Следы колес на выложенном плиткой полу говорили о том, что жутковатый проход использовали как дорогу для колесниц, а грандиозный барельеф означал, что прежде здесь мог находиться главный вход во дворец. На дне длинного спуска Фабия обнаружила темный склеп, откуда несло сыростью и разложением. Ее не тревожило отсутствие света, хотя она и захватила с собой светильник. Тишину нарушал лишь монотонный стук капель, а эхо подсказывало Фабии, что здесь очень высокие потолки.
Теперь уже было трудно представить, что тут находилось в прошлом, поскольку все скрывали новые постройки, а между древними кирпичными колоннами накопились груды мусора. Нет, не только мусора. Знакомый привкус тайны и постоянная капель вызвали к жизни приветственные шепоты. Это был косордианский вариант тайного грота под Пантеоном Скьяра, о существовании которого не принято говорить, но многие знают, что там проводятся хтонические ритуалы.
«Интересно, насколько надежен потолок», — подумала Фабия, ведь деревянные балки и кирпичные колонны постепенно разрушаются под воздействием влаги. И что она будет делать, если наткнется здесь на Салтайю? Тем не менее чутье подсказывало ей, что это храм Ксаран, а потому она решила отыскать алтарь и вознести богине молитву.
Даже Избранной необходимо соблюдать осторожность при ходьбе по такой неровной поверхности в темноте. Она успела пройти совсем немного — мимо старых, развалившихся колесниц — когда возле ее ног возникло слабое свечение. Она спряталась за спиральную колонну и сделала свою вуаль более плотной. По спуску шла флоренгианская заложница Сансайя, держа в одной руке маленькую масляную лампу и какой-то сверток в другой. Она немного помедлила перед входом в склеп, огляделась по сторонам, а затем осторожно отошла в сторону, чтобы ее нельзя было разглядеть из соседнего помещения. Потом Сансайя встала спиной к стене, продолжая держать перед собой зажженную лампу — очевидно, она боялась темноты.
Время тянулось медленно, но Избранная умела ждать.
Наконец в проходе появилась другая лампа. Это была леди Ингельд в своих роскошных одеяниях. Она торопливо шла вниз, тяжелая одежда заставляла ее спешить, она почти бежала. Никто не может служить двум богам, и жрицы огня не могли почитать Темную богиню. Так зачем же они пришли в склеп вовремя пира?
— Какие новости? — нетерпеливо спросила Ингельд.
— Он вошел и закрыл за собой дверь, миледи. В комнате он находился достаточно долго, чтобы совершить обычный акт поклонения… так долго, что мог начать размышлять о следующем, миледи, если б не был пьян.
Ингельд рассмеялась.
— Хвала этому богу! А теперь давай быстрей, не то… ну, честно говоря, если он меня и увидит, это уже не имеет значения.
Фабия мало что поняла из их разговора, с недоумением наблюдая, как Сансайя помогает Ингельд избавиться от ее роскошного одеяния. Вполне разумное действие в такое время ночи, ведь тяжелый наряд измотает кого угодно, но снимать его в столь неприятном месте? Все это придавало происходящему подозрительный оттенок. Ингельд разделась, а потом быстро облачилась в одежду из свертка Сансайи. Сверху она накинула темный плащ с капюшоном.
И в этот момент, словно получив подсказку, по спуску сбежал крепкий молодой человек с зажженным факелом в руках. Он отбросил его на влажный пол, чтобы обнять Ингельд обеими руками. Объятие получилось долгим.
Очень долгим.
Как откровенно! Сансайя заметно смутилась и старалась не смотреть в сторону госпожи, но Фабия вознесла беззвучную благодарственную молитву своей покровительнице за то, что она показала ей скандальное поведение Ингельд. Интересно, сколько времени ее сумасшедший братец обманывает сатрапа? Теперь Фабия поняла, чем вызвано такое поведение Бенарда у него во дворе; только любовники могут позволить себе говорить так яростно. Абсурд. Ингельд ему в матери годится.
— Я могу идти, миледи? — поспешно спросила Сансайя, когда любовники разомкнули объятия.
— Конечно! — Ингельд обняла девушку. — Спасибо тебе на помощь, милая. Я оставляю город в надежных руках.
Бенард тоже обнял Сансайю, и она начала торопливо подниматься вверх, а любовники вновь принялись целоваться. Даже Фабии стало не по себе. Неужели и она когда-нибудь будет так сходить с ума из-за мужчины?
— Любимый, нам пора, — сказала Ингельд. — Гатлаг нанял лодку. Она ждет нас у Ступеней Свечника.
— Я слышал о лодке — «Укр благословенный». — Голос Бенарда эхом прокатился по склепу. — Свидетельница по имени Вуаль вмешалась в наши дела, любовь моя. Она дала мне довольно странный совет. Неужели Вуаль — обычное имя для мэйнистки?
Или Вуаль — это название какого-то общества?
— Не припоминаю, чтобы Свидетельницам вообще давали имена…
Голоса постепенно стихли — парочка поднималась вверх. В святилище Ксаран вновь стало темно, и Фабия услышала звон падающих капель воды.
И что ей теперь делать с этим открытием? Она может выскользнуть из дворца и без особых трудностей найти Ступени Свечника, но об ее исчезновении сразу узнает Салтайя. И что будет с Хортом? Нет, надо выждать.
Любовники не сказали, куда поплывет «Укр Благословенный» — вверх или вниз по течению.
Фабия пожелала брату удачи. Она не могла молиться Сьену, но слова, обращенные к Ксаран, не помешают — и к матери, которую Фабия видела только во сне. Память о ней сохранилась и благодаря удивительному искусству Бенарда. Отослали ли жену дожа назад, в дом мужа, где не осталось детей, или она погибла от несчастного случая, как ее старший сын?
Фабия отправилась на поиски алтаря, который должен был находиться где-то в святилище.
* * *
Когда сонная и раздраженная Фабия появилась на берегу реки в дворцовой колеснице, которой правил угрюмый настрианин, небо уже стало голубым. Складывалось впечатление, что возница забыл человеческую речь. Едва ли это можно было объяснить тем, что он слишком много выпил прошлой ночью, ведь для настрианина нет большего удовольствия, чем чистить конюшню. Ее стража, Снург и Эрн, трусили сзади.
Салтайя уже ждала ее, беседуя с похожим на волка веристом.
— А вот и девушка, командир охоты.
— Двенадцать благословений вам, миледи! — беспечно сказала Фабия.
Верист был большим и мрачным, а его лицо портили многочисленные шрамы. Он кивнул Фабии.
— Дараг Квирарлсон. К вашим услугам.
— Вы действительно готовы мне служить или просто любезничаете?
— Стараюсь быть вежливым, — ответил он, даже не потрудившись улыбнуться.
Очевидно, он заменил покойного Перага Хротгатсона. Что ж, хуже не будет. Веристы помоложе толпились позади, среди них Фабия заметила несколько знакомых лиц. Ей не требовались божественные откровения, чтобы понять: Салтайя изменила состав своего эскорта, и теперь мятежникам — если они вообще существовали — придется строить козни заново. Речной народ уже готовился к отплытию. Судя по жалобам и недовольным лицам, многие из них приняли активное участие во вчерашнем пиршестве.
— Жаль, что правитель и правительница города не пришли нас проводить! — легкомысленно сказала Фабия, размышляя о том, как далеко успели уплыть Ингельд и Бенард. И какое направление они выбрали.
Салтайя посмотрела на девушку так, что даже акула отвела бы взгляд, но теперь Фабия знала, что это запугивание на самом примитивном уровне, и ее взгляд вовсе не означает, будто Салтайя узнала о каких-то ее проступках, ведь она постоянно подозревала всех. На такие взгляды можно было не обращать внимания.
И тут произошло событие, которое ужасно испугало Фабию. Из тени выступил Хорт Вигсон — он кланялся, улыбался и всех приветствовал. Потом он принялся целовать свою приемную дочь.
Даже Королева Теней удивилась.
— Где ты был? — рявкнула она.
Он удивленно на нее посмотрел.
— Нигде, миледи. Гулял по Косорду. Должен признать, что священный Укр — мой покровитель, однако пир малопривлекателен для человека с таким плохим пищеварением, как у меня. Я предпочел встретиться со старыми друзьями. — Он сиял, словно глупый ребенок средних лет.
