— уставшим и хриплым голосом попросил. — Иначе я не смогу уснуть рядом с неугомонной попкой. Ещё одно твоё движение, и ты узнаешь, что такое бунт на корабле — задраю все люки и начищу палубу до блеска...
Я прыснула от смеха, запуская свои пальчики в его шевелюру. Шелковистые кудрявые волосы были настолько мягкими, что я заигралась, проваливаясь в сон.
— Кажется, ты уже это сделал. Угомони своего матроса, иначе пришвартую мою лодку на мель и плакало ваше далёкое плаванье... — из последних сил промямлила и не заметила, как уснула после его тихого, удовлетворённого смеха.
Уже почти полдень. Потягиваюсь, как кошка в кровати, моргая глазами, пытаясь их открыть. Впервые за мою взрослую жизнь делаю фигуру «Снежный ангел», как когда-то лёжа на спине на свежем снегу, двигаю руками и ногами из стороны в сторону, наслаждаясь шелковистостью простыней и миллионами мурашек, щекочущих мою чувствительную кожу. Как приятно! Но пора вставать. Вот только чем себя занять в его отсутствие? Вспоминаю о дамочке, которая вчера представилась Анжеликой и ощущаю резкий укол в груди. Впервые захотелось позвонить и спросить, как прошли переговоры, и когда вернётся домой.
