Тем временем президент Панамы, полностью утратив управление не только войском, но и провинцией, отступил в городок Ната, находившийся в 70 милях к юго-западу от Панамы. 25 января (4 февраля) он обнародовал прокламацию: «Все, кто проживает в сим городе Нате и его юрисдикции, будь то солдаты, офицеры или любая иная персона, способная носить оружие, должны немедленно встать на защиту города Ната, принеся свое оружие…»
Через пять дней дону Хуану удалось собрать около трехсот солдат и ополченцев. Однако этих сил было крайне мало, чтобы выбить людей Моргана из Панамы. Весь месяц президент пытался увеличить свое войско, перемещаясь между Натой, Лос-Сантосом и индейской деревней Пенономе, но добился обратного результата: численность его войска не возросла, а сократилась. Бедный дон Хуан не видел в том своей вины. Он был убежден, что во всем виноваты трусливые подчиненные, отказывавшиеся выполнять его распоряжения. В конце своего отчета королю президент пафосно заявил:
«Сир, это было наказанием свыше, и то, что приключилось со мной, могло произойти даже с великим [конкистадором] капитаном Гонсало Фернандо де Кордовой, если бы его люди покинули его, поскольку один в поле не воин… Все президенты вместе взятые, какие когда-либо имелись в этом королевстве, не смогли бы сделать и третьей части того, что сделал я, дабы предотвратить указанное несчастье…»
30 января (9 февраля) дон Хуан написал письмо вице-королю Перу графу де Лемосу. Рассказав о потере крепости Сан-Лоренсо-де-Чагрес и Панамы и посетовав на свою несчастную судьбу, он отметил, что находится «без оружия, пороха, фитилей, ядер и денег, а все люди этого королевства так напуганы, что один лишь Бог мог бы вселить в них мужество». В то же время президент не удосужился сообщить вице-королю о численности врага, не сказал, сколько ему нужно солдат для победы над Морганом и в каких портах Панамского перешейка войска из Перу могли бы высадиться.
6(16) февраля дон Хуан написал аналогичное письмо губернатору Картахены, а три дня спустя — письмо королеве. Во всех письмах он говорил о страхе, охватившем его людей, демонстрируя при этом полное невежество в вопросах, касавшихся военного дела.
Губернатору Картахены дону Педро де Ульоа стало известно о потере Панамы благодаря сообщению, доставленному ему по морю из Портобело 2(12) февраля. В тот же день он получил письмо из Испании, содержавшее копию Мадридского договора, новые инструкции и приказ королевы сохранять мир с англичанами во всей Испанской Америке. Поскольку нападение Моргана на Панаму являлось грубейшим нарушением условий англо-испанского договора, дон Педро написал адмиралу флибустьеров письмо с предупреждением об ответственности за этот враждебный акт:
«Сеньор генерал Энрике Морган. Прошло много времени с тех пор, как я впервые узнал о кораблях и людях, которые вы начали собирать у острова Ваш для вторжения на берега и в порты Тьерра-Фирме… Я слышал, что когда вы находились на острове Ваш… из Англии прибыл корабль с новостями о мире, подписанном в Мадриде между нашими королевствами 18 июля, — мире, который касается также Индий… Однако вы, публично нарушив верность и послушание, каковые вы должны были соблюдать в отношении его величества вашего короля, отправились со своим флотом… и пришли к острову Санта-Каталина, который вы разграбили, сделав пленниками губернатора и испанский гарнизон, разрушив его форты и сбросив пушки в море. Оттуда вы перешли к побережью Портобело и крепости Чагрес, которую вы захватили 6 января, убив многих [солдат] из гарнизона, а затем отправились с большей частью вашего войска к городу Панаме, неся всем кровь и огонь, и разбили [войско] президента этого королевства, пытавшегося защититься от вас… У вас нет никаких оснований игнорировать мир, о котором вы узнали заранее, и… вам придется ответить за тот серьезный ущерб, который вы причинили, а также вернуть все, что вы награбили. Мне пришлось написать вам это, приложив копию о мире, чтобы вы могли осознать сие и подумать, что вам следует предпринять. Если вы не сделаете этого, я буду вынужден передать отчет обо всем королю, моему господину».
Неизвестно, получил ли Морган письмо дона Педро. В любом случае он продолжал заниматься тем, ради чего организовал и предпринял свою экспедицию.
Выше уже упоминалось о том, что накануне сражения с войском Моргана президент Панамы приказал сжечь все каботажные суда и лодки, остававшиеся на берегу Панамского залива, однако испанцы не успели выполнить его распоряжение. В Ла-Таске, предместье города, флибустьеры обнаружили барку, которая прибыла из Дарьена с грузом маиса и теперь из-за отлива лежала на берегу. Увидев неприятеля, команда барки попыталась сжечь свое судно, но отряд англичан помешал ей это сделать. До начала прилива флибустьеры разгрузили и переоснастили призовое суденышко, установив на его борту несколько легких пушек.
Проведя в Панаме неделю, сообщает Эксквемелин, Морган «послал отряд в сто пятьдесят человек в крепость Чагре, чтобы в тот же день известить ее гарнизон о счастливой победе. Через город отряд провожали все. Испанцы, стоявшие за городом, заметив их, отошли.
После полудня Морган снова вернулся в город, каждый отряд занял положенное ему помещение, а одна группа пиратов отправилась к руинам сожженных домов, где еще была надежда выудить знатную поживу: серебряную посуду и слитки серебра, которые испанцы бросали в колодцы. На следующий день было снаряжено еще два отряда, каждый по сто пятьдесят человек, чтобы разыскать жителей города, рассеянных по окрестностям. Через два дня пираты вернулись и привели с собой двести пленников — мужчин, женщин и рабов. В тот же день посланная Морганом барка вернулась еще с тремя захваченными барками, однако самый ценный приз — галеон, груженный королевским серебром и драгоценностями самых богатых торговцев Панамы, — был упущен; исчезли и монахи со всеми церковными украшениями, серебром и золотом. На этом галеоне было семь пушек и десять или двенадцать мушкетов, и стоял он только под нижним парусом, причем у команды не была заготовлена вода. Пираты захватили шлюп с этого корабля с семью матросами. Эти испанские моряки и сообщили разбойникам обо всем, что уже было сказано. Кроме того, они добавили, что галеон не мог выйти без воды в открытое море, однако предводителю пиратов было намного милее пьянствовать и проводить время с испанскими женщинами, которых он захватил в плен, нежели преследовать корабль. На следующий день пиратские барки отправились на поиски галеона, но эти поиски оказались бесполезными, поскольку на корабле уже узнали, что пираты выходили в море и захватили шлюп. На галеоне тотчас же подняли паруса. Когда пираты увидели, что корабль ушел, они напали на барки, груженные различными товарами, которые направлялись на острова Товаго [Табога] и Тавагилья [Табогилья], и затем вернулись в Панаму. По возвращении они сообщили Моргану обо всем, что произошло. Пленных матросов допросили, и те ответили, что догадываются, куда отправился галеон, однако за это время его команда могла получить пополнение. Морган приказал собрать все суда, которые были в Панаме, снарядить их и догнать корабль; пираты вышли в море на четырех барках с командой в сто двадцать человек. Они пробыли в море целых восемь дней, но никого не встретили. Галеон улизнул быстро и бесследно. У пиратов не было больше никакой надежды догнать этот корабль, и они решили отправиться на острова Товаго [Табога] и Тавагилья [Табогилья]. Там они повстречали судно, шедшее из Пайты; оно было гружено шелком, сукном, сухарями и сахаром; на нем было примерно на двадцать тысяч пиастров чеканного серебра. С этим судном и сопровождавшей его баркой, на которую они погрузили добро и пленных, захваченных на островах Товаго [Табога] и Тавагилья [Табогилья], пираты вернулись в Панаму».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
