Билл Шарп еще раз откусил от кровавого бифштекса.
— Я начну с Моргана.
Как только Илейн начала приходить в себя и боль утихла, Рен настоял на том, чтобы отвезти ее на ранчо. Керри и Томми составят ей компанию. Туда же поедут и Томасы. Они будут помогать. Рен сказал Илейн, что у него в городе дело, но она знала, что он уступил ее просьбам и старается держаться подальше.
Ранчо оказалось в точности таким, как говорила Мелисса, «Напа-Велли» было милым, покрытым холмами поместьем с плодородными землями и урожайными виноградниками. Некоторые ягоды уже порозовели. Томми рассказал, что скоро гроздья станут цветами густого вина.
Особняк на ранчо был одноэтажным, но достаточно длинным зданием из красного дерева. Сзади и спереди располагались широкие веранды. Перед домом расстилались сотни акров открытого пространства, и на северо-западе возле рощи с виргинскими дубами Томми строил дом для себя и Керри. Рен и Мелисса обоснуются в главном доме.
Илейн сразу же полюбила добрый старый дом и вновь испытывала грусть, что не она, а Мелисса будет жить под этой крышей вместе с Реном. Ей хотелось, чтобы побыстрей прошло сотрясение мозга и она уехала из Напы, из Сан-Франциско и, что еще важнее, от воспоминаний о Рене Дэниэлсе раз и навсегда.
Стук в огромную, грубо сработанную дверь прервал ее мысли. Она лежала, свернувшись, на широкой кожаной кушетке перед камином, таким большим, что в нем свободно мог встать человек. Ей хотелось увидеть его зимой, чтобы в камине плясали огромные языки пламени. Они согревали бы медвежью шкуру, покрывавшую дубовый паркетный пол.
— Я открою, — сказала Керри, и Илейн снова легла на подушку. Она собиралась почитать утреннюю газету, когда в комнату небрежной походкой вошел Чейз Камерон. Илейн взглянула на его красивое лицо, вьющиеся светлые волосы, ленивую улыбку. Выпрямляясь, она плотней запахнула халат.
— Чейз, рада видеть тебя. Керри, ты ведь помнишь Чейза?
— Конечно помню. Приятно снова встретиться, мистер Камерон. — Она улыбнулась. — Если вы оба не возражаете, я схожу поищу Томми. А вы сможете поговорить.
Илейн не хотелось, чтоб девушка уходила. Воспоминания о притязаниях Чейза, о том, как он ласкал ее, а она позволила это делать, грозили поглотить ее.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Сейчас гораздо лучше, спасибо. Доктор говорит, что через несколько дней я буду на ногах.
— Я прочитал о случившемся в газетах. Жаль, что ты сама не написала ни слова.
— Я… я думаю, что происшедшее затуманило мой рассудок.
— Ты никогда не умела лгать, Илейн. И нет необходимости учиться этому. Ты меня избегала.
Она начала было отрицать, но остановилась.
— Я была глупа, Чейз. И теперь не знаю, что и сказать, Чейз.
— Можно мне это сделать? — Он присел рядом с ней на кушетку.
— Конечно.
— Знаешь, Илейн, я вспоминаю, как мы познакомились. Ты была в грязном дорожном костюме, и я попросил тебя показать ноги.
Она рассмеялась.
— Я помню.
— С тех пор ты совсем не изменилась. По крайней мере в том, что касается твоих ценностей.
Илейн отвернулась.
— Той ночью я показала тебе гораздо больше, чем просто ноги.
Он взял ее руку и спрятал в своих широких ладонях.
— Ты была смущена, тебе было больно… и ты умирала от любви. Дэниэлс — дурак. Он хочет лишить счастья и тебя и себя, ради каких-то никчемных амбиций: общественного положения и уважения сограждан.
— Здесь больше, чем амбиции, Чейз. Он чувствует себя должником перед Джакобом Стэнхоупом. Он дал Джакобу слово, а теперь любой ценой сдержит его. Я понимаю это, может быть, лучше, чем кто-либо другой.
Его карие глаза ждали продолжения.
— Понимаешь, я потому-то и ехала в Сан-Франциско. Я убегала от своего слова. Единственная разница между мной и Реном — я поняла одну вещь: на первом месте должно стоять наше счастье. И только тогда мы сможем осчастливить кого-нибудь еще. Так что как видишь, Чейз, я изменилась. Я люблю Рена, но не смогу дать ему счастье, пока сама несчастлива. А я не смогу быть счастливой став его любовницей. Вот почему мне придется уехать из Сан-Франциско… чем быстрее, тем лучше.
— Если бы я любил женщину так, как он любит тебя, я бы послал всех подальше.
— Откуда ты знаешь, что он вообще меня любит?
— Ты шутишь? Да его можно читать, как открытую книгу. Ты, наверное, дурочка, если не замечаешь, как он смотрит на тебя. Он безумно влюблен в тебя. Нет никаких сомнений.
Глядя на Чейза, Илейн вспомнила, как он все время заботился о ней, помогал ей. Она чувствовала себя виноватой, что не верила ему в достаточной мере. Она импульсивно обняла его, и он бережно, стараясь не касаться ребер, обхватил ее.
— Я часто думала о тебе, — честно призналась Илейн. — И я рада, что ты приехал.
Через мгновение он отпустил ее.
— Я тоже. — Чейз встал и выпрямился. — Если тебе когда-нибудь понадобится друг… или работа, — подразнил он, — ты знаешь, где меня найти.
Он, как всегда, заставил ее улыбнуться.
— До свидания, Илейн.
— До свидания, Чейз. — Она смотрела, как высокая фигура исчезла в открытой двери. Массивная дверь громко захлопнулась за ним. Чейз Камерон… Он был хорошим другом. И ей не стыдно будет вновь обратиться к нему.
Несколько дней спустя, Илейн задумчиво сидела у окна, и вдруг ее мысли прервал громкий стук в дверь. Она, немного встревожившись, встала и открыла посетителю.
Закрывая собой огромную дверь, в проеме стоял большой, высокий Джакоб Стэнхоуп. Темный пиджак и светло-серые брюки подчеркивали могучие плечи и оттеняли серебро его волос.
— Можно?
— Разумеется. Хорошо, что вы сюда заехали, Джакоб.
Он сел напротив нее и тепло улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете, моя милая?
— Гораздо лучше, спасибо. Доктор сказал, что завтра я смогу выйти на улицу. Мне бы очень хотелось погреться на солнышке и осмотреть окрестности.
— А вам понравилась долина?
— О, конечно. Это одно из лучших поместий, какие мне доводилось видеть. А дом так располагает, он такой гостеприимный. Я удивлена, что такой большой дом не кажется пустым.
Она посмотрела на грубо отесанные перекладины, на тяжелую дубовую мебель и навайское одеяло, лежавшее на спинке дивана.
— Это место похоже на Рена. И очень ему подходит.
— Вы так думаете?
— Да, а что? — она сказала это слишком уж тихо, надеясь, что не выдала своих чувств.
— А как вы думаете, моя дочь будет подходить ему? — неожиданно спросил Джакоб.
— Мелисса — чудесная девушка, — ответила Илейн, уклоняясь от вопроса. — Любой мужчина с радостью взял бы ее в жены.
Джакоб серьезно посмотрел на нее.
— Рен много работал, чтоб достигнуть этого положения.
