До Микоянов это, правда, всё же не дошло.
«… хвалит за это Сталина».
Ни одного слова похвалы за это в адрес Сталина в мемуарах Голованова нет.
Здесь Микояны привычно солгали.
Вот что на самом деле написал А.Е. Голованов в главе, посвящённой тактике лётной работы АДД.
…Хочется еще раз подчеркнуть, что Сталин всегда решал дела в пользу тех людей, которые имели личный опыт и знания в обсуждаемых вопросах и являлись специалистами своего дела. А в АДД только такие лица и занимали командные должности, и двух мнений о тактике боевого применения нашей авиации в то время у нас не было. Неоднократно довелось мне слышать от Сталина и о том, что советы некомпетентных людей — опасные советы…
В свете этого высказывания советы и мнения Микоянов по организации работы Авиации Дальнего Действия периода войны приобретают дополнительный колорит.
…Как это можно, чтобы Сталин, Верховный Главнокомандующий, взял в свое подчинение, под свое командование одну только дивизию дальнебомбардировочной авиации? Мне кажется, что все это он чересчур преувеличил…
Взял в подчинение, поскольку изначально дивизия предполагалась как организационная основа самостоятельного рода войск — стратегической авиации. В мемуарах об этом сказано достаточно понятно.
Микояны понимание этого замысла не осилили. Даже спустя много лет после войны.
«…Он хвалит Сталина за то, что тот принимал его много раз в отсутствие командующего Военно-воздушными силами…»
В тексте воспоминаний Голованова нет ни одной буквы похвалы Сталину за то, что тот принимал его именно таким образом. Привычная ложь, имеющая уже вид совершенно рефлекторного действия.
«…и обсуждал с ним вопросы дальней авиации, не интересуясь мнением командующего, мнением Генштаба…»
За время войны Авиация Дальнего Действия совершила двести тысяч боевых вылетов. Вопрос. В интересах кого и по согласованию с кем были они осуществлены?
«…Но ведь это говорит о нетерпимом, порочном методе руководства Сталина…»
А.Е.Голованов:
…За всю Великую Отечественную войну дальнебомбардировочная авиация совершила более 200000 боевых вылетов. АДД с марта 1942 по май 1945 года совершила более 194000 таких вылетов. Интересно посмотреть, как же распределялась наша боевая работа? Из отчетных данных мы видим, что по административным и промышленным центрам противника сделано более 6600 самолето-вылетов; по железнодорожным узлам и магистралям — более 65000; по войскам противника — более 73000 самолето-вылетов; по аэродромам — более 18000 и по морским портам — более 6000 самолето-вылетов.
Значительный вклад в основные операции, проведенные Красной Армией, внесла и АДД. Так, в Сталинградской битве АДД, сделала около 14000 боевых вылетов, в битве на Курской дуге — более 8500, при освобождении Крыма — около 2000, в Ясско-Кишиневской операции — более 2600, в Белорусской — около 13500, в операциях под Ленинградом — более 23000, в Прибалтийской операции — более 7200, в Восточно-Прусской — более 6600 и в Берлинской — около 3500 самолето-вылетов. По специальным заданиям произведено 7298 полетов в тыл врага и перевезено около 5500 тонн груза, в основном боеприпасы и около 12000 человек личного состава.
Это сделали боевые части и соединения АДД. Фронтовыми частями Гражданского воздушного флота (подчинённого командованию АДД — В.Ч.) за время войны перевезено более 1500000 человек личного состава Красной Армии, из них раненых более 346000. Более 123000 тонн различного военного груза перевезено на фронтах, где только боеприпасы составляют 25000 тонн. Заброшено в тыл и вывезено из тыла более 66 500 человек личного состава и около 13000 тонн различного военного груза. Только по специальным заданиям заброшено в тыл около 4000 человек и более 900 тонн груза…
Всё это, по мнению Микоянов, результат порочного метода руководства.
Вот когда Н.С.Хрущёв вместе с А.И.Микояном вывел все промышленные предприятия Советского Союза из подчинения отраслевых союзных министерств, и подчинил их территориальным совнархозам, — вот это, надо полагать, в его представлении, и есть беспорочный метод руководства.
…Голованов в своих воспоминаниях приводит эпизод встречи Нового года и беседу с командующим ВВС Смушкевичем. Смушкевич сказал ему, что не может добиться приема у Сталина, хотя необходимо решить важный вопрос о подготовке авиации к боевым действиям. Он попросил Голованова, зная расположение к нему Сталина, обратиться к нему с письмом и изложить суть беседы Смушкевича с Головановым. Голованов так и сделал. И он не осуждает здесь Сталина за такое отношение к командующему ВВС. Разве Голованов не понимает нетерпимость положения, когда накануне войны командующий ВВС не имеет возможности поговорить со Сталиным по коренным вопросам авиационной подготовки? Хотя Смушкевич — заслуженный летчик, героически показавший себя в испанских событиях, самим же Сталиным был выдвинут на эту высокую должность командующего ВВС. Голованов не считает это отрицательной стороной деятельности Сталина. Потом мельком Голованов сообщает, что командующим ВВС стал Жигарев, не объясняя, какую роль он сыграл в войне, куда же делся Смушкевич, какая судьба его постигла (а ведь он был расстрелян!)…
Сколько же вранья на единицу текста. Впрочем, непонятно, кого именно — Анастаса Ивановича или Серго Анастасовича. Поэтому, будем считать, что — обоих.
Новый Год — какой же это канун войны?
Смушкевич был начальником ВВС РККА с ноября 1939 года. В августе 1940 года он был переведён на должность генерал-инспектора ВВС РККА, а в декабре того же года — помощника начальника Генерального штаба РККА по авиации.
Разговор, о котором писал Голованов, состоялся в новогоднюю ночь с 31 декабря 1940 года на 1 января 1941 года.
Иными словами, командующим ВВС Смушкевич с августа 1940 года уже не был. Это не частная придирка с моей стороны, поскольку Микояны упирают именно на то, что Сталин в данном случае не желает принимать лицо, отвечающее за состояние всех военно-воздушных сил страны.
Впрочем, и командующему ВВС приём положен обычно вместе с Наркомом Обороны, которому он подчиняется по службе. И это правильно.
Да и о чём здесь говорить? Не был тогда Смушкевич командующим ВВС, солгал Анастас Иванович.
Теперь вопрос. Это почему Сталин позарез обязан был принять помощника (для незнающих, помощник — это вовсе не заместитель, это примерно уровень адъютанта) начальника Генштаба по первому его требованию? Да ещё через голову начальника Генштаба? И что, обязательно требовался ему именно ЛИЧНЫЙ приём? Иначе разговаривать Смушкевич со Сталиным никак не желал?
А что бы ему направить Сталину докладную записку? На бумаге? Он ведь, кстати, посоветовал Голованову обратиться со Сталиным именно с письмом. Сам же полагал своё письменное обращение ниже своего достоинства?
И оба Микояна солидарно поддакнули.
Впрочем, претензии, в данном случае, не к генералу Смушкевичу, который ничего на самом деле вовсе не говорил о том, что Сталин отказывается его принимать. На самом деле он сказал Голованову, что «вряд ли на его докладную обратят в настоящее время серьезное внимание». Что, конечно, было не удивительно, поскольку он только недавно был понижен в должности. То есть, Смушкевич ничего не говорил о том, что Сталин отказывает ему в личном приёме, поскольку на личный приём, как следует из разговора, он вовсе и не просился.
Но передать докладную Голованова он вызвался сам. Равно как и обещал ему обеспечить к ней максимальное внимание со стороны тех, кто будет её читать.
Иными словами, Микояны лгут в своих общих мемуарах просто самозабвенно.
А вот то, что сменил Смушкевича на посту командующего ВВС Жигарев, Микояны не солгали. Просто член Политбюро и доктор исторических наук не знали, оба два, что после Смушкевича этот пост занял Рычагов. И только после него — Жигарев. Это небольшой штрих к сталинским словам, воспроизведённым Головановым — о советах некомпетентных людей.
