– Вот, Люси, – сказал Тэм, протягивая ей жестяную кружку. – Может, немного рому подхлестнет твою удачу.
Люси послушно отпила маленький глоток и скривилась в смешной гримасе. Матросы разразились добродушным хохотом.
– Боже мой, Тэм, что это за гадость?
Тэм начал торжественно перечислять ингредиенты, загибая пальцы:
– Джин, шерри, ром, пряности.
– Т-ты забыл с-сырые яйца, – подал робкий голос Падж.
Люси поперхнулась и закашлялась.
– Так я их терпеть не могу!
Когда все успокоились, Кевин сгреб кости с днища бочки, которая служила им игральным столом.
– Объявляю – шестерки в козырях. Поцелуй на удачу, дорогая.
Морис закусил губы и сжал кулаки. Он и сам не знал, что сделает, если Люси протянет губки для поцелуя его красавцу брату. За всю жизнь он ни разу не поднял на Кевина руку, как бы тот его ни злил, но сейчас готов был задушить собственными руками.
Он с трудом перевел дыхание, когда Люси поднесла ко рту ладошку и нежно подула на нее, передавая Кевину воздушный поцелуй. Но даже и этот невинный жест заставил бурлить кровь в жилах капитана.
Не в силах и дальше оставаться немым свидетелем, он сделал шаг вперед.
– Я смотрю, ты сделал из нашей маленькой заложницы очаровательного котенка. Слыхал я, что на некоторых кораблях для развлечения держат кошку или собаку. Даже свинью. Но вот про адмиральскую дочку слышать не приходилось.
Неожиданное появление Мориса и его язвительное нападение заставили Люси похолодеть. Кости с грохотом посыпались из ее разжавшихся пальцев. Чуть погодя мужчины нерешительно засмеялись, но тут же замолчали, когда капитан несколько раз выразительно похлопал.
– Ей здорово везет, не так ли? Или, может, она унаследовала это везение от своего отца?
Люси охватила нервная дрожь. Этот ничем не оправданный укол взбесил ее. Она вскочила, оказавшись лицом к лицу с презрительно усмехающимся Морисом.
Рука Тэма лихорадочно ощупывала пистолет в кармане. Осторожный Падж потихоньку попятился назад. Щека у Фиджета задергалась еще сильнее, а Дигби бормотал себе под нос какие-то бессвязные ругательства. Кевин бросил внимательный взгляд на упавшие кости, как будто они могли предсказать, что последует дальше.
– Вы все время осуждаете моего отца за то, что он предавался азартным играм, – негодующе заговорила Люси, стискивая кулачки, – а сами вы чем занимаетесь? Разве это не то же самое – плавать кругами в ожидании, когда нас обнаружит какой-нибудь корабль королевского флота? Разве это не игра с судьбой – пытаться противостоять его мощным пушкам? Да вы еще более азартный игрок, чем мой отец! Только ваша игра – роковая! Вы ставите на кон жизнь и судьбу этих людей и нисколько о них не думаете, лишь бы вам выиграть!
Морис долго смотрел на нее с невозмутимым достоинством и наконец серьезно произнес:
– Наверное, стоит подумать, не завести ли нам лучше свинью.
Затем повернулся и ушел. Он, очевидно, имел в виду ее несправедливые упреки.
Игра была испорчена. Избегая встречаться с Люси взглядами, матросы разбрелись кто куда. Она подняла полные слез глаза на Кевина, ожидая, что хоть он одобрит ее выпад. Но встретила его укоризненный взгляд. Ну и пусть, сердито решила она и опустилась на палубу, обняв колени и опершись на них подбородком. Будь она проклята, если снова заплачет из-за Мориса Клермонта. Ее слез уже хватило бы, чтобы это море вышло из берегов.
Кевин мягко заговорил, и его упрек показался от этого девушке еще более горьким:
– Можете ругать его за упрямство, Люси. Сколько угодно проклинать за то, что он рвется к цели, независимо от ее цены. Но вы не должны были подрывать его авторитет перед командой.
Люси фыркнула и сказала, ненавидя себя за предательскую хрипоту в голосе:
– Я так и знала, что вы станете защищать его, ведь этот негодяй – ваш брат.
– И, чтоб вы знали, отец. Он принял меня в этот мир и похоронил нашу мать. Он мог бросить меня, когда ушел в море. А вместо этого нашел одного старого капитана с женой, которые растили меня как родного сына. Они были совсем небогаты, но у них был уютный домик в деревне – гораздо больше того, что он сам когда-либо имел. Он мог никогда не вернуться, но не сделал этого. Часто он уходил в море надолго, на несколько месяцев, но ни разу не вернулся без какого-нибудь подарка для меня. До того раза, когда он вообще не возвратился.
Люси отвернулась, но Кевин снова встал перед ней, готовый ее убеждать дальше.
– Отец Мориса снизошел до того, что женился на его матери, чтобы у будущего ребенка было имя. Но потом он навсегда пропал в море, а она оказалась с ребенком на руках и без средств к существованию. Я – ее внебрачный сын, Люси, но какое бы имя ни носил Морис, он всегда делился им со мной, а это много значит в нашем мире.
Люси медленно подняла залитое слезами лицо.
– Значит, вам повезло с братом, – с горечью сказала она, подумав, что ей с Морисом везет куда меньше.
* * *
На следующий день Люси не находила себе места, сознавая свою вину. Увидев, что капитан в мрачном одиночестве стоит на носу шхуны и пристально оглядывает пустынные волны, она нерешительно приблизилась.
– Может, отец и не собирается нас преследовать, – тихо сказала она. – Вам никогда не приходило в голову, что он только рад от меня избавиться?
Он искоса скользнул по ней холодным взглядом.
– Приходило, и не раз.
Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, Клермонт быстро покинул палубу.
Не одной Люси довелось в этот день испытать на себе его хлесткий язык. Настроение Мориса мрачнело с каждым часом. Известный своим хладнокровием и сдержанностью, сегодня он яростно выкрикивал команды. Матросы носились как угорелые, молниеносно выполняя все его приказания из опасения снова попасть под его язвительные насмешки.
Когда наконец Аполло с облегчением сообщил, что капитан уединился в своем кабинете с вахтенным журналом, Люси пришла в голову идея набросать карикатуры на матросов. Это могло бы разрядить тягостную атмосферу. Весело гогоча, мужчины толпились вокруг девушки, которая к полному восхищению Паджа нарисовала огромные очки на его коротеньком носу. Но вдруг рисунок был грубо вырван у нее из рук.
Даже не посмев поднять голову, она уставилась на палубу с тревожно бьющимся сердцем. Воцарилась гнетущая тишина. Наконец Люси решилась искоса взглянуть на Мориса. Он разглядывал карикатуру, держа ее в подрагивающих от сдерживаемого гнева руках.
– Потрясающее сходство, как тебе кажется, Падж? – с деланным спокойствием спросил он.
– Д-да, сэр. – Падж нервно шаркнул ногой.
– Неплохо будет выглядеть, когда этот портретик наклеют на стену Ньюгейта.
