медленном огне. Возле раковины лежало небрежно брошенное полотенце. Все указывало на то, что мама из кухни вышла совсем недавно и вот-вот вернется.
Кристина внимательно осматривала незатейливую картину, с жадностью вбирая в себя каждую мелочь, каждую деталь: магнитики на холодильнике, горшок с тощим алоэ вера на шкафу, плетеную корзиночку с печеньем на столе, банки с закаткой на подоконнике…
– Ты Кристину не видел? – донесся из приоткрытой форточки голос мамы, и Кристина вздрогнула.
Она не знала, к кому обращен вопрос, и не услышала ответа. Зато увидела, как мама вернулась на кухню, продолжая говорить, но уже тише; она часто так делала – знала, что отец не слушает, и все равно заканчивала свою мысль.
– Вообще-то она в последнее время всегда предупреждала. Куда это она подалась на ночь глядя? Кирюша! – повысила голос мама.
Через несколько мгновений в дверях кухни появился брат.
– Что, мама?
– Ты Кристину не видел? Не знаешь, куда она пошла?
– Нет, – лаконично ответил брат, развернулся и ушел.
Сердце Кристины снова забилось быстрее. «Ее нет дома, ее нет дома!» – ликовало оно. Значит, сейчас можно без проблем позвонить в дверь – и домашние ее и увидят, и услышат! Это настолько проще, чем если бы фамильяр была дома! Родители наверняка впали бы в шок при виде двух дочерей вместо одной, а становиться для них причиной такого стресса Кристина не хотела. Ночь цирколуния закончится, она снова уйдет, а им придется жить со всем этим и гадать, кто из них сошел с ума.
Но раз сейчас фамильяра нет, почему бы и не зайти? Нет, конечно, она не будет рассказывать родным, что с ней на самом деле случилось. Все равно ей никто не поверит. Но даже если вдруг и поверят, ничем не смогут ей помочь. Она не хочет провоцировать переполох и проводить эти бесценные несколько часов в хаосе, она хочет хотя бы ненадолго вернуться в прежнюю жизнь и снова почувствовать ее вкус. А потом она уйдет – и будет долго-долго хранить дорогие воспоминания.
С этими мыслями Кристина зашла в подъезд, встала перед родной дверью и нажала на кнопку звонка.
Дребезжащее треньканье, звук шагов, щелчок замка – и вот в дверях появилась мама.
– Кристина? – удивилась она. – А ты почему звонишь? Забыла ключи?
– Забыла, – согласилась Кристина, с трудом глотая вставший в горле ком.
Мама отступила в сторону, и Кристина вошла в квартиру. Она невольно напряглась, перешагивая через порог, – слишком живы были воспоминания о том, как в прошлый раз ее не пускала невидимая преграда. Но на этот раз ничто ей не мешало.
– А что с твоим видом? – нахмурилась мама.
– А что с ним? – не поняла Кристина, окидывая взглядом свою одежду: джинсы, свитер, ботинки и болоньевую куртку, которую она выбрала из общего циркового гардероба.
– Ну, просто в последнее время ты стала одеваться иначе, – ответила мама, бросила неодобрительный взгляд на распущенные пепельные волосы и добавила: – И причесываться тоже.
Еще совсем недавно такое замечание непременно взбесило бы Кристину. Сейчас же она только вздохнула и мирно ответила:
– Я просто торопилась.
Мама успокоенно кивнула.
– Ужинать будешь?
– Да, спасибо. Я очень проголодалась.
– Мой руки и проходи на кухню.
Кристина зашла в тесную ванную, открыла кран и почти с нежностью усмехнулась, увидев, что кран горячей воды по-прежнему немного протекает. Перевела взгляд на стаканчики с зубными щетками. Головки смотрели в разные стороны. Кристина не отводила от них взгляда, пока мыла руки, а когда сполоснула пену, то поправила мамину и папину щетки так, чтобы они смотрели ровно вперед, а затем так же поставила щетку с симпатичным динозавром. Четвертую же щетку она развернула головкой к стене. Но этого ей показалось мало, и Кристина достала ее из стаканчика, поднатужившись, сломала пополам и выбросила обломки в мусорное ведро.
Перед тем как выключить свет, Кристина бросила взгляд в зеркало. Оттуда на нее, разумеется, смотрела она. С тех пор как Кристина попала в «Колизион», отражений она больше не боялась.
На кухонном столе уже стояла тарелка с макаронами и котлетами.
– Спасибо, мам, – поблагодарила Кристина, села и взяла вилку. – Как у тебя дела?
– Нормально, – ответила мама, стоя возле плиты. – Отец сказал, завтра пойдем смотреть квартиру.
– Квартиру?
– Ну да, ту, в новостройках, мы же решили!
Кристина молча кивнула. Интересно, как это за такой короткий срок в семье столь заметно изменились финансовые обстоятельства, что они собираются покупать новую квартиру?
– А у отца как дела на работе? – попробовала нащупать ответ она.
– А я откуда знаю? – раздраженно ответила мать, резко отбросила полотенце и села за стол. – Днями и ночами пропадает в этой своей мастерской! Нет, я, конечно, все понимаю, раз бизнес так пошел в гору, надо этим пользоваться, но… Но его же целыми днями нет! А когда приходит, так обязательно за бутылку! Я раньше думала, что он часто выпивает… Ха! Это разве было часто? А теперь ему, видите ли, надо постоянно снимать стресс и усталость! Да пропади она пропадом, эта его мастерская! И зачем только он согласился тогда брать соседнее помещение в аренду и расширяться?
«Вот оно как! – отметила про себя Кристина. – Значит, отец расширил мастерскую, и дела пошли в гору. Да так хорошо, что даже до покупки квартиры дело дошло! Правда, кажется, и до пьянства тоже… Интересно, не приложила ли к этому руку моя фамильяр?»
Мама оборвала свой страстный монолог и глубоко выдохнула.
– Ладно, что я все об одном и том же, – куда спокойнее продолжила она. – Расскажи лучше: как у тебя дела в школе?
– Все хорошо, мам, – ответила Кристина.
– Эта ваша девочка – она пока так и не вернулась?
– Какая девочка?
– Ну, одноклассница твоя! Та, чье видео появилось в Интернете. Она потом еще пыталась спрыгнуть с крыши, и ее положили в психушку. Оля, что ли?
Что? Кристина бесшумно выдохнула. Ольга пыталась совершить самоубийство? А которая из них? Впрочем, неважно! Наверняка это дело рук ее фамильяра! Видимо, лже-Кристина не стала терпеть то обращение, которое долгое время безмолвно сносила Кристина, и приняла меры. Очень… крутые меры.
В прежней жизни, неспособная сама постоять за себя, Кристина утешалась тем, что воображала самые разные сценарии, в которых Ольги с позором лишались своего неформального трона. Казалось, сейчас она должна испытать удовлетворение. Но все, что она чувствовала, – это жалость. Занимая чужие жизни, фамильяры, похоже, не стеснялись в средствах, расчищая себе дорогу и сметая с нее всех, кто мешал, без оглядки на то, какой вред причиняют.
– Нет, пока не вернулась, – ответила Кристина и подумала,
