– Ты герой, Дед Касьян, – восхищенно встретили его офицеры. – Ты прости уж нас, что не шибко тебя жалуем…
– Э, пусть ваш боженька прощает, – отмахнулся Озерник. Припал к ковшу с водой, с трудом перевел дух. – Да уж… силища великая, мне бы прилечь теперь…
– Откуда эта нечисть? На Вечных пожарищах отродясь таких не водилось, – процедил Митя Карапуз.
– У нас, на германских пожарищах, тоже нет, – почесал в затылке фон Богль. – Я вам скажу – таких больших нет и за песочной стеной, на французской территории…
– Будь они прокляты, они пошли против Мамы Хранительницы! – выругался Кристиан. – Брат Кузнец, им удалось! Поганое племя, будь они прокляты!
– Кому удалось? – Кашляя в дыму, Артур поспешил за Кристианом вниз. Фон Богль, не слишком заботясь о субординации, подталкивал президента в спину.
– Этому выродку, Прохору-младшему удалось. Они вывели новую породу!
– Ни хрена себе единороги, – только и промолвил книжник Лева Свирский, спешивший из своего купе навстречу. – Они же, по идее, такие беленькие, как козочки…
– Ага, козочки! Как бы не так!
– Ну, что? – Озерник скорчил Кристиану злую рожу. – Убедился теперь, кто воду мутит? Все твои родственнички!
– Я его уничтожу, – скрипнул зубами Хранитель. – Мама Анна не допустит, чтобы мальчишки хозяйничали в тайге…
– Господин генерал, на подходе наши дирижабли! – доложил один из наблюдателей.
– Слава святой Ксении, дождались, – перекрестился Даляр. – Сейчас мы им устроим взбучку!
– Держись! Ударит! – заорали сверху.
Следующий единорог разогнался и со всего маха всадил бивень в стену соседнего со штабным вагона. Больше всего Коваль боялся, что зверюга угодит в купе его жены, но – пронесло. Пассажиров спасли два случайных фактора. Увлекшись погоней, зверь не заметил бетонный столб, а столб оказался на удивление крепким. Вообще, старых столбов вдоль путей сохранилось не так много, но в здешних краях на них висели даже провода. Единорог налетел на столб боком, бетон раскрошился, но арматура выдержала, и великан на секунду застрял. Чудовищный бивень соскользнул с бронированной плиты, прикрывавшей окна, от его попадания по всей длине вагона возникла глубокая борозда.
Носорог принялся с рычанием мотать башкой, выпутываясь из ржавых проводов. Канониры в башнях ударили по нему прямой наводкой. Жуткая волосатая морда нависла над ними. Три пушки изрыгнули пламя, три снаряда легли в цель.
Единорог поднялся на дыбы, с остервенением замотал башкой. Черная кровь хлестала из его пасти. На коричневом морщинистом брюхе все увидели ремни подпруги и дыры от разрывных пуль. Раненый единорог не удержался на неровном откосе и завалился назад. Падая, он толкнул своего собрата, тот споткнулся, и не попал рогом в поезд.
– Пойду я опять… вроде полегчало… – Озерник нашарил посох, другой рукой зажимал окровавленный нос. – Пойду… помогу… не справятся солдатики…
– Я не могу помочь, – виновато развел руками Кристиан. – Брат Кузнец, сам знаешь, мне мать-земля нужна, пятки к земле прижать…
– Сидите оба тут, – в сердцах воскликнул президент. – Мне только не хватало, чтобы вас там пристрелили случайно. Дед Касьян, ты уже сделал все, что мог. Ради бога, не высовывайся больше!
Солдаты в башнях завопили от радости, когда ужасная тварь опрокинулась на спину. Пушки среднего калибра ударили еще дважды. Снаряды пробили бреши в коже великана. Он начал вставать, истошно трубя, но поскользнулся и снова упал. В этот миг наркотическая пелена, окружавшая мозг животного, рассеялась, и Артур с болью в душе воспринял страх. Страх, боль и полное непонимание.
Животное умирало. И не оставалось сомнений, что никакая это не нечисть, не продукт Вечных пожарищ, способный обитать лишь в ядовитой среде. Вокруг царило общее ликование, но Коваль его не разделял. Каждым нервом он впитывал страдания несчастного существа, посланного чьей-то злой волей на смерть. Единорога несомненно напоили каким-то дурманом…
– Н-да, такую корову ни одна деревня не прокормит, – задумчиво проговорил Озерник, промокая идущую из носа кровь. – Никак, нарочно для боя Прохор вырастил.
Измена. Измена среди Качалыциков, которым президент привык доверять больше, чем своим гвардейцам. Артур и сам уже не сомневался, что единорогов кто-то сумел доставить из уральских лесных деревень. И не только доставить, но подпоить, снабдить всадниками и натравить на бронепоезд. И как раз сейчас невидимые седоки пришпорили гигантов. Трубный рев ударил в барабанные перепонки.
– Давай, ребята! По ногам им садите, по копытам!
– Ага, испужались, сволочи?!
– Что за срань такая?! – разорялся на крыше Даляр. – Всем пулеметным башням – огонь! Остановить их!
Но Артур уже видел, что остановить гигантов не получится. Кто бы ни командовал сбежавшими заключенными, ему удалось обдурить всех командиров экспедиции. Под пули и под шашки были брошены несчастные, одурманенные каторжане. После легкой победы бдительность защитников эшелона притупилась, боевые расчеты покинули посты, и в этот момент в бой вступили главные силы…
Тем не менее пулеметы застрекотали. Заухали пушки со второго эшелона, застрявшего перед зияющей воронкой. Пули с визгом отскакивали от «волосяного покрова» единорогов, снаряды пока пролетели мимо. С левой высокой насыпи, поверх крыши поезда, поливали свинцом пулеметчики первого батальона, так и не успевшие добраться до своего вагона. К счастью, на пути гигантов очутилась длинная глубокая канава с водой. Два ближайших единорога ворвались в канаву на полном ходу и резко потеряли в скорости. Их огромный вес сыграл теперь злую шутку, ноги застряли в болотной жиже, запутались в траве. Зато двое других проявили удивительную сообразительность и резво припустили вдоль канавы. От каждого их шага сотрясалась земля. Они неслись, опустив вниз лохматые головы, выставив двухметровые рога параллельно земле…
– Господин президент, вам лучше перебраться в последний вагон! – Фон Богль на всякий случай отодвинул левую дверь тамбура.
Полковник Карапуз, матерясь, сорвал жалюзи с окна, выставил в проем пулемет и надавил на гашетку. Подающим к нему пристроился один из связных офицеров. Сквозь грохот шести крупнокалиберных стволов президент мог лишь покачать отрицательно головой. Нет уж, никуда он один не выпрыгнет!
Коваль прикрыл глаза, попытался настроиться на ментальную волну необычных зверей. Это оказалось даже слишком просто и в первый миг порадовало бывшего Клинка. Ближайший зверь трусил по болоту, валя впереди себя деревья, корчуя кусты, и ревел, как сирена на маяке. В него попали уже раз двадцать, но пули расплющивались о толстую грубую шкуру. Его мозг легко вошел во взаимодействие с мозгом человека, однако…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
