странах породил ритуализированное воплощение британскости, которая нашла полное выражение только в рамках дискурса морального и культурного превосходства. Точно так же чрезмерно негативное восприятие исконно польских традиций сочеталось с сангвиническим мелиоризмом эпохи Просвещения и усиливало уверенность в отличительных достоинствах "прусского пути".
КОРОЛЬ И ГОСУДАРСТВО
Какое государство Фридрих II завещал своим преемникам? Государство" было одной из центральных тем в политических трудах Фридриха. Его отец, Фридрих Вильгельм I, как мы видели в главе 5, был склонен обосновывать свою политику необходимостью укрепления собственного "суверенитета". В отличие от него, Фредерик настаивал на примате государства как абстрактной структуры, совершенно отдельной от его собственной личности. "Я считал своим долгом, - писал он в Политическом завещании 1752 года, - работать на благо государства и делать это во всех сферах".120 Я посвятил свою жизнь государству", - сказал он своему брату Генри в феврале 1776 года. В субъективном смысле государство представляло собой заместительную форму бессмертия: в то время как смерть короля погасила бы его сознание, сделав бессмысленными его надежды на будущее, государство будет существовать. "Я думаю только о государстве, - писал Фредерик, - ибо я слишком хорошо знаю, что все - даже если небо обрушится на землю - будет для меня абсолютно безразлично с момента моей смерти".121 Доведенный до логического конца, примат государства подразумевал релятивизацию, понижение статуса правителя. Нигде это не выражено так остро, как в "Политическом завещании" 1752 года, где Фредерик заметил, что "правитель - первый слуга государства. Ему хорошо платят, чтобы он мог поддерживать достоинство своей должности. Но взамен он обязан эффективно работать на благо государства".122
Эта идея не была новой - представление о суверене как о "главном хозяине" государства можно найти в трудах Фенелона, Боссюэ и Бейля.123 Самуэль Пуфендорф, биограф Великого курфюрста и самый влиятельный немецкий ученик Гоббса, определял суверена в функциональных терминах как гаранта коллективных интересов государства. Та же линия аргументации проходит через труды профессора философии в Галле Кристиана Вольфа, чьи работы Фредерик с восхищением читал, будучи кронпринцем. Вольф прославлял возвышение абстрактного правового и бюрократического государства с широким кругом обязанностей в области здравоохранения, образования, охраны труда и безопасности.124 Но ни один прусский династ никогда не делал эту концепцию столь центральной в своем понимании суверенной власти. Это объясняет (или, по крайней мере, рационализирует) его отвращение к культу личности Фредерика и отказ от традиционных атрибутов династического королевства. Его настойчивое желание носить поношенный синий офицерский мундир, испачканный спереди длинными полосами испанского нюхательного табака, означало самоподчинение монарха политическому и социальному порядку, который он представлял.
Фридрих настолько полно олицетворял идею государства, что видные чиновники стали рассматривать служение монарху и служение государству как одно и то же. В своей инаугурационной речи к новой палате в Глогау (Силезия) президент провинции Людвиг Вильгельм граф фон Мюнхов заявил, что высшей целью прусской администрации должно быть "служение интересам короля и страны без каких-либо скрытых мотивов"; "ни один день - более того, если возможно, ни один час - не должен пройти без того, чтобы мы не оказали какую-то услугу королю".125 Таким образом, король был не просто работодателем; он был образцом, чьи ценности и образ жизни усваивались высшими государственными служащими. О том, что это могло означать для отдельного чиновника, можно судить по служебному дневнику Фридриха Антона фон Хайница, главы Департамента горного дела и литейного производства Генеральной директории. Хайниц был не пруссаком, а саксонцем, который поступил на службу к Фридриху в 1776 году в возрасте пятидесяти двух лет. В дневниковой записи от 2 июня 1782 года Хайниц отметил, что упорный труд на благо общества следует рассматривать как акт божественного поклонения. "У вас есть пример короля; кто может сравниться с ним? Он трудолюбив, ставит обязанности выше отдыха, в первую очередь занимается своими делами [...]. Нет другого монарха, подобного ему, нет такого воздержанного, такого последовательного, нет такого умелого в распределении своего времени...126
Фредерик также проецировал абстрактную власть государства через архитектуру. Нигде эта идея не нашла более красноречивого воплощения, чем в ансамбле общественных зданий, окаймлявших Форум Фридерицианум (ныне Бебельплац) в начале Унтер-ден-Линден в центре Берлина. Одним из первых действий Фридриха в качестве короля было распоряжение придворного архитектора Георга Вацлава фон Кнобельсдорфа построить оперный театр на восточной стороне площади. Получившийся театр был одним из крупнейших в Европе и вмещал 2 000 человек. С южной стороны к оперному театру примыкал собор Святой Хедвиги, построенный в честь католических подданных короля, - замечательный памятник межконфессиональной терпимости в самом центре лютеранского города. Чтобы донести эту мысль до людей, портик церкви был выполнен по образцу синкретического Пантеона Древнего Рима. В 1770-х годах с западной стороны была возведена новая и вместительная королевская библиотека.
В этих проектах, безусловно, присутствовали элементы традиционной монархической самопрезентации. Но Форум был также весьма осознанной артикуляцией культурных целей государства.127 Планы и планы новых зданий и площади в целом широко распространялись, они становились предметом порой противоречивых обсуждений в берлинских журналах и салонах. И опера, и библиотека после завершения строительства оставались открытыми для широкой публики.128 Пожалуй, самой примечательной особенностью всего ансамбля было отсутствие королевского дворца. Изначально Фридрих планировал построить его, но после Второй Силезской войны потерял интерес к этой идее. Таким образом, оперный театр стал первым зданием такого рода к северу от Альп, не связанным физически с королевским дворцом. Королевская библиотека также была отдельно стоящим сооружением, что было весьма необычно для того времени. Иными словами, Форум представлял собой Резиденцплац без Резиденции (дворца); контраст с практически всеми европейскими площадями подобного рода не мог не броситься в глаза посетителям.129 В архитектуре, как и в личности короля, репрезентация прусского государства была отделена от репрезентации прусской династии.
Если государство хотело избавиться от необходимости постоянного диктаторского вмешательства суверена, ему требовалась стройная система права; и здесь Фридрих следовал тому, что проповедовал, рационализировав судебную систему и поручив ведущим юристам того времени работу по созданию общего свода законов для прусских земель. Незавершенный к моменту его смерти, Прусский общий кодекс законов (1794) впоследствии станет своего рода конституцией для королевства Пруссия.130 В своей деятельности по послевоенному восстановлению Пруссии Фридрих был добросовестным служителем общих интересов - деревни, разрушенные во время войн, были восстановлены в соответствии с принципом, позднее изложенным в Общем кодексе, согласно которому государство обязано "компенсировать" тех, кто был "вынужден пожертвовать своими особыми правами и преимуществами ради всеобщего благосостояния".131 В то же время, как мы видели, Фредерик признавал, что государство обязано заботиться о сиротах и инвалидах войны, и во время его правления была расширена институциональная
