- В смысле? - удивился старший Техник. - Они не умерли?
- Они не вещи.
Все посмотрели на него озадаченно, и только Михаил эту озадаченность озвучил:
- Чего?!
- Точнее, не совсем вещи, - немедленно поправился Спиритуалист. - Или уже не вещи. Я не уверен, какой лучше подобрать...
- Ты хоть что-нибудь подбери! - грохнул старший Оружейник. - Я видел нож. Я видел вещь! Не собачку, не медузу и не голую тетку!.. Я видел нож, который превратился в какую-то хрень!.. етить!..
- Миша, дети! - прошипела старший Библиотекарь, кивая на Пашу и Таню, которые смотрели на Михаила, дружно приоткрыв рты.
- Да, детей я там тоже не видел!
- Можно сказать, что это - некий сплав вещи и живого существа, аналогов которым я подобрать не могу. Внешне это еще оставалось вещью, но вот появление Говорящих высвобождает нечто совершенно другое. Одно я могу сказать, - Спиритуалист поднял сигару, словно указательный палец. - Я ощутил совершенно определенную эмоцию. Я ощутил ненависть. Очень специфическую, глубокую, мощную ненависть с удивительным множеством оттенков, в тот момент направленную лично на меня, и, соответственно, на любого Говорящего. Она настолько странная, что я даже не уверен в ее человеческом происхождении. Я никогда не ощущал ничего подобного, кроме одного случая, когда осматривал пару разбитых вещей из квартиры Глеба Алексеевича, - Глеб немедленно принял сурово-озадаченное выражение лица, - после нападения Лжеца на нашу замечательную девочку, - Федор Трофимович подмигнул Шталь. - Та ненависть была, конечно, не такой мощной и вполне человеческой, но в целом, - он развел руками.
Все повернулись и внимательно осмотрели засмущавшуюся Эшу.
- То есть, можно сказать, что к изменениям этих вещей причастен Лжец? - спросила Нина Владимировна.
- Картины, написанные художником в разное время его творчества или даже в соавторстве, все равно выдадут его руку, - задумчиво ответил Федор Трофимович. - Да, я думаю, это Лжец.
- Значит, все-таки, пролез, гад! - Михаил вскочил. - Но как?! Ведь мы же...Даже в тот день, когда была перестрелка, мы... Да никто не смог бы?! Как же периметр?! - он устремил огненный взгляд вначале на старшего Садовника, которая немедленно захлюпала носом, потом на младшего, который, вызывающе дернув головой, продемонстрировал Михаилу неприличный жест, деликатно прикрыв его ладонью от сидящих рядом младших Швей.
- Сядь и не ори, - спокойно сказал Ейщаров, и старший Оружейник возмущенно рухнул обратно на диван, отчего Шталь слегка подбросило. - Вряд ли Лжец пролез в город. Более вероятно...
- Человек заражает вещь, которая может заразить человека, - внезапно перебила его Эша, не обращая внимания на раздраженный жест Орловой. - Такова ваша схема происхождения второго поколения! Федор Трофимович, вы сказали, что не уверены в человеческом происхождении ненависти всех этих вещей к нам?
- Именно, милочка, - подтвердил Спиритуалист, посасывая свою сигару.
- В таком случае, возможно Лжецу удалось воплотить другую схему - человек заражает вещь, а вещь заражает другие вещи. И тогда вы были правы в своих подозрениях, Олег Георгиевич! В тот день в Шаю пролез не человек - пролезли какие-то вещи Лжеца! Вернее, кто-то пронес их во время перестрелки, которая, скорее всего была устроена для подстраховки - на тот случай, если кто-нибудь на посту эти вещи почувствует. Но их не почувствовали, как и сегодняшние вещи. Они другие, и вы с таким никогда еще не сталкивались. Вот! - Шталь забросила ногу за ногу и шумно выдохнула. Олег Георгиевич, приподняв брови, взглянул на Спиритуалиста, который авторитетно произнес:
- Теория, озвученная сей эксцентричной барышней, вполне имеет право на существование. Я склонен с ней согласиться, поскольку других теорий у меня пока нет. Вещи или вещь. И, вероятней всего, те, кто внесли или ввезли эту пакость в наш город, даже не знали, что это такое. Лучший посредник - это тот, кто не знает о том, что он посредник.
- Так если это... - Костя закашлялся. - Если это так - нам ведь скоро места в городе не останется! Никуда нельзя будет выйти! А потом - и наши собственные вещи?!.. Так вот, что он обещал Местным?! Либо нас здесь ухайдакают, либо мы рванем из города, а нас там уже ждут с оркестром!
- Господи, - прошептал Валера в наступившей похоронной тишине, - зачем я сюда приехал?
Отреагировала на сказанное им неожиданно сидевшая рядом Сашка. Модистка слетела со стула и влепила Ковроведу такую звонкую пощечину, что ее эхо раскатилось по всему холлу. Взвившегося было бывшего учителя вдавили обратно в кресло мощные ладони Глеба, Сашку оттащил Байер, и она принялась громко рыдать ему в шею. На лице Ейщарова не дрогнул ни один мускул, но его глаза приобрели иное выражение, и, заметив его, Эша поймала его взгляд и отчаянно замотала головой. Неужели он действительно начал думать, что привез всех этих людей в смертельную ловушку?! Сейчас Шталь хотелось убить его, если он даже позволил приблизиться к себе подобной мысли. Если Ейщаров сейчас сломается - это будет катастрофой!
- Если и таков его план, то пока он не осуществляется, - произнес Олег Георгиевич со спокойной деловитостью, и его тон немного успокоил Шталь. - Иначе в квартирах было бы заражено все. Нужно понять принцип заражения и попытаться найти эту вещь или вещи. Вот над этим и надо работать. Кроме Москвиных и их соседей, никто из пострадавших не знаком друг с другом, живут в разных районах, работают в разных местах. Так что - все вещи, все люди - друзья, родственники, где были в последние три дня, что купили, что делали - все! Вещь изначально должна была как-то попасть в эти квартиры, потому что хозяева, естественно, не прогуливались со стиральной машинкой или люстрой по улице.
- Думаю, вещь, зараженная другой вещью, не способна передавать это дальше, иначе в городе бы уже действительно была эпидемия, - сказал Леонид Викторович. - К тому же, нож, конечно, могли вынести, но с чего тому же ножу заражать проигрыватель, а не, например, кофеварку - у них больше возможности для соприкосновения. Да и вещи тех, кто оттуда вернулся, в полном порядке.
- Итак, - Олег Георгиевич встал, и вслед за ним немедленно вскочил старший Оружейник, мгновенно оказавшись рядом, - пока это все. Естественно, проверка вещей пойдет быстрее, если в ней будет участвовать как можно больше Говорящих. Нет смысла повторять, насколько это опасно, поэтому я никого не заставляю. Кто не хочет - тот не идет, стесняться тут нечего и осуждения ждать не за что.
- А мог бы и заставить - для пользы же дела, - проворчал Михаил и получил чувствительный тычок в бок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
