Трое инструкторов обменялись усмешками.
– Отдыхают, – ухмыляясь во весь рот, проинформировал Банг. – Причем так, как и положено солдатам. Есть уже случаи поломки мебели.
Адмирал усмехнулся. Ну еще бы – год воздержания…
– Но вообще-то я не понимаю, почему вы так настаивали на этом отпуске, – посерьезнев, заметил Скорцени. – Насколько я помню, главным условием успешности проекта мы определили его абсолютную секретность. А эти сорок дней резко увеличивают вероятность нарушения секретности.
– Это так, – сказал адмирал. – Но другого варианта нет. Эти сорок дней решают сразу несколько важных проблем. Во-первых, наши курсанты просто не выдержали бы еще один год нагрузок – в первую очередь психологически. Тем более что для них нагрузки как минимум удвоятся.
Все понимающе кивнули. Курсанты первого набора не только будут исполнять обязанности инструкторов, но еще и осваивать боевое оружие и тактику. До сего момента единственным реальным боевым оружием курсантов был нож, хотя они учились убивать врага любым доступным средством. Но использование более эффективного, чем нож, оружия на этом этапе для них было недоступно. Потому что на первом этапе главным, на что обращалось внимание во время подготовки, являлась перестройка психологии курсантов – менялось не только отношение к насилию, но и вырабатывалось умение преодолевать себя при предельных и даже запредельных физических и психологических нагрузках. Так что, по идее, каждый, кто получил берет с руигатом на кокарде, был способен, будучи десантирован на любом из полюсов в одиночку, самостоятельно выбраться оттуда и прибыть в лагерь в указанный срок, и не на последнем издыхании, а готовым к выполнению любой последующей задачи. При таких учебных нагрузках времени на освоение вооружения практически не оставалось. Впрочем, дело было не только в этом. Просто до последнего момента никакого оружия не существовало, как и, соответственно, тактики его применения. Тактику же во многом определяют возможности оружия, хотя и не они одни. Скажем, особенности вооружения и тактики противника влияют на нее чуть ли не больше, чем возможности собственного оружия. А вот о противнике им только предстояло узнать…
– Во-вторых, курсантам просто необходимо было сравнить себя нынешних и себя прошлых, – продолжил адмирал. – У них должна была появиться уверенность в том, что они действительно стали лучшими на планете – и вовсе не оттого, что научились убивать, а оттого, что стали мужчинами…
И все снова кивнули. Ведь первый признак мужчины отнюдь не болтается у него между ног. Наличие этого признака ничего по большому счету не означает – многим сей предмет не мешает даже заниматься сексом в позиции женщины. Главное, что отличает мужчину, – это умение отвечать за свои слова и преодолевать испытания. Но в райском мирке Киолы к словам относились легкомысленно, а возможностей испытать себя практически не существовало.
– Ну и, в-третьих, та причина, о которой уже знают сами курсанты, также очень важна. Мы должны быть уверены, что люди Киолы действительно готовы заплатить высокую цену, чтобы вернуть свою прародину. Потому что если это не так – мы занимаемся бессмыслицей… Что же касается риска нарушения секретности – это тот риск, которого мы не можем избежать. – Адмирал сделал паузу, вздохнул и закончил: – А через год он вырастет еще в несколько раз.
– Меня другое волнует, – задумчиво произнес старший лейтенант. – А ну как, пока мы здесь готовимся, Избранные уже отправятся на Олу?
– И что? – фыркнул майор. – Тем больше будет времени у ребят на то, чтобы эти бредни о глубокой порочности любого насилия окончательно выветрились у них из головы.
– Да… так-то оно так, – слегка скривился Иван, – но… Представь, как их захват шарахнет по мозгам всей планете. Как бы они совсем не отказались от идеи освобождения Олы.
– И что? – не понял Банг. – Мы же все равно собираемся десантироваться тайно. Адмирал с Бенолем не зря затылки чешут, разрабатывая этот… ну… воздушно-пустотный корабль, который невозможно было бы засечь. Как нам это может помешать-то? Мы ж ни у кого разрешения спрашивать не собираемся.
– Ну… я бы не употреблял слово «невозможно», – мягко отозвался адмирал. – Скорее – «очень затруднительно». Но я понял, что имеет в виду Иван. Да, если Симпоиса наложит такой запрет, мы можем столкнуться с серьезными препятствиями. Дело в том, что это для нас решения Симпоисы не имеют никакого… вернее, не являются абсолютной истиной и приказом, обязательным к исполнению. Для наших же будущих подчиненных, выросших и всю свою сознательную жизнь проживших на Киоле, решения Симпоисы – непреложный закон. Так что если Симпоиса, будучи в шоке от того, что случится с Избранными, категорически запретит приближаться к Оле, то, боюсь, мы заимеем множество проблем как с подчиненными, так и, возможно, с Бенолем.
Трое его собеседников помрачнели, а Банг даже зло пробурчал:
– Черт, сколько ж всякого дерьма вокруг. Нет, я раньше не понимал, насколько мне здорово было в батальоне. Я отвечал всего за десять задниц и за самого себя и считал себя в полном праве материть командование и тупых политиков. А сейчас у меня уже мозги набекрень от всех тех выкрутасов, которые нужно учитывать…
– Но я бы не очень опасался опоздать, – немного успокоил их адмирал. – На Киоле привыкли делать дела неспешно. К тому же Тэра Пламенная известна своей дотошностью. Они планируют вступить в контакт с захватчиками Олы сразу в тридцати точках, поэтому ей нужно подготовить тридцать… – Тут адмирал запнулся, не сразу сообразив, как назвать команды Избранных, собирающиеся танцевать перед захватчиками: подразделения, труппы, коллективы?.. – Короче, тридцать команд, каждая из которых, как объявлено, будет способна отработать на выбор не менее шести основных сценариев. Так что я не думаю, что их подготовка займет еще менее трех-четырех лет. Мы успеем.
– Ну, раз так, тогда нормально, – удовлетворенно кивнул русский. – Но ты держи там руку на пульсе. Уж лучше мы быстренько закруглим программу подготовки и продолжим ее на месте, чем застрянем на Киоле, погрязнув в бесконечных спорах.
И адмирал согласно наклонил голову.
Глава 7
Ликоэль стоял и смотрел на лежащее перед ним тело. Третий. Уже третий. И ничего нельзя сделать, поскольку он мертв окончательно и бесповоротно. Сорвался со скалы, когда пытался спуститься по отвесной стенке, и умер. Причем произошло это не менее полутора часов назад, поэтому никакой регенератор уже не поможет. Ликоэль обернулся и посмотрел на майора Скорцени. Тот угрюмо разглядывал изуродованное при ударе о камни тело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
