Трудно было выявить предателей, не вызвав у тех подозрений. Их поиск был тонкой работой, но еще более тонкой работой была подготовка к тому, чтобы убрать их всех в один миг. Двенадцать схваченных в зале были старшими, наиболее высокопоставленными агентами и марионетками Фокрона. Некоторые из них, несомненно, не знали, чему служат. Другие же, я уверен, стали предателями по собственной воле. В их числе были генералы, старший персонал Муниторума, астропат, исповедник и даже один дознаватель. В момент их захвата в войсках Травли начались параллельные операции по искоренению порчи в наших рядах. Большую часть агентов должны были убить, однако многих схватят и будут ломать, пока секреты не польются из них, словно кровь из вены.
— Враг ослепил нас и вел под руку, как детей. Но в то же время он вручил нам оружие, с помощью которого его можно уничтожить. Это оружие — знание, и мы получим его от гулявших среди нас предателей, — я встал и подобрал молот, поставив навершие к ногам и положив руки на рукоять. — И с помощью этого знания Травля выбьет почву из-под ног врага. Мы раним его и будем гнать, пока он не уползет в свое последнее убежище. И когда он, истекая кровью, станет обездвиженным, я отсеку гидре последнюю голову.
Двенадцать часов назад
Стать свидетелями нашей победы прибыла сотня боевых кораблей. Они окружили неровную звездную крепость, орудия полыхали, обрушивая на нее огонь. «Око Гидры» вращалось по орбите мертвого мира, словно оглушенный боксер, неспособный уклониться от ударов, которые расплющивают его лицо в кровавое месиво и осколки костей.
В конце концов, убежище Фокрона выдали слова изменника. Один из схваченных в стратегиуме «Несокрушимой мощи» знал другого агента в командовании флота. Тот, в свою очередь, тоже был арестован, и псайкер вырвал тайны из его разума. Эта информация добавилась к полученным от остальных фрагментам, и вместе они сложились в нить, которая вела к системе мертвых планет, где скрывалось «Око Гидры». То, что оно было текущим прибежищем Фокрона, было выявлено и подтверждено на основании многих источников. Узнав расположение базы Фокрона, я отдал приказ о немедленной атаке.
"Око Гидры" было действительно огромным, это была несимметричная звезда из сплавленных космических обломков, достигавшая в ширину пятнадцати километров. Ее корпус покрывали металлические лоскуты, с которых стекала светящаяся жидкость по мере того, как крупнокалиберные заряды и лэнс-выстрелы превращали защиту в раскаленный шлак. Вокруг несимметричной громады звездной крепости, словно мелкие рыбы возле глубоководного левиафана, собрались вражеские корабли. Большинство были пиратами, волчьими стаями маленьких машин с легким вооружением. Все они погибли за считанные минуты, осветив зубчатую громадину «Ока Гидры». Наши орудия умолкли, и к поврежденной звездной крепости устремилось облако десантных ботов и штурмовиков. Я не стал наблюдать за тем, как последний шанс Фокрона гибнет в огне. Это был конец моей войны, и я был готов лично нанести завершающий удар. Когда к звездной крепости устремилась первая волна штурмовых кораблей, я был там, облачив свое дряхлое тело в доспех, выкованный лучшими оружейниками Марса.
Зверь наиболее опасен, когда ранен и загнан в угол. Последователи Фокрона успешно напомнили нам это правило. Собранные на «Оке Гидры» силы были сборищем пиратского отребья и допущенных в ближний круг Фокрона отступников. Они без раздумий отдавали свои жизни, заботясь лишь о том, чтобы заставить нас многократно заплатить за каждого убитого. В каждом их действии я видел отвратительную гениальность Фокрона. Некоторые прятались среди труб под потолком или в боковых проходах, дожидались, пока наши бойцы не пройдут мимо, а затем нападали сзади. Другие тихо утаскивали гвардейцев во мрак, душили их и забирали форму с экипировкой. Одевшись как свои, отступники присоединялись к нашим силам, выжидая наиболее благоприятного момента, чтобы обратить оружие на окружающих. Само устройство крепости говорило об извращенном предвидении. Его запутывали тупики и потайные ходы. Коридоры и перекрестки, казалось, разделяют нас и направляют в нужную сторону, дробя и разобщая наши силы. У нас было достаточно людей, чтобы подавить любой проход. Мы, несомненно, должны были победить, однако за каждый дюйм платили кровью. Эти шаги по крови и привели меня сюда, в этот зал, к этой последней схватке.
Да, каждый шаг стоил крови. Каждый шаг на протяжении ста лет от строевого плаца Эфизии, через сожжение Геспасии и до этого места, где я в последний раз встречусь со своим врагом. Я в одиночестве, остальные имперские силы потерялись позади в кровавом клубке «Ока Гидры». Так что я встречусь с врагом один, но, возможно, так оно и должно быть.
Фокрон приходит в движение и делает выпад, столь стремительный и внезапный, что у меня нет шансов уклониться. Я вскидываю кулак, ощущая как доспех подстраивается под движения дряхлых мышц. Мой кулак встречает его удар со вспышкой света. Какую-то секунду его сила борется с моей, поля нашего оружия скрежещут друг о друга. Я вглядываюсь в его лицо, оно столь близко, что я могу различить узор из мелких и совсем крошечных чешуек на лицевом щитке. Патовая ситуация длится всего мгновение. За долю секунды до того, как он двигается, я стреляю из штурмболтера. Выстрел в упор попадает ему в грудь и опрокидывает на пол со звуком трескающегося керамита. Пока он пытается подняться, я поливаю его поверженное тело разрывными зарядами.
Делаю шаг ближе, и это ошибка. Раньше, чем я успеваю моргнуть, он оказывается на ногах и, вертясь, проносится мимо меня. Кончик меча скользит по моему левому локтю. Окутывающее кулак силовое поле исчезает, линии подачи питания рассечены с хирургической точностью. Я поворачиваюсь вслед за ним. Меч снова мелькает, с быстротой змеи нанося удар понизу. Острие вонзается мне под левое колено. На мгновение ногу пронзает боль, а затем она подкашивается. От удара разлетаются плитки. Враг исчез, сдвинувшись в слепое пятно позади меня. Я пытаюсь развернуться, системы наведения ищут цель. Он собирается убить меня, нанося за раз по одному удару. Несмотря на боль, я улыбаюсь. Альфа-Легион не просто убивает, они пускают кровь одиночными укусами, пока у тебя не останется никаких сомнений в их превосходстве. Но в этой гордыне их слабость.
Режущий удар рассекает локоть правой руки. Я даже не вижу, откуда он был нанесен. По алебастрово-белой броне бежит кровь, растекающаяся по разбитым плиткам. Правая рука бесполезно повисла, но, невзирая на боль, я продолжаю удерживать штурмболтер.
Он входит в поле зрения. В движениях легкомысленная медлительность. Он лишил меня силы, обездвижил и теперь, убивая, хочет заглянуть мне в глаза. Он останавливается на расстоянии двух шагов и смотрит зелеными глазами сверху вниз. Острие клинка поднимается на уровень глаза. Он переносит центр тяжести, готовясь вогнать меч мне в глазницу. Это смертельный удар и тот шанс, которого я ждал.
Я вскидываю левую руку ударом, который приходится ему под правое колено. У кулака больше нет силового поля, но это все равно бронированная перчатка, движимая искусственными мышцами. Удар попадает в цель, раздается сухой хруст расколотой брони и кости.
Фокрон падает, сжимающая оружие рука отклоняется в сторону. Я поднимаюсь на ноги, из последних сил сжимая штурмболтер. Нужно совсем немного. Мне надо всего лишь нажать на спуск. Выпущенные в упор разрывные заряды рвут его руку в клочья. Прежде, чем он успевает среагировать, я двигаюсь и высаживаю остаток магазина штурмболтера ему в левую руку.
Он барахтается в луже крови и кусков доспеха. Ставлю колено ему на грудь и хватаюсь левой рукой за рога на шлеме. Замки визжат и трещат, пока я сдираю шлем с головы. На какую-то секунду я ожидаю увидеть лицо чудовища, монстра, который меня породил и вынудил стать тем, кто я есть. Но под шлемом лишенное шрамов лицо космического десантника с резкими чертами, с него на меня смотрят темные глаза. Под левым глазом у него небольшая татуировка в виде орла, чернила выцвели до тускло-зеленого цвета.
Я поднимаю руку и снимаю шлем. В воздухе пахнет стрельбой и кровью.
— Фокрон, — говорю я. — За твою ересь и преступления против Империума человечества я приговариваю тебя к смерти. Он улыбается.
— Да, ты победил. Сегодня Фокрон умрет. На краю зрения происходит движение.
Я поднимаю глаза. Из углов комнаты за мной наблюдают фигуры. Они одеты в синие доспехи, часть из которых чиста и ничем не украшена, на некоторых вычеканены знаки змеи, а другие увешаны символами ложных богов. Они следят за мной светящимися зелеными глазами. Среди них человек обычного роста, завернувшийся в плащ с меховым воротником, его лицо скрыто за серебристой маской. В моей памяти мелькают образы человека в маске, стоявшего на фоне горящей Геспасии и появившегося во вспышках выстрелов на борту «Несокрушимой Мощи».
