озадаченно выругался.
Печать Тьмы позволяет ориентироваться в любой темноте, и свечи зажигать не понадобилось. От входа я видел все помещение целиком, но увиденное вызывало кучу вопросов. Мне почему-то казалось, что предметы коллекции будут развешаны на стенах, ну или разложены на специальных подставках. Нет, подставки, столы, шкафы и крюки на стенах наличествовали, но ничего на них не лежало и не висело.
Шагов примерно десять на двадцать, высота потолка — семь или восемь локтей. Пол каменный, застелен бреонским ковром. Четыре гнутых подсвечника на стенах, картины и прямоугольные полоски, на которых, очевидно, описаны предметы коллекции. Только вот самих артефактов нигде не видно, хотя…
Подавив колыхнувшуюся панику, я пересек зал, заглянул в следующее помещение и обнаружил там целый склад. Около пяти десятков деревянных ящиков разных размеров и форм были аккуратно расставлены здесь возле стен. Никаких замков на них не было и, открыв ближайший, я обнаружил, что он доверху засыпан песком. Очень мелким и белым, который часто встречается на берегах рек. Сунув руку в песок, я вытащил наружу какой-то гнутый кувшин, рассмотрел его и тут же кинул обратно.
Все ведь так просто… Дядька Освальд рассказывал, что артефакты лучше всего хранятся в песке, и Ригволд не мог об этом не знать. В особо торжественные моменты граф, очевидно, выставлял предметы коллекции в соседнем зале, но в обычное время они хранились в этих вот ящиках.
Мысленно выдохнув, я быстро зажег в комнатах свечи и, ничего больше не трогая, вернулся к ребятам.
Недолго посовещавшись, мы решили, что никому наверху оставаться не нужно. В одиночку особо не навоюешь, а вот привлечь какую-нибудь тварь у наблюдателя очень даже получится. К тому же дом стоит неудобно, от входа можно видеть только то, что происходит на юге, но, при этом, выходить наружу слишком опасно. Внизу же мы сможем легко контролировать коридор. Ну и подкрасться к нам будет проблематично. Ведь любой подозрительный звук мы сразу услышим.
Спустившись вниз, мы с Гроном сразу же прошли в зал демонстраций, а идущий последним Канс, остановился на пороге и, хмыкнув, оглядел перекошенную входную дверь.
— Я смотрю в тебе, лер, сокрыто много талантов, — переведя на меня взгляд, с уважением в голосе произнес он. — Когда все закончится, и, если тебе будет нечем заняться, то есть у меня одна мысль. Знаю я одну дверцу, за которой лежит много всего интересного…
— Она уже была выбита, когда мы пришли, — я усмехнулся в ответ и, кивнув себе за спину, добавил. — За этой дверью тоже много всего интересного, кстати…
— Ага, — Канс покивал и прошел по коридору в зал. — Куча бесполезной рухляди, жуткий талисман и меч, от которого можно подохнуть. — Остановившись на пороге, он оглядел помещение и вопросительно приподнял бровь. — Ты говорил здесь какие-то ящики?
— Они там, — я указал на раскрытую дверь у себя за спиной. — Только давайте решим, как мы их будем осматривать. Все артефакты засыпаны песком и, сунув в него руку, кто-то из вас может коснуться меча, о котором говорил Хойт. Наверное, придется таскать ящики в этот зал и вываливать содержимое на пол?
— Все гораздо проще, — Канс пожал плечами и, пройдя вперед, заглянул в соседнюю комнату. — Мы же не варвары. Все что не заберем, пусть остается в песке. Может быть, хозяин когда-то вернется…
— Поясни? — я поморщился, не понимая, что конкретно задумал приятель. — Как ты собираешься их осматривать?
— Ну ты же сам говорил, что Хойт был знаком с отцом графа Ригволда и лично осматривал эту коллекцию, — переведя на меня взгляд уточнил Пересмешник.
— Ну да, — я кивнул, — и что из этого?
— Раз так, то граф прекрасно знал, что к мечу прикасаться нельзя, — пожал плечами Канс и зайдя в комнату, с сомнением оглядел стоящие у стен ящики. — Это оружие принес сюда сам Хойт, ну или Ригволды всегда знали о свойствах меча. Иначе они бы не выжили. Не знаю, правда, как граф или его отец переносили меч с места на место, но, скорее всего, они надевали на руку какую-нибудь перчатку.
М-да… Ну вот что за привычка у некоторых товарищей болтать попусту и ни слова не произнести по сути вопроса. Вокруг Погань, и демон бегает где-то неподалеку, но Канс будет разглагольствовать пару часов на отвлеченные темы. Он ведь даже перед казнью зачитает доклад об истории мира, и все палачи гарантированно передохнут от скуки. Хорошо, что очередь до него тогда не дошла…
— Допустим, ты прав, — я глубоко вздохнул и посмотрел приятелю в спину. — И что это нам дает?
— Ну а как бы ты поступил, имея такой артефакт? — обернувшись, Пересмешник вопросительно приподнял бровь. — Зная, что, прикоснувшись к нему — умрешь?
— Он всегда такой, — видя выражение моего лица, Грон кивнул на брата и тяжело вздохнул. — Бесит. Прибил бы болтуна…
— Да неужели непонятно? — сдерживая улыбку, Канс перевел взгляд с меня на брата. — Оружие лежит в отдельном ящике, который подходит ему по размеру и скорее всего закрыт на замок. Здесь же, наверное, бывала прислуга? Кто-то мог умереть… Отыщем подходящие ящики, а ты их осмотришь…
— Да, кто-то мог умереть, — Грон смерил взглядом брата, покачал головой и посмотрел на меня. — Тогда пошли уже искать этот меч? А-то ведь он до утра будет болтать.
Искали недолго. В комнате обнаружилось только два запертых ящика, меч лежал в первом из них.
Грон без видимого усилия сломал проржавевшие скобы на продолговатой деревянной коробке и молча отошёл в сторону. Благодарно кивнув, я откинул крышку и с сомнением оглядел большой кожаный свёрток.
Не знаю… Сложно сказать, что я в этот момент чувствовал. Ведь уже вроде не мальчик и не верю в чудеса, но в душе все равно разгоралась предательская искра надежды. Ну не просто же так Хойт предупреждал меня об этом мече? Да, тысяча оборотов — это очень немало, но какие-то артефакты тех времен сохранились и сейчас используются людьми. Достаточно вспомнить белую мантию моей заклятой подруги. Так, может быть, и мне повезет?
Только стоит развернуть этот сверток и никаких вариантов уже не останется. Фантазии и мечты станут реальностью, которая вряд ли будет им соответствовать.
Обругав себя за идиотские мысли, я развернул сверток, выдохнул и… усмехнулся. Все-таки чудеса — это
