– Я дома. Ведь это твой дом? А значит, и мой тоже. – Она посмотрела на низкий потолок с поперечными балками, на простую удобную мебель, на побелку. – После Мейсфилд-Хауса здесь чудесно, я чувствую большое облегчение. Какой ты умница, что нашел место, куда можно приводить людей, равнодушных к показухе.
– Миган.
– Я не уеду, Александр, так что выбрось это из головы.
Чтобы подойти к двери, ей пришлось пройти мимо него.
Он схватил ее и тут же отвлекся – ее рассыпанные волосы накрыли пальцы.
– Со мной небезопасно.
К его удивлению, она улыбнулась:
– Я уверена, ты защитишь меня от незваных гостей. Я твоя жена, Александр. Я остаюсь.
У него сами собой сжались пальцы.
– Если останешься, я не могу гарантировать, что буду с тобой нежен.
Она погладила его по щеке; нежные прохладные пальцы остужали горящую кожу.
– Я не боюсь.
– Ты должна бояться. Я хочу тебя. Я возьму тебя.
– Надеюсь, – мягко сказала она и отняла руку от щеки. – Подожди, я ненадолго.
Пришлось ее отпустить. Миган уходила; легкое покачивание спины возбудило Александра так сильно, что он застонал.
Кажется, Миган что-то говорила ему в лесу? Он с трудом вспоминал о её присутствии, что уж говорить о словах. Александр боялся, что только воображает себе ее нежный запах и мелодичный голос в лесу.
Она сказала, что действие любовного приворота закончилось в брачную ночь. И все, что они потом друг к другу чувствовали, никак не связано с магией.
Другими словами, его душераздирающая любовь к Миган, желание каждую минуту быть с ней рядом – днем держать за руку, ночью сливаться в единое целое – исходило от него самого, а не от приворота.
Нет, должно быть, это все-таки магия, у него никогда в жизни не было таких сильных ощущений.
Его жена вернулась с большим тазом воды и стопкой полотенец.
– Слава Богу, вода теплая. Кто-то поддерживал в кухне огонь, нагрел воды, наверное, чтобы Юлий и другие могли выпить кофе после того, как гонялись за тобой. Надеюсь, они там не простудятся, потому что в дом я их все равно не пущу, чтобы нам не мешали. – Она с улыбкой взглянула на мужа.
Но чувство юмора напрочь покинуло Александра. Он напряженно смотрел, как Миган закатала рукава и окунула в воду полотенце. На руках блестели капли, прядь рыжих волос упала и коснулась поверхности воды.
Он так ее хотел, что не мог сдерживать себя и пошел к ней – как пантера, молча, целенаправленно; толстый ковер щекотал босые ноги.
Миган посмотрела на него без страха, отжала полотенце и провела по его израненным рукам.
– Не хочу, чтобы ты получил заражение.
Когда она протирала следы крови на причудливом тату, он взял ее голову в руки, окунув пальцы в распущенные волосы. Миган подняла голову, и он увидел на глазах слезы.
– Я так за тебя боялась, – сказала она.
Ни одна женщина в мире никогда за него не боялась, даже Сефрония. Прежняя великая герцогиня, статная и величавая, холодная, как бриллиант, ни за что не осталась бы с ним, когда он боролся за свой рассудок. Она ни разу не посмотрела на него с любовью и не сказала, что боялась за него.
А Миган проделала долгий путь в темноте, на морозном ветру стояла в лесу перед зверем, в присутствии десятка мужчин заявила, что любит его, а теперь промывает ему руку, опасаясь заражения.
Александр погладил Миган по голове, наслаждаясь мягкостью волос. Он не мог говорить, просто наклонился и поцеловал ее мокрое от слез лицо.
А потом они оказались на полу, Миган сверху, вода пролилась на них широкой дугой. Александр целовал ее волосы, на которых блестели бриллиантовые капли. Она зажмурилась, слезы все еще текли по лицу, омывая прелестные веснушки.
Она вдавила пальцы в его плечи, оставив отметины. Легкая боль только усилила желание.
Слишком много одежды их разделяло. Александр нащупал пуговицы на спинке платья, стал проталкивать их в петли – нет, слишком медленно. Он рванул ткань, пуговки разлетелись, и принялся нетерпеливо расшнуровывать корсет. В первую ночь он делал это медленно и со вкусом, но сейчас неуклюжие пальцы путались и затягивали узлы.
– Давай я. – Она быстро поцеловала его в губы и встала на колени, ловко справилась со шнуровкой, края корсета разошлись, и она прогнулась и сняла его. За корсетом последовала тончайшая нижняя рубашка, и показались полные груди, прекрасно умещавшиеся в его руках.
У него из головы вылетели все уроки, полученные в клубе Эроса.
– Сними платье, – приказал он.
Миган встала, все еще с мокрым от слез лицом, и платье и рубашка упали на пол. Она выступила из кучи одежды и оттолкнула ее ногой. На Миган оставались только чулки и туфли – точно такой она была в его видении на балу у леди Федерстон, когда любовный приворот заставил великого герцога овладеть ею. Сейчас она была еще красивее – с розовым лицом и сияющими глазами, знающая, что сейчас будет, ждущая этого.
«Не навреди ей», – предупредил разум, но тут же утонул в море диких, почти первобытных ощущений. Все, что он чувствовал, – это точку их соединения, ее руки, ее мягкие формы. Александр хотел бы навечно остаться в женщине, которую любил, чтобы его окутывал запах желанного тела, перемешанный с легкими пикантными духами.
– Люблю. Я люблю тебя, – прохрипел он, открыв глаза.
Миган не ответила, она сжала руки, чтобы было не так больно от его железных объятий.
Все-таки он навредил ей. Он замедлил движения. Она мгновенно распахнула глаза.
– Нет. Не останавливайся. Пожалуйста.
Александр отпустил ее руки, сдавил бедра, вонзился глубже. Он опустил палец к той точке, где они соединялись, потрогал завитки волос, потер пальцем твердую шишечку.
Миган пронзительно закричала. Она билась под ним, ее крики сводили его с ума. Он почувствовал, что начинает меняться.
– Александр, – прошептала Миган, широко раскрыв глаза.
Он вздрогнул, услышав свое имя, переплел пальцы их рук и прижал ее к себе так, что оцарапал.
– Не дай мне уйти. Удержи меня здесь.
Она кивнула, махнув по его груди длинными волосами, и крепко взяла за руку, не думая о том, что он почти ломает ей пальцы.
– Я люблю тебя, Александр. Останься со мной.
Он кивнул. Логош безумствовал, вырываясь наружу, но ради Миган, ради их любви он должен был побороть его.
Как Александр ни старался, тело начало меняться, мышцы задрожали. Миган вздрогнула, и в следующее мгновение он опять был Александром.
– Черт возьми.
– Останься со мной, – выдохнула она. – Будь моим мужем. Я люблю тебя.
– Повтори.
– Останься со мной.
– Нет, другое. – Он едва мог подбирать слова.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, Александр.
– Помоги мне Бог. – Он кончил, тело задрожало от облегчения, поднялась температура. Он готов был поклясться, что кожа горит, и с отчаянием наблюдал, как против его воли пальцы превращаются в когти и впиваются в плоть Миган.
