Несколько сотен измотанных до предела бойцов, буквально со слезами на глазах пересчитывавших последние оставшиеся патроны, жидкой цепью вытянулись вдоль северо-западной окраины Усть-Камчатска, куда их оттеснили напиравшие с исступлением фанатиков японцы, выбив-таки из разрушенного непрерывным артогнем Козыревска. Внезапный удар противника рассек противостоявшую ему группировку русских войск надвое. Большая часть защитников полуострова отступила на юг, занимая позиции на подступах к столице края, но другие, невольным командиром которых оказался Алексей Басов, оказались оттеснены к побережью, вдруг очутившись в глубоком тылу не сбавлявшего темпов наступления врага.
Горстка солдат, продолжавших выполнять свой долг, оказалась в окружении, прижатая к берегу океана, отчаянно цепляясь в каждый клочок земли, щедро пропитанной свинцом и кровью. Но их было слишком мало, а отвага и ярость были слабым подспорьем против танков и БТР, да еще бивших из-за горизонта шестидюймовых гаубиц, одним выстрелом способных превратить в развалины целый дом. Алексей Басов понимал, что эта оборона не затянется надолго. Любители аниме и покемонов заставили себя уважать. Русские солдаты встретили, пожалуй, впервые за новейшую историю, равного противника, идущего в бой, не считаясь с потерями, атакующего снова и снова, пока не будет достигнута цель. И, судя по гулу моторов, доносившемуся издали, из-за жиденькой хвойной рощицы, где укрывались от взглядов наблюдателей бойцы Сил самообороны Японии, очередного удара следовало ждать с минуты на минуту. И полковник был почти уверен, что этот удар для него и тех людей, что находились сейчас рядом, деловито проверяя оружие и торопливо докуривая чудом сохранившиеся в заначке сигареты, станет последним.
Алексей Басов торопливо, но внимательно проверил свой невеликий арсенал. Справа от него на дне окопчика, прислоненный к его стенке, стоял тубус реактивного гранатомета РПГ-18 «Муха». Слабая надежда, если появятся танки, но против легкой «брони» сгодится, тем более, ничего иного и не было. По левую руку Басов положил АКС-74, к которому была примкнута спарка из двух «рожков», смотанных между собой изолентой. Еще шесть магазинов находились в подсумках разгрузочного жилета. Там же нашлось место для трех ручных гранат Ф-1. Ну и еще потертый «Макаров» с парой снаряженных обойм в модерновой набедренной кобуре, да боевой нож. Немного, но полковник был рад и этому.
Услышав шаги за спиной, Алексей Басов обернулся, увидев выскочившего из-за покосившегося забора майора Сухова. Командир штурмового батальона, под началом которого осталось чуть больше полусотни бойцов, соскользнул вниз, стащил с плеча пулемет ПКМ и деловито принялся устанавливать его на краю окопа, направив увенчанный пламегасителем ствол в сторону подернутой туманом тайги. Затем, вытащив из петли на поясе пехотную лопатку, несколькими резкими злыми ударами отрыл в стенке окопа небольшую нишу, где удобно расположились две темно-зеленые жестяные коробки с запасными лентами.
— Чертов дождь, — буркнул офицер, не глядя на своего командира. — Как он достал. Как все это достало!
Басов усмехнулся:
— Дождь — это хорошо. Ни черта «косые» со спутников не разглядят, огонь артиллерии корректировать не получится. Так что придется им самим к нам идти, ножками, и кое-кого, уж это я гарантирую, мы на тот свет отправим сегодня.
Использование японцами для разведки и целеуказания космических спутников, пусть и не своих, а американских, перестало быть тайной, и медленно откатывавшиеся на юг, к океанскому побережью, защитники Камчатки, которых становилось все меньше, делали все, чтобы укрыться от «всевидящего ока». Закапывались глубоко под землю, точно какие-то разумные кроты, опутывались километрами маскировочных сетей, старались перемещаться только в темное время суток. Но все эти ухищрения оказывались тщетны, и снова где-то за горизонтом грохотало отзвуками приближающейся грозы, а затем из поднебесья на очередной блиндаж или ДЗОТ обрушивался гаубичный снаряд или минометная мина, заживо погребая всех тех, кто находился внутри.
— Отправим, чего уж, — фыркнул Сухов, рывком отведя назад затвор пулемета, который затем с лязгом вернулся на место, загнав в ствол патрон, первый из сотни, набитых в солидно бряцавшую металлом ленту. — А следом — и сами отправимся. Кой черт, все равно нам не выстоять!
Сухов, наконец, обернулся, взглянув на Басова, и тот, посмотрев на изможденное лицо своего заместителя, точно в зеркало глянул. Они были сейчас неразличимы, как близнецы-братья. Оба грязные, в пропитавшемся собственным потом камуфляже, заросшие трехдневной щетиной, с впавшими щеками, заострившимися подбородками и воспаленными до красноты глазами, сверкавшими лихорадочным блеском из-под насупленных бровей. Их солдаты выглядели не лучше, но тем, хотя бы, не нужно было мучиться проблемой выбора, принимая решения, каждое из которых неизбежно было проигрышным.
— Бойцы готовы? — Басов мрачно взглянул на сосредоточено сопевшего, мрачного, будто грозовая туча, комбата.
— Все на позициях. Все, кто еще способен нажать на спуск. Но это самоубийство. С голыми руками будем «косых» встречать. Патронов по три-четыре рожка на человека, всего четыре пулемета, гранатометов почти нет. Нас намотают на гусеницы, даже не заметив.
Недобро прищурившись и инстинктивно сжав рукоятку «калашникова», Алексей Басов обернулся к майору, прошипев тому в лицо:
— Так, может, сложить оружие и разбежаться по тайге?
— Нет, командир, никто не побежит, — выдержав мрачный взгляд полковника, Сухов мотнул головой, на которой красовалась несвежая повязка — осколок гранаты срезал кусок кожи с черепа, чудом не пробив кость. — Живыми мы с этого места не сойдем. Останемся здесь, все до одного, и будем держать оборону, пока хватит силы спустить курок или выдернуть чеку гранаты. Мы исполним присягу, которую однажды дали. Жаль только, что погибнем так глупо.
— Хотя бы погибнем в бою, имея какие-то шанс, не то, что эти. Как скот на бойне, ждут своего череда!
Алексей кивком указал себе за спину, туда, где вдоль берега вытянулось скопление домов, причудливо перемешавшихся деревянных полуразвалившихся бараков и вполне современных пятиэтажек. Большая часть из четырех с половиной тысяч жителей Усть-Камчатска покинула поселок в первые дни после высадки японцев, но около трети таки не решились оставить свои дома. Кое-кто теперь, набравшись смелости, примкнул к остаткам десантно-штурмовой бригады, вооружившись, чем попало — от оставшихся от погибших раньше солдат «калашей» до дедовских охотничьих двустволок. А другие тряслись от страха в своих квартирах, покорно ожидая, когда шальной японский снаряд перемелет их дом в груду щебенки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
