со своей стороны, также обращу внимание". Лян-би на сие отвечал: "Народ нашей нации[315] непременно должен получить китайское образование, после чего легко будет найти способных. В настоящее время почти везде составились партии. Тот, кого представляет с хорошей стороны одна из них, бывает оклеветываем другою. Таким образом, трудно приобрести достойных". "Посему-то, — заметил государь, — я хочу сам обратить на сие внимание".
1166 год
Седьмое лето Дай-дин. В пятый месяц в Дай-син-фу опустела городская темница. Император в награду за сие повелел главноуправляющему городом отпустить триста связок[316] мелкой монеты на сделание угощения всем служащим. В седьмой месяц постановлен закон, коим носящих одежду, шитую золотом (парчовую), и продающих золотые ткани повелено подвергать суду. В восьмой месяц президент общества, занимающегося составлением истории государства, старший министр Хэшиле-лян-би представили императору историю царствования Тай-цзуна. Ши-цзун принял оную стоя и за составление подарил Лян-би золотой пояс и двадцать кусков лучших шелковых тканей; другие чиновники также награждены были по заслугам. В десятый месяц император во время путешествия своего на облаву говорил приближенным: "В непродолжительное время я узнал, что по городам и селам владетели больших зданий, в коих я имел квартиры,[317] после моего отбытия оставляли оные не занятыми, потому что в них останавливался я. Это весьма несправедливо. Немедленно объявить им, чтобы они заняли свои жилища по-прежнему". Император, возвратясь в столицу, говорил министрам: "Вань-янь-лян, не различая людей способных и людей без дарований, весьма часто давал чины по произволу. С вступления моего на престол, я остерегался этого и только людей с истинными дарованиями выбирал на службу. Но в настоящее время узнаю, что начальник города Ли-чжэу{438} по имени Ила-янь-шоу со времени занятия должности сделался корыстолюбив и жесток. Расспрашиваю о его прежнем звании и узнаю, что он при Вань-янь-ляне был ловчим. Ужели ловчие и повара также могут управлять народом? Отселе таковым людям не давать должностей по управлению народа". Император повелел пред теремом Лян, занимаемым наследником, построить для него же тронную. Мэн-хао, отклоняя его, при сем говорил: "Пред наследником, несмотря на то, что он есть преемник государя, должно показывать бережливость. По сей причине для него не следует строить дворца, подобного дворцу Вашего Величества". Император принял его слова и остановил постройку. В одиннадцатый месяц император, обратясь к министрам, сказал: "Доносят, что между уездными чиновниками весьма много находится недостойных. Повелите послать чинов сделать ревизию и, по совершенном узнании, способных оставить при должностях, а негодных отрешить от оных". В двенадцатый месяц главноуправляющие Восточной столицы Тушань-хэси, Северной — Моу-янь и начальник города Чжао-чжэу{439} Пуча-тун перед отправлением в свои места представлялись императору. Государь, пожаловав им золотые пояса, сказал: "Вельможи! Вы имеете дарования, но часто бываете лживы, а я хочу иметь при себе людей верных, по сей причине даю вам должности вне. Сии пояса дарю вам за вашу долговременную службу".[318] За сим, обратясь к Цзин-сы-хой,[319] император сказал: "Нельзя сказать, что ты не имел способностей, но у тебя нет правдивости. Всякий вельможа, желая снискать благоволение государя и приобресть вместе похвалу от народа, только в половину соблюдает верность и правосудие. Ты должен сего остерегаться".
1167 год
Дай-дин восьмое лето. В первый месяц император Ши-цзун рассуждал с Лян-би и Шоу-дао о том, что между чиновниками Мэн-ань и Моукэ весьма много молодых, кои, не получив образования, вовсе не знают обязанностей старшинства. "В древности, — говорил император, — в селах старики постоянно преподавали жителям наставления. Напротив, в настоящее время по селам, хотя и есть старцы, которые бы могли учить их, но или сами старцы, называя это не их обязанностью, не учат, или сии дворяне, почитая их не вправе давать наставления, не принимают оных". При сем он изъявил желание, чтобы по Китайским уставам[320] избрать людей беспорочных и праводушных, способных быть наставниками, и поручить им образование молодых людей. "Намерение Вашего Величества, — сказал Лян-би, — послужит счастием для подданных". В другой раз император сделал следующий вопрос Лян-би: "Из истории протекших времен я усматриваю, что и низшего звания люди, занятые мыслью о государстве, говорили с откровенностью о выгодах народа. Почему нет таковых людей ныне?" "Возможно ли не быть подобным людям теперь, — отвечал Лян-би, — но, быть может, следуя в точности законам, они опасаются навлечь на себя вину и подвергнуться несчастию. По сей причине они остаются в безызвестности". Во второй месяц император сказал министрам: "Господа! Я управляю империей вместе с вами. Когда найдете несообразность в каком-либо деле, лично говорите о сем мне. Таким образом вы будете помогать моему бессилию. Не согласуйтесь с моими наклонностями из собственной предосторожности. Вы получили степени правителей государства (гун) и министров. Итак, для вас наступило время прославить свои имена, действуя по законам! Если же вы станете искать собственного спокойствия и выгод, то вкусите счастия только в настоящее время. Но что тогда скажет об вас потомство?" По окончании речи, все министры громогласно провозгласили императору долголетие. Ши-цзун, разговаривая с Ила-цзы-цзин и другими вельможами, сказал: "В древности при государях Яо и Шунь все вещи делались без украшений; при династии Хань только Сяо-вэнь{440}, подражая сим государям, соблюдал умеренность. Всего более я опасаюсь, чтобы при дворе не преступили меры (бережливости), поэтому-то, если случались когда постройки, то, уменьшив расходы на стол, производил оные. Теперь постройки уже все кончены. Но пиры постоянно должны быть только в день рождения наследника и в первый день года. Прежде угощения делались в пятнадцатый день первого и восьмого месяцев, но при сих угощениях наблюдалась умеренность".[321] Император в своем разговоре, коснувшись религии буддистов, сказал: "Учению буддистов вовсе не должно вредить. Династии Лян{441} государь У-ди сделался послушником монастыря Тун-тай-сы, а государь ляосский Дао-цзун отдавал во владение монахам народ и, наконец, сделал из них трех правителей государства.[322] Глубоко было их заблуждение!" Во второй месяц император постановил законом, чтобы дети, по смерти матери, имевшей после их отца другого мужа, также носили трехгодичный траур. В четвертый месяц Ши-цзун сказал: "Законом воспрещается убивать волов, но почему не воспретить бить лошадей? Лошади необходимы для войска, также как волы необходимы для возделывания земли". Он повелел прекратить убивание коней. Ши-цзун в палате Чан-у-дянь играл в мяч. Магуй-чжун, увидев его, сказал: "Ваше Величество, сделавшись государем, приняли на себя тягчайшее бремя в империи. Если каждодневно весною и осенью будете выезжать на облаву и, сверх того,
