— Водные Сады не тюрьма. — Возразил он.
— В тюрьме нет фонтанов и не растут фиговые деревья, это ты имел в виду? Но как только девочка окажется там, она оттуда больше не выйдет. Впрочем, как и ты. Хотах позаботится об этом. Ты не знаешь его так хорошо, как знаю его я. Он становится ужасен, если его раздразнить.
Сир Арис нахмурился. Огромный норвосский капитан с иссеченным шрамами лицом всегда заставлял его чувствовать себя неуютно. — «Говорят, он спит, положив свой огромный топор рядом».
— Чего ты от меня добиваешься?
— Не более того, в чем ты клялся — защищать Мирцеллу ценой собственной жизни. Защити ее… и ее права. Возложи на ее голову корону.
— Я принес обет!
— Джоффри, но не Томмену.
— Да, но Томмен добрый мальчик. Он станет лучшим королем, чем Джоффри.
— Но не лучше Мирцеллы. Она тоже любит мальчишку. Я знаю, она не позволит сделать по отношении к нему ничего дурного. Штормовой Предел его по праву, так как лорд Ренли не оставил наследника, а лорд Станнис лишен всех прав. В свое время, благодаря его матери, и Бобровый Утес отойдет к нему. Он станет одним из самых могущественных лордов королевства… но на Железном Троне по праву должна сидеть именно Мирцелла.
— Закон… я не знаю…
— Я знаю. — Когда она поднялась, копна длинных черных волос опустилась почти до самого копчика. — Эйегон Дракон создал Королевскую гвардию и придумал их клятвы, но то, что узаконил один государь, другой может отменить, или изменить. Прежде Королевская гвардия служила жизни, но Джоффри выгнал сира Барристана ради плаща для своего пса. Мирцелла желала бы, чтобы ты был счастлив, и она любит меня. Она разрешит нам пожениться, если мы попросим. — Арианна обняла его и прижалась лицом к его груди. Ее макушка оказалась как раз под его подбородком. — Ты сможешь оставить себе сразу и свой плащ и меня, если ты этого пожелаешь.
«Она рвет меня на части».
— Ты же знаешь, что да, но…
— Я дорнийская принцесса. — Хрипло произнесла она. — И это означает, что ты не посмеешь просить моей руки.
Сир Арис чувствовал исходящий от волос запах ее духов и чувствовал, как бьется ее сердце, сквозь прижавшееся к нему тело. Его тело отвечало на ее близость, и он был уверен, что она тоже это чувствует. Когда он положил руку на ее плечо, он понял, что он дрожит. — Арианна? Моя принцесса? Что случилось, любовь моя?
— Мне нужно объяснять, сир? Я боюсь. Ты зовешь меня «любовью», и вместе с тем отвергаешь, когда я самым отчаянным образом в тебе нуждаюсь. Разве это противоестественно для женщины искать защиты у рыцаря?
Он никогда еще не видел ее столь беззащитной.
— Нет, — ответил он. — Но у тебя есть отцовская стража, так почему…
— Отцовской стражи я и опасаюсь. — На секунду ее голос прозвучал для него моложе Мирцеллы. — Именно они утащили моих любимых кузин в цепях.
— Без цепей. Я слышал, что у них есть все необходимое.
Она горько улыбнулась.
— Ты их видел? Он запрещает мне свидание с ними, ты об этом знал?
— Они говорили изменческие вещи, разжигали войну…
— Лорезе всего шесть, а Дорее восемь. Какую войну они могли разжечь? Но мой отец запер их вместе с остальными сестрами. Ты его видел. Страх заставляет даже сильнейших поступать так, как они ни за что не поступили бы в других обстоятельствах, а мой отец никогда не отличался сильным характером. Арис, сердце мое. Выслушай меня ради той любви, в которой ты мне клялся. Я никогда не могла похвастаться бесстрашием как мои кузины, потому что сделана из менее прочного материала, но мы с Тиеной одного возраста и с тех пор как были детьми стали близки как родные сестры. Между нами нет секретов. Если ее могли взять под стражу, то и со мной могли поступить так же, и по той же причине… из-за Мирцеллы.
— Твой отец никогда не пойдет на подобный поступок.
— Ты не знаешь моего отца. Я разочаровываю его с самого моего рождения, когда появилась на этот свет лишенная члена. Полдюжины раз он пытался выдать меня замуж за беззубых старцев, и каждый был высокомернее предыдущего. Он никогда не приказывал выйти за них, уверяю тебя, но само подобное предложение уже показывает, насколько мало он меня ценит.
— И все равно, ты его наследница.
— Правда?
— Он оставил тебя править Солнечным Копьем, а сам заперся в Водных Садах, не так ли?
— Править? Нет. Он оставил своего кузена сира Манфрея кастеляном, старого слепого Рикассо сенешалем, его бейлифы собирают налоги для казначея — Элис Ледибрайт, его шерифы поддерживают порядок на улицах города теней, его судьи вершат правосудие, а мейстер Мильс разбирается со всей корреспонденцией, не требующей личного внимания принца. И над всеми ними он поставил Красного Змея. На мою долю остались празднования и шалости, и развлечение важных гостей. Оберин мог навестить Водные Сады дважды за неделю. Меня он звал всего дважды в год. Я вовсе не тот наследник, которого хочет видеть мой отец, и он отчетливо это показал. Наши законы против него, но я знаю, он предпочитает, чтобы ему наследовал мой брат.
— Твой брат? — Сир Арис приподнял ее голову за подбородок, чтобы лучше видеть ее глаза. — Ты имеешь в виду вовсе не Тристана, он еще мальчик.
— Нет, не Триса. Квентина. — Ее глаза — искренние и черные как грех, смотрели не мигая. — Я узнала правду когда мне было четырнадцать, когда однажды пришла к отцу в его покои, чтобы поцеловать на ночь, но его не было на месте. Позднее я узнала, что его позвала мать. Он оставил зажженной свечу. Когда я подошла чтобы ее задуть, я нашла рядом незаконченное письмо. Оно было адресовано моему брату Квентину в Айронвуд. Мой отец приказывал брату делать все, что требовали от него его мейстер и мастер над оружием, потому что: «придет день, и ты сядешь на мое место и будешь править всем Дорном, а правитель должен иметь сильные ум и тело». — По мягкой щеке Арианны потекла слеза. — Таковы были слова моего отца написанные его собственной рукой. Они выжгли в моей памяти след. Я проплакала всю ночь напролет, как и другие ночи.
Сир Арис еще не встречал Квентина Мартелла. Принц был на воспитании у лорда Айронвуда с малых лет, служа ему в качестве пажа, потом сквайра, и даже предпочел принять посвящение в рыцари от него, а не от Красного Змея. — «Если б я был отцом, я тоже хотел бы, чтобы моим наследником стал сын», — подумал он, но он не мог смириться с болью в ее голосе, и знал, что если скажет ей то, что думает, он потеряет ее навсегда. — Возможно ты не так его поняла, — попробовал возразить он. — Ты ведь была еще ребенком. Возможно, принц написал это только для того чтобы подбодрить твоего брата заниматься прилежнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
