Тут я услышала рев мотоцикла и огляделась: вдруг это кто-то, с кем мне еще не удалось поговорить? Из-за угла показались два затянутых в кожу мотоциклиста; они остановились у тротуара в каких-то десяти футах от меня. Их мотоциклы были нагружены скарбом, разложенным по корзинам. Корзины были покрыты такой коркой грязи, точно побывали в аду и успели вернуться.
– Привет! – сказала я, – У вас лишнего местечка для пассажира не найдется?
Парень, что стоял ближе ко мне, и глазом не моргнул.
– Найдется.
Я бросилась ему на шею.
– Если у вас не слишком много вещей, – добавил он.
Немного. Всего лишь Джон и все его камеры.
– Немного, – ответила я.
Я пригласила их выпить пива и отпраздновать встречу. Они оба были из Германии. Мартин, тридцать два года, врач, специализирующийся на профессиональных заболеваниях; у него на лице волос было больше, чем на блестящей обгорелой голове. Он начал путешествие на Аляске и с тех пор сменил уже три мотоцикла. Энди присоединился к нему в Сан-Франциско, по пути в Патагонию. Он думает, что это его последнее путешествие – его подруга из Калифорнии хочет, чтобы он остепенился и бросил бродячую жизнь.
Социальный работник Энди был на год старше Мартина. Он тоже надеялся обрести семейное счастье, пока в Гватемале не получил письмо, в котором говорилось, что теперь он свободный человек. Но кое в чем ему повезло – его мотоцикл, мощный «БМВ 650», не подвел его ни разу с начала поездки.
Двое путешественников познакомились пять лет назад: Мартин разместил в газете объявление, в котором интересовался, не захочет ли кто совершить шестимесячный мотопробег из Германии в Индию. Откликнулся Энди; они выпили по пиву, так все и началось. С тех пор прошло пять лет, и это уже третье их трансконтинентальное путешествие.
Мы пришли к выводу, что тяжело смотреть, как все твои друзья женятся и рожают детей; вскоре и нам придется закусить губу и остепениться.
Мы допили пиво и отправились в путь.
Когда мы доехали до соляных озер, солнце едва касалось горизонта. Снежно-белые кристаллы покрывал слой воды толщиной в дюйм – идеальное зеркало, в котором отражались разноцветные облака. Энди был прекрасным водителем и стоически переносил все мои кривляния, когда я вставала и изгибалась и так, и этак, чтобы сфотографировать озера с заднего сиденья. Мы неслись к кроваво-красному падающему шару, а вода расступалась перед нами волнами, в которых отражалось огненное небо. Невероятные краски были не только у горизонта, но повсюду вокруг нас и под нами – они волнами растекались из-под колес. Впервые в жизни я видела закат изнутри.
В тот вечер я попросила Джона, чтобы он летел самолетом в Чили и дожидался меня там. Я же поеду через соляные озера с Энди и Мартином, а в Чили найду себе мотоцикл. Моя собственная пара колес! Не надо будет больше ждать битком набитых автобусов, сражаться с упрямыми мулами. Свобода дороги.
Но этому не суждено было осуществиться.
– Сегодня я звонил домой, – сказал Джон.
Его маме сделали операцию. Она лежала в интенсивной терапии с тахикардией. Отец просил его вернуться домой. К сожалению, мы уже отъехали довольно далеко от Ла-Паса. Отсюда до Калифорнии было несколько дней пути. Джон мог не успеть вовремя.
Он собрал вещи, а я побежала за билетами на следующий поезд в столицу.
– Все билеты проданы, – сказали мне.
Я останавливала все грузовики, идущие на север, пытаясь найти кого-нибудь, кто бы нас подвез. Автобус был только на следующий день, а водители, приехавшие с той стороны, предупреждали, что часть дороги размыло и транспорт опаздывает на двадцать часов.
Я пошла к начальнику железнодорожной станции и стала просить за Джона. Он пообещал поговорить с проводниками. Я успела повидаться с Энди и Мартином: мы в последний раз выпили пива и договорились найти друг друга в Сантьяго.
Вечером я отправилась на станцию, размахивая стодолларовой купюрой, и один из пассажиров продал мне свой билет. Второй удалось купить за считанные секунды до отбытия поезда. Нам повезло.
В Ла-Пас мы приехали под вечер следующего дня и поделили наши вещи. К моему удивлению, Джон купил билет в Перу. Его матери лучше, сообщил он мне, а ему нужно кое-что сделать в Лиме до возвращения в Соединенные Штаты.
– Ты уверен, что так надо? – спросила я, но он ответил, что меня это не касается. Я попросила его разбудить меня утром, чтобы попрощаться, но когда первый луч солнца упал на мою кровать, я встала и увидела, что Джон уже уехал.
Почти все оборудование было у него. Я вдруг осталась одна с рюкзачком и своей маленькой видеокамерой.
Через два дня я взяла напрокат мотоцикл и поехала к чилийской границе. Дорога до Сантьяго вела по прямой – тысяча миль по пустыне без единого препятствия. Мотоцикл урчал и съедал милю за милей, а усыпляющая желтая полоса скользила под ногами. Наконец-то у меня появилось время подумать.
ГЛАВА 25
Летописец
Путевые заметки: «Сьеза де Леон покинул Испанию и переехал в Новый Свет в нежном тринадцатилетнем возрасте. Следующие одиннадцать лет он служил простым солдатом, изучал колумбийские племена и участвовал в их завоевании. Ему было двадцать шесть, когда он впервые приехал в Перу. К тому времени у него скопилось столько записей, что их везла его лошадь, а сам он шел пешком».
Я приехала в Южную Америку, чтобы совершить путешествие по тропе инков. Со мной была карта с нарисованной на ней красной линией и полный чемодан копий испанских рукописей XVI века, в которых описывалась «самая длинная и величественная дорога в мире». Я и не подозревала, какой урон нанесли этому изумительному инженерному сооружению, некогда «мощенному плиткой, усаженному фруктовыми деревьями и снабженному акведуками», современное строительство, равнодушие и войны.
На самом деле тропа оставила после себя наследие гораздо более значимое, чем резные каменные блоки и ветхие времянки. Она способствовала распространению культуры инков в самые далекие уголки империи. Их обычаи живут и по сей день. В Уанчако строят камышовые лодки, и это искусство передается от отца к сыну вот уже тысячу лет. В священных горах севера колдуны варят лекарства из галлюциногенных растений, чтобы их пациенты – юристы, врачи и даже президенты – могли перенестись в мир духов. В далеком высокогорье Анд сотни крестьян выстраиваются в цепь, чтобы добыть бесценное золотое руно во время ежегодного празднования, корни которого уходят в доинкские времена. И на каждом фестивале, даже если он посвящен Деве Марии, непременно присутствует хотя бы один колдун.
Учебники истории лгут. Империя инков никогда не была завоевана. Она живет и процветает.
