— Выйдешь или нет, он все равно будет наполовину родственником. Да?
Через два дня они стояли перед алтарем, который Бойс сделал своими руками для церкви святого Антония и произносили клятву верности. Дочь Джеймсона Вудза, первый и единственный ребенок Лилии родилась за десять дней до рождества. Это был самый грустный и самый радостный день в жизни Лилии.
Спустя два дня она взяла лоскут шелковой ткани, завернула в него ожерелье и медальон с камеей, которые подарил ей отец ребенка и которые она носила у сердца более семнадцати лет, и спрятала их. Джеймсон был обречен никогда не увидеть своего ребенка, и лучше было прервать все связи. Этот длинный день стал для нее концом и началом.
Глава 27
25 июня 1990 года
За неделю до того, как должен был родиться Бойс, Мэриел оставила работу. Она хотела закончить последние приготовления в его детской и запастись пеленками. Проходя мимо витрин магазинов будущая мама мечтала, что скоро сможет носить эти вещи. Но больше всего ее занимали собственные ощущения. Она радовалась, что в ее теле живет маленький человечек, ее сын.
Обычно в это время года в южной Калифорнии с утра до самого полудня, небо затянуто облаками. А днем тепло и свежо от легкого ветерка, который к вечеру становился холодным и сырым. Но последние дни солнце светило с утра до вечера. Поздно распускающиеся жакароиды, посаженные вдоль всех улиц, радовали глаза пурпурным цветом. По вечерам воздух был насыщен ароматом белых магнолий. Каждое утро на крышах жалобно ворковали голуби, а по ночам за окном ее спальни шумно напевал свою песню хозяин ее палисадника — пересмешник. Иногда он не мог угомониться всю ночь.
Лос-Анджелес и окружавшие его города летом испытывают на себе то, что жители называли «Санта Анна». Они произносят это одним словом — «Сантана». Теплый и сухой ветер дул из пустыни через горы Санта Анна в сторону Тихого океана, а не обратно. При этом возникали электрические разряды, они преображали воздух и по ночам превращали уличные фонари, дорожные сигнальные знаки, освещенные окна в мерцающее таинственными огнями шоу. Издалека казалось, что задние красные огни машин расплываются у вас перед глазами, а свет передних фар встречных автомобилей рассыпается на миллионы звездочек.
Одним это казалось волшебством, другим — неудобством. Жителей востока, привыкших к влажной весенней погоде, водителей грузовиков, для которых поездки являются средством существования, чудачества Калифорнийской природы просто раздражали. А люди, которые любят теплую, сухую ветреную погоду и приезжают отдохнуть на золотые курорты Калифорнии, считают их потрясающими. Зной пустыни встречается с прохладой океана.
Мэриел Ти Лилия Джонас Мак Клири еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Безмятежная и спокойная, она впервые жила в чудесной гармонии со своим телом, в котором носила ребенка. Она ждала своего маленького Бойса. Ей казалось, что все ее существо распахнуто навстречу новой жизни.
Позвонила Ширли и пригласила Розу и Мэриел на праздничный ланч «будущих крестных матерей». У Тонио было закрыто — хозяин совершал ежегодное путешествие в Мексику. И подруги решили отпраздновать это событие в шикарном ресторане отеля «Пенинсула».
— Это твой последний шанс прийти на вечеринку одной и знать, что тебя никто не ждет в соседней комнате, — шутя поддразнивала Ширли.
Выбор выпал на вторник и подруги договорились встретиться в офисе «Мейсон и Пирсон», который находится рядом со входом в отель.
— В том случае, если я буду задерживаться, то им придется меня отпустить, — заключила Ширли.
— Они простят старой беременной леди, а? Я могу сделать так, — Мэриел прошла по комнате, покачивая бедрами. — Ну-ка, посмотри.
— У тебя получится. Встретимся в двенадцать.
С трудом пытаясь забраться в бандаж, Мэриел убедилась, что за последнюю неделю ее живот значительно опустился.
— Очень скоро, малыш, — сказала она. В последнее время Бойс почти не беспокоил ее и Мэриел поняла, что он готовится выйти наружу. — По моим подсчетам тебе еще рано. Спорю, по твоим тоже.
Она тщательно сделала макияж, неторопливо одела свое шелковое платье цвета барвинка и серебряные туфли на сплошной подошве. Ей не верилось, что настанет день, когда она снова сможет надеть туфли с высоким каблуком. На шее плавно покачивалось белое ожерелье из каури. Часть волос она собрала в хвост на макушке, а остальные свободно падали на плечи. Мэриел накинула на них серебряную шаль, защищаясь от сильного ветра. Бросила щедрую порцию корма для Обернати с компанией и пошла на встречу с «матерями».
Как и предполагалось, Роза опаздывала, а у Ширли все еще длилось совещание. Но раз уж она пришла немного раньше, ей ничего не оставалось, как ждать. Луиза, секретарь Ширли, удобно устроила мисс Мак Клири в приемной. Через несколько минут дверь кабинета Мейсона открылась, из нее вышли сам хозяин и Томас Сексон. Они были так увлечены разговором, что не заметили Мэриел.
Она чувствовала, как ее лицо заливается краской. Томас был одет в старенькие джинсы «Левайс» и белые теннисные туфли. Мэриел узнала золотистый кашемировый свитер. В нем Сексон был в ее домике в тот уикенд. От воспоминаний сердце Мэриел болезненно сжалось. Неужели это действительно было девять месяцев назад? Она посмотрела на животик и подавила в себе радостный смешок — мальчик был живым доказательством. Мэриел затаилась словно мышка и слушала, как Мейсон что-то доказывает Сексону.
— Публика не обращает внимания на отзывы, — говорил он. — Она у кассы решает, что ей нравится, а что нет. Лично я считаю, что Алиса, будучи беременной, проделала отличную работу. Вы вдвоем хорошо потрудились. Этот фильм скоро будет у всех на устах. Еще увидишь.
— Надеюсь, что ты прав, Джон, — ответил Сексон. Жаль, что я не могу больше ничем помочь.
«Фильм — дрянь, — подумала Мэриел. Настоящая порнуха. Алиса — ужасна, а ты, Джон Мейсон — лжец. Я знаю, потому, что я — публика, и я смотрела этот фильм. И не один раз».
Она лихорадочно подыскивала воодушевленные слова, которые можно сказать об этой картине. Тщетно силилась придумать какой-нибудь любезный отзыв, чтобы сказать, когда Сексон подойдет к ней. Но что можно было сказать хорошего, чтобы это не было ложью?
Мужчины повернулись к ней и Томас улыбнулся. Он извинился перед Джоном и подошел к Мэриел поздороваться.
— Это действительно милый сюрприз, — сказал он и легко коснулся губами ее щеки.
Сексон присел на корточки рядом с Мэриел и она в нескольких дюймах от себя увидела его красивое лицо. Понадобилась лишь секунда, чтобы снова привыкнуть к нему. Не думая ни о чем, она опустила руки на его плечи. Мягкий золотистый кашемир и знакомый запах одеколона вернули ее в воспоминания. Все это было у нее одну ночь и один день. В это мгновение Мэриел ощутила боль потери.
