— Неужели это ты, Таита? До меня дошел слух, что ты убит сорокопутами в Элефантине.
Тиамат был крупным мужчиной средних лет с открытым и умным лицом и проницательными глазами. Несколько лет назад его принесли ко мне на носилках. Небольшая группа путешественников нашла Тиамата на дороге, где его оставили умирать сорокопуты, ограбив принадлежавший ему караван. Я сигал заново изуродованное тело и даже умудрился спасти ногу, в которой уже началась гангрена. С тех пор он навсегда остался хромым.
— Я рад убедиться, что сообщение о твоей смерти оказалось преждевременным, — усмехнулся он и, хлопнув в ладони, приказал рабам принести мне чашу холодного шербета и блюдо с инжиром и финиками в меду.
После приличествующего случаю разговора тихо спросил меня:
— Могу ли я чем-нибудь помочь тебе? Я обязан тебе жизнью. Спрашивай. Мой дом — твой дом, мое имущество — твое имущество.
— Меня привело сюда дело царя, — сказал я и достал из складок одежды ястребиную печать.
Выражение лица его стало серьезным.
— Я признаю печать фараона, но тебе нет необходимости показывать ее. Спрашивай, что тебе нужно. Я не могу отказать тебе.
Он выслушал все, не произнося ни слова, а затем, когда я закончил, вызвал приказчика и при мне дал ему нужные указания. Перед тем как отослать его, Тиамат повернулся ко мне и спросил:
— Я ничего не забыл? Тебе нужно что-нибудь еще?
— Твоей щедрости нет предела, однако мне не хватает одного: я истосковался по письменным принадлежностям.
Тиамат повернулся к приказчику:
— Проследи, чтобы в одном из тюков были свитки, кисти и краски для рисования.
Когда приказчик ушел, мы остались в саду и разговаривали еще половину ночи. Тиамат жил в самом центре оживленного торгового пути в Верхнее царство и знал все слухи, которые появлялись в самых отдаленных краях царства, а также приходили из-за моря. За те несколько часов в саду я узнал больше, чем за целый месяц во дворце на Элефантине.
— Ты по-прежнему платишь сорокопутам за пропуск караванов? — спросил я, и он смиренно пожал плечами.
— Разве есть у меня другой выбор после того, что они сделали с моей ногой? С каждым годом их требования становятся все более нестерпимыми. Я должен платить четверть стоимости товара, как только караван выходит из Сафаги, и отдавать половину прибыли после продажи товаров в Фивах. Они скоро всех пустят по миру. Караванные пути зарастут травой, и торговля в нашем царстве завянет и умрет.
— Как вы платите им? Как вы определяете размеры дани и кто берет ее?
— У них есть шпионы в порту. Они осматривают любой груз до того, как он окажется на берегу. Знают, что везет каждый караван еще до того, как он покинет Сафагу. Прежде чем караван пройдет первый перевал, его встретит на дороге один из вождей разбойников и потребует установленную ими дань.
Было уже за полночь, когда Тиамат позвал раба, чтобы тот посветил мне и проводил в комнату, где я проведу ночь.
— Когда ты покинешь мой дом завтра утром, я еще буду спать. — Тиамат обнял меня. — Прощай, дорогой друг. Я никогда не смогу полностью отплатить за то, что ты сделал для меня. Приходи ко мне. Я выполню все, что тебе нужно.
Тот же раб разбудил меня еще до рассвета и проводил к берегу моря. В лагуне стоял на якоре превосходный корабль, принадлежавший Тиамату. Кормчий корабля поднял якорь, как только я поднялся на борт.
Еще до полудня мы прошли по проходу через коралловые рифы и бросили якорь перед маленькой рыбацкой деревней, где Тан ожидал меня на пляже.
ЗА ВРЕМЯ моего отсутствия Тан сумел раздобыть шесть тощих осликов. Матросы с корабля Тиамата перенесли на берег тюки, которые мы привезли из Сафаги, и погрузили на этих жалких животных. Мы с Таном оставили кормчего торгового судна в гавани со строгим приказом дожидаться нашего возвращения, а затем, ведя в поводу цепочку ослов, направились в глубь пустыни к колодцам Гебель-Нагара. Люди Крата с трудом переносили жару и нашествие песчаных блох и скучали, а потому приветствовали нас такими громкими криками, как будто мы отсутствовали по меньшей мере год. Тан приказал Крату построить их. Воины внимательно разглядывали, как я распаковываю первый тюк. Их интерес мгновенно сменился изумленным весельем, когда я разложил перед ними наряд девушки-рабыни. Изумление в свою очередь сменилось гулом разговоров и споров, так как все последующие тюки содержали еще семьдесят девять роскошных женских нарядов.
Крат и два его помощника помогли мне разложить эти наряды на песке перед каждым из стражников, и Тан отдал приказ:
— Раздеться! Надеть одежду, лежащую перед вами! В ответ раздались крики возражения и недоверчивые смешки. Воины подчинились, только когда Крат со своими помощниками прошел вдоль рядов с наигранно суровым выражением лица.
В отличие от наших женщин, которые одеваются легко и часто оставляют обнаженными грудь и ноги, женщины Ассирии носят длинные юбки до самой земли и одежду с рукавами, скрывающими их руки до самых запястий. Мужчины из ревности и неверно понятого чувства скромности заставляют женщин прятать лица, когда они выходят из дома. И в этом тоже существует различие между солнечным Египтом и суровыми странами, где вода падает с неба и твердеет белыми камнями на вершинах гор, а ветры студят плоть и кости, как смерть.
Как только воины немного оправились от первого потрясения, вызванного видом товарищей в женской одежде, они тут же приняли правила игры. Очень скоро в лагере весело прыгали восемьдесят девушек-рабынь, пряча лица под покрывалами. Они плясали и бегали мелкими шажками в длинных юбках, щипали друг дружку за ягодицы и строили глазки Тану и его помощникам.
Помощники Тана уже не могли сохранять серьезность. Хотя, возможно, это и вызвано обстоятельствами моей жизни, но мужчины, одетые женщинами, внушают мне смутное отвращение. Мне очень странно видеть, что немногие разделяют мои чувства по этому поводу. Достаточно какомунибудь негодяю натянуть юбку, и все присутствующие тут же начинают глупо хохотать.
Крат выбрал самых малорослых и стройных воинов флотилии. Теперь, оглядывая их, я был абсолютно уверен, что они смогут обмануть постороннего наблюдателя. Их только надо немного подучить женским повадкам. Среди всеобщего веселья я поздравил себя за находчивость.
НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро наш странный караван прошел через маленькую рыбацкую деревушку и по извилистой дороге спустился к песчаному берегу, где нас ожидало торговое судно. Крат и восемнадцать его помощников составляли охрану каравана. Полное ее отсутствие при таком драгоценном грузе наверняка вызвало бы подозрения. Девяти вооруженных людей в разношерстной одежде, как и полагается наемникам, будет вполне достаточно, хотя они, конечно, не смогут отпугнуть большую шайку сорокопутов.
