— Почему же нет искусства? Элана малюет знатно. Я тоже в молодости увлекался. До сих пор в музеях висю… Нет, конечно, ты прав. Плохо у нас с искусством. Видимо, это заложено в сложной и во многом самодостаточной натуре драконов. А может, как раз наоборот. Хочется достигнуть идеала, ан нет, не получается. А пол жизни на мастерство менять жалко. К тому же, люди этим охотно занимаются.
— Театр…
— Театр… Это святое… Ты когда-нибудь стоял за кулисами?
— Нет.
— Как-нибудь свожу. Театр драконов — это очень нужное дело. Я как-то хотел организовать, но промахнулся в выборе момента времени. На девять лет промахнулся. Перегорели ребята. А сейчас одни остались, заскучали и вспомнили. Понимаешь, Болан, наша цивилизация все больше расщепляется на две. Пять веков назад я планировал прямо противоположное. Интересные тогда законы издавались. Например, в голосовании голос одного дракона приравнивался к восьми человеческим. Приблизительно, по весу мозгов в черепушке. Дракон мог распределить свои восемь голосов как угодно. Хоть пять за и три против. Теперь об этом забыли. Драконы редко участвуют в голосовании. Кстати, наши крупнейшие социотехники считают, что включение в наше общество вашей цивилизации необходимо и своевременно. Вы, ящеры, займете промежуточное место между людьми и драконами, а это, как ни странно, сблизит драконов и людей. По численности, по размерам, по обычаям — везде вы среднее звено цепи.
Зубы он мне заговаривает… — решил Болан.
— Ну а театр тут причем?
— Хорошо все, что объединяет и сплачивает людей и драконов.
— Тогда зачем нужно было так сопротивляться? Почему сразу не согласиться?
— Без борьбы нет победы, — улыбнулся дракон. — Пусть все думают, что Монтан уломал меня. А ты подсматривал, или сестренки рассказали?
Хвост Болана свернулся стыдливой улиткой.
— Вместе смотрели, сознался он.
— Они тебя не обижают?
— Никоим разом. Они страшненькие, но добрые.
Дракон удивленно поднял бровь и навострил уши.
— В первый раз такой отзыв слышу. Обычно говорят, что любопытны не в меру и наглы как… курау, если по-вашему.
— Я не понял пунктика, — сменил тему Болан. — Зачем нужно было поручать сестренкам переводить учебники математики на мертвый язык?
— Простая предосторожность. Так они будут вынуждены внимательно их перечитать и выкинуть все лишнее. Все упоминания о людях и тэ-дэ.
— Логично, — согласился Болан, закончил сеанс связи и вернулся к изучению теории гравитации. Нужно было выбрать формулы, объяснить их своими словами, переписать от руки и отправить записки Влиятельному Секретарю. По проекту активистов требовалось окружить Солнце сетью станций, а для этого необходимо построить флот космических кораблей типа катера драконов. Все ничего, но для создания антигравитационных машин требовалась черезвычайно сложная технология, которую драконы называли молекулярной сборкой. У ящеров такой не было. И, при нормальном темпе развития, она появилась бы через один-два века, не раньше. А без кораблей, снабженных антигравитационными двигателями, все намного усложнялось. Ведь, чтоб использовать нуль-т, нужно доставить в точку финиша хотя бы один нуль-маяк. Иначе угодишь в соседний континуум. Болан вторично изучил кончик хвоста и понял, что это становится навязчивой привычкой. Сделав над собой усилие, выпрямил хвост и изучил потолок. Не помогло. В голове не появилось ни одной новой мысли.
— Что я, один за всех думать обязан? — пробормотал он и решил посоветоваться с Илиной. Руки сами протянулись к клавиатуре. Илины в детской не оказалось. Там Вредины готовились купать Фарлика. Одна заливала в ванночку воду, вторая качала на руках его сына, завернутого зачем-то в полотенце. Фарлик не возражал. Болан открыл от изумления рот. Тем временем, та, что держала Фарлика, ловко раскутала его и собралась окунуть в ванну.
— Э-э-э! Стой! Ты воду проверила?! — завопил Болан, даже не подумав, слышно ли его за триста метров по прямой, два поворота и четыре двери. Но Вредины услышали. Видимо, система противоподсматривания включалась автоматически, как только кто-то брал их под наблюдение.
— Не боись, папаша! Тридцать шесть и семь градуса! — отозвалась одна из сестренок и, пока Болан переводил человеческие градусы в еты ящеров, окунула Фарлика в ванну.
— Дело привычное, — откликнулась вторая. — Знаешь нашу маму? Нет? Мы близняшек мамы Мири купали.
Болан выпал в осадок. У киборгов есть папа дракон и мама Мири. Может, у них и тетка есть? Розетка на двести двадцать вольт. Впрочем, чему удивляться? У Шаллах вот целых две мамы. И то ничего… В мире не было чудес, пока не было драконов — так люди в книгах пишут.
— Вы воду не проверили! Нужно локтем пощупать.
— Бол, у меня глаза красивые? — спросила та, которая заливала в ванночку воду.
— Не знаю. Они маленькие очень.
— Негодяй! Нужно отвечать: «красивые». Так вот! Мои маленькие красивые глазки работают в инфракрасном диапазоне с точностью до десятых долей градуса.
— Точно, негодяй. Бол, тебе кто-нибудь говорил, что ты свинья? — поинтересовалась вторая. Болан не понял и прогнал фразу через автопереводчик очков. Получилась болотная крата.
— Говорили, — уныло согласился он.
— Еще назовешь нас страшненькими, я те хвост на морду намотаю. Мы жутко симпатичные. На нас на улице оглядываются, понял, динозавр толстокожий?
— Вы подсматривали! — непонятно чему обрадовался Болан. — Подсматривать нельзя!
— Если нельзя, но очень хочется, то можно!
Болан взял на заметку, что надо изучить систему компьютерного шпионажа сестренок.
— Вы Илину не видели? Мне посоветоваться надо.
— Загляни в библиотеку, — посоветовала одна.
— Презервативы в тумбочке рядом с кроватью, — сообщила другая.
Вредины! — подумал Болан и прервал связь.
Несмотря на внешность ангелочка, миниатюрную фигурку и огромные, невинные глаза, Тая оказалась озорной, любопытной девчонкой с заразительным смехом и моторчиком под хвостом. Она первая (и единственная) летала верхом на Бенедикте. Отчаянно работая крыльями, дракон поднялся метров на сто, дважды облетел катер, довольно жестко приземлился и долго-долго не мог отдышаться. На распросы, как ей удалось уговорить дракона, только пожимала плечиком. Ее смех колокольчиком звенел по коридорам, а цокоток модных туфелек раздавался со всех сторон сразу. Удивительно быстро она освоилась в коллективе, придумала всем ласковые прозвища, и только на Командора смотрела снизу вверх, с робостью и уважением.
— Он печальный. Его мечта не сбылась, — объяснила она Болану. На вопрос, что за мечта, пожала плечиком и ускакала по коридору.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
