— У меня есть к тебе одно предложение.
— Где-то я это уже слышала.
— Я даже готов простить тебя за вчерашнюю оплошность.
— Что? — перебив Молотова, переспросила Рита, — Простить меня? За что? За оплошность?! Оплошность — это то, что было между нами! Ты еще имеешь наглость приходить ко мне и говорить, что готов меня простить?
— Ну, хорошо, хорошо, успокойся, я не так выразился. Не простить, а закрыть глаза. Выходи за меня замуж, — буквально сбил с ног Риту Молотов своим предложением.
— Что?
— Ну, дело в том, что я планирую на будущий год баллотироваться в государственную думу, и для моего имиджа необходимо семейное положение. Все знают, что мы вместе не первый год, значит и женится мне нужно на тебе, — как есть, разложил по полочкам Молотов.
— Пошел вон! — просто ответила Рита, не желая слушать его бредовые идеи.
— Постой. Что ты теряешь?
— Свободу, — перебила его Рита.
— Марго, пойми, это же выгодное предложение.
— Молотов я хочу нормальных отношений, я хочу семью, а не выгодное предложение!
— А у нас и будет семья. Поженимся, родим малышей, все как у всех! — с каждым словом больше и больше поражал Риту Роман.
— Молотов, семья и рабовладельчество — это не одно и то же. Или тебе в детстве не объясняли? Ой, извини, не буду про твое детство, а то ты опять сочтешь это за оскорбление кого-либо из родителей, и я снова получу по лицу или по хребтине. А может быть, и туда, и туда! — не могла не припомнить Рита.
— Я больше никогда не подниму на тебя руку. Я же давал слово. Марго, подумай над моим предложением.
— Нет! Ни за что на этом белом свете я больше не буду с тобой! И если ты решишь заполучить меня любой ценой, как ты обычно и делаешь, то единственный способ — убить меня. Убей, забальзамируй, как Ленина, и делай со мной, что хочешь! Поставишь меня в своей спальне и будет у тебя свой маленький Мавзолей! — иронично предлагала Рита.
— Марго, но нам же было хорошо вместе, может быть, не всегда, но было.
— Молотов, «нам» и «тебе» — это тоже не одно и то же! Неужели ты не понимаешь, что я просто качественно выполняла свою работу? Будь так добр, оставь меня в покое!
— Ну, неужели я совсем тебе не нравлюсь?
— Представь себе — нет! — безапелляционно ответила Рита.
— Что во мне не так? — никак не мог взять в толк Молотов, — Лично я себе очень даже нравлюсь.
— Вот и выходи за себя замуж! — вполне логично предложила Рита.
— Неужели я и вправду так тебе не приятен и привлекали тебя лишь мои деньги?
— Ну, почему же? Ты мне сперва даже понравился, тогда, на речке. И если бы ты просто начал ухаживать за мной, а не покупать, я и сама с радостью сдалась. Я не верила Владу, когда он говорил, что ты страшный человек. А теперь я знаю, так оно и есть. Ты привык брать все, что хочется, но сейчас у тебя ничего не получится. Ты не сможешь меня заставить остаться с тобой. Можешь забрать у меня все, от бизнеса до квартиры! Можешь выдворить меня из города. Можешь избивать меня до полусмерти. Можешь даже убить, но я больше никогда, слышишь меня, ни-ког-да, не буду с тобой! — смотря прямо в глаза Молотову размеренно и уверенно говорила Рита.
— А чего ты хочешь? С Луневым быть? Нужна ты ему сто лет в обед! Он меняет одну на другую со скоростью света.
— Молотов, как тебе еще объяснить, что моя жизнь тебя никак не касается? Оставь меня. Найди другую.
— У меня выборы…
— А мне все равно! Тебе тоже было все равно, чего я хотела, не так ли? Ты же посмеялся над моими мечтами, надеждами, прошелся по ним своими нечищенными ботинками, потоптался и плюнул. Тебе же было все равно, что я мечтала о любви, о том, чтобы меня любили. Я никогда не забуду твою самодовольную рожу, когда ты понял, что я девственница. Это был взгляд какого-то хищного извращенца! А то, что я в принципе не хотела с тобой спать, тебя же тоже не особо волновало. Ты — мужик, тебе никогда не понять, какого это, когда на тебя наваливается туша, килограмм на тридцать тяжелее тебя, когда он трогает тебя, целует и лыбится тебе в лицо. Тебе не понять, какого это, когда тебя трахают в любое время как и где хотят, а ты не вправе сказать «нет». Даже больше того, ты должна делать вид, что сама этого хочешь, и что тебе это нравится! Тебя унижают, швыряют от стенки к стенке, потом говорят, что такого больше не повторится и снова швыряют!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Читай на Книгоед.нет
— У тебя была возможность засадить меня в тюрьму, раз я настолько тебе отвратителен, посадила бы меня и праздновала свою свободу!
— Молотов, по себе людей не судят. Подлость — не мой козырь. Только ты любишь пользоваться своим превосходством и испытывать кайф от унижения и подчинения своей власти другого! Я ненавижу! Как я тебя ненавижу! — проговаривала Рита и испытывала неописуемое наслаждение от того, что может сказать ему это в лицо.
— А я и не прошу меня любить! Просто будь моей женой и все! — развел руками Роман.
— Ты — дурак? Я только что тебе сказала, что хочу нормальных отношений по любви, ты не слышал?!
— И чем это Лунев лучше меня?
— Всем! А главное то, что он мне нравится, а не только я — ему.
— Да? Может быть, ты и к маме на день рождения с ним поедешь?
— Естественно. Меня звали с моим мужчиной, а это сейчас — Лунев! — не зная зачем, соврала Рита.
— Великолепно! Значит за одну ночь, он стал тебе ближе, чем я за три года?!
— Представь себе — значит! А знаешь почему? Потому что вчерашней ночью я впервые занималась сексом по желанию, а не по контракту!
— И ты хочешь сказать, что никогда-никогда меня не хотела? Ни разу не легла со мной в постель по своему желанию, даже когда сама меня туда звала? — недоверчиво спрашивал Роман.
— Так и есть. Я делала так, как хотелось тебе.
— Может быть, ты еще скажешь, что тебе и хорошо не было? — усмехнулся Молотов.
— Не было.
— Ни в жизнь не поверю!
— Почему же? Если я стонала вот так, — сказала Рита и начала исступленно постанывать, — Это еще ничего не значит! Может быть, что такое оргазм я вообще только вчера узнала. О! Как же мне с ним было хорошо, — пошло улыбаясь повествовала Роману Маргарита, с удовольствием наблюдая, как Молотов меняется в лице, — Теперь я понимаю, зачем я тебе понадобилась, а точнее наш контракт. С тобой сексом можно только в условиях оплаты заниматься, поскольку больше все равно никакого проку. Видать не давал никто, а тут я подвернулась, да?! А я уж начала думать, что я фригидная, а оказывается, все зависит от любовника. Сейчас я точно понимаю, что значит, когда говорят «размер не имеет значения», ты своим многосантиметровым так пользоваться и не научился! — войдя в раж давила на мнимую мужскую несостоятельность Молотова Рита, не в силах остановиться, — Ну, что ты надулся? Покраснел как рак? Ну, что ты молчишь, Молотов? Скажи мне хоть что-нибудь! Тварь, ну что ж ты молчишь-то?! — кричала Рита, срывая голос, но никакой ответной реакции не следовало.
Молотов просто стоял напротив и смотрел на нее не моргая.
— Что, его величеству не пристало с чернью пререкаться, так что ли?! Мразь! — с необъятной злобой завопила Рита, а потом просто бросилась на него с кулаками, — Что, все еще хочешь на мне жениться? Урод! Мерзавец! — ударяя Молотова по щекам то с одной, то с другой стороны после каждой фразы кричала Рита, — Подонок! Ненавижу!
Наконец, Роман перехватил ее руки, крепко сжав запястья своими сильными пальцами.
— Ну, ударь меня, ударь, ты же этого хочешь! — продолжала провоцировать она Романа.
Но Молотов не собирался ее бить. Он просто резко опустил ее руки вниз, сложив по швам, и отпустил.
— Дура! Неужели ты не понимаешь, что я тебя люблю?! — выкрикнул он, глядя прямо ей в глаза.
Однако, через долю секунды, поняв, что он сказал, Молотов распахнул дверь и поспешно вышел, щелкнув за собой замком.
Рита стояла у двери неподвижно. Нет, она прекрасно видела, что не безразлична ему, поэтому и старалась задеть побольнее. Она знала, что именно сейчас он беззащитен, и не сможет ответить. Было самое время отыграться за свое потрепанное самолюбие и потоптанную гордость, что Рита и сделала. Она понимала, что сейчас впервые сделала Молотову безоговорочно больно. И можно бы торжествовать, вот только по щекам Риты, одна за одной, почему-то покатились слезы… Она ощущала себя обессилевшей, уставшей, абсолютно пустой внутри. Она постепенно осела перед дверью на колени и, уткнувшись в ладони, заплакала.
