раздора поднялся с пола и боком подобрался поближе к Таласин.
– С возвращением домой, ваша светлость. Похоже, я обязан вам жизнью, – заметил Сураквел. – Долг за себя, что называется.
– Долг за себя основан на кодексе чести Ненавара, – отметила Таласин, резко втянув воздух от жжения, пока лекарь промывал рану чаем из листьев гуавы, сваренных в пальмовом ликере. – А ты во время боя на мечах воспользовался арбалетом. Не очень-то по чести.
Сураквел пожал плечами, ничуть не раскаиваясь.
– Я увидел в этом возможность спасти Ненавар и избавить вас от неминуемого брака одним выстрелом. Я сожалею лишь о том, что у меня не получилось.
Он только-только вернулся в Доминион. Он еще не знал, что важной частью этого брачного договора было объединить магию света и тени и подавить Пустопропасть.
Таласин решила позволить Ниаме ввести его в курс дела: дайя подбежала к ней и Сураквелу с грозным выражением на лице.
Пока Ниама ругала Сураквела за то, что тот был безрассудным шутом и подверг опасности жизнь лахис’ки, лекарь наложил припарку из чеснока, меда и камфорной коры на порез на руке Таласин и ушел. Девушка прокручивала в голове произошедшее, и по ее спине пополз холодок, когда до нее наконец дошло, насколько близок был Аларик к тому, чтобы оказаться застреленным из арбалета.
Это автоматически привело бы к тотальной войне. Это привело бы к тому, что Пожиратель миров поглотит Ненавар, и ничто не сможет встать у него на пути.
Это привело бы к смерти Аларика, если бы болт попал в цель.
Именно последняя часть больше, чем что-либо еще, вызвала в ней необычайную боль. Ей нужно было увидеть его. Ей нужно было убедиться, что с ним все в порядке.
Но сначала…
Таласин переключилась на ссорившихся аристократов. Приближенные королевы Урдуи были разгневаны тем, что из-за действий Сураквела будущее Ненавара оказалось под угрозой, но много кто воспользовался возможностью высказать свое недовольство помолвкой. Такое Захия-лахис пресечь не могла, из-за чего все более очевидно начала терять контроль над мероприятием.
Таласин вгляделась в море гордых, воинствующих лиц, и на нее снизошло ошеломляющее озарение. Она может предотвратить это или хотя бы немного смягчить последствия. Каждый раз, когда смешивала Аларика с грязью, каждый раз, когда позволяла ненаварцам клеветать на его характер, она закрепляла в их сознании образ себя как несчастной мученицы. Это противоречило самой сути матриархальной культуры. Принц Элагби был прав, когда сказал, что двор последует за Таласин, поэтому им передалось ее неприкрытое непринятие условий, в которые ее поставили.
Она позволила эмоциям взять верх над собой и тем самым не только приблизила Доминион на шаг к войне, которую он не сможет выиграть, но и еще больше подвергла сардовийцев риску обнаружения. Из-за нее они могут остаться одни на растерзание Пустопропасти.
До Безлунной Тьмы осталось пять месяцев.
Пять месяцев, и все будет кончено, если она не исправит ситуацию.
– Это не брак по принуждению, – прорвались слова Таласин сквозь гомон, и все взгляды в зале немедленно устремились к ней. – Я поддерживаю Захию-лахис. Я принимаю предложение руки императора Ночи по собственной воле. – Ее голос, казалось, мог сорваться в любой момент, но она крепко держалась – за свой долг, за ту часть себя, которая всегда продолжала двигаться, обгоняя бури, тень смерти и все, что преграждало ей путь. – Разве я не доказала, что равна ему по силе? – спросила она, интуиция подсказывала ей, что она должна напомнить аристократам увиденное этим вечером. Что она была так же сильна, как и Аларик. – Меня никто не принуждает. Завтра, когда мы внесем последние детали в договор, он станет моим суженым. И вы окажете ему подобающее уважение, какого он заслуживает как мой будущий супруг.
Как же ее терзали эти слова. Но это, как и многое другое, сказать было просто необходимо.
…….✲……..
Оставшись одна в своих покоях, Таласин выскочила через боковую дверь в сад орхидей. Ее серебряные каблучки цокали по каменной кладке, ведущей к покоям Аларика. Весь свет в гостевом крыле был потушен, но она расправила плечи и рискнула постучать. Решительный стук ее костяшек заставил одно окно вспыхнуть золотом зажженной лампы. Дверь распахнулась.
Огромная сильная рука обхватила длинными пальцами ее здоровую руку и втащила в комнату, немедленно отпустив, как только девушка оказалась внутри. Ее возмущенный вскрик прозвучал одновременно с хлопком закрывшейся двери.
– Сказала же, если ты еще раз так грубо со мной… как ты смеешь… – сбивчиво выпалила Таласин, но конец предложения так и остался у нее на языке, когда Аларик задвинул засов и повернулся к ней.
– Прости уж, что не облегчил вашим стрелкам задачу и не стал легкой мишенью.
Его тон мог бы заморозить водопад в саду. На нем не было перчаток и пиджака. Рубашка цвета слоновой кости свободно висела на его мощном теле, не в состоянии скрыть, как сильно были напряжены от волнения изгибы его торса. Молодой человек одарил неожиданную гостью прямым взглядом сверху вниз, и его серые глаза были такими темными, что казались почти черными и сверкали едва сдерживаемой угрозой на фоне бледности его лица.
– Что за глупости, – попыталась усмехнуться Таласин, но издевка в ее голосе так и не прозвучала, потому что девушка понимала, что на его месте, скорее всего, тоже подозревала бы всех и вся. – Я пришла извиниться от имени Доминиона.
– Ты, – начал Аларик, – прекрасная ты дурочка. – Его взгляд скользнул по обработанной ране на ее руке и надолго задержался там, прежде чем вернуться к лицу. – Что на тебя нашло, что ты взяла и бросилась под Врата Теней?
Ее пронзила злость, темно-красная и пульсирующая.
– Кого ты назвал дурочкой?
Он сделал медленный шаг ближе. Она машинально попятилась, пока не уперлась спиной в шкаф, и больше деваться было некуда. Он запер ее, положив тяжелые ладони на шкаф на уровне ее плеч. Между их телами осталась лишь узкая полоска пространства, его запах переполнял ее чувства, горячая кожа, пропитанная ароматом леса, ягод можжевельника и мирры. Его волосы были растрепаны, как будто до ее прихода он, раздосадованный, взъерошил свои полуночные волны пальцами. Эти же пальцы скользнули вниз по шкафу и его ладони оказались на уровне ее талии.
Руки Таласин тоже зашевелились. Они скользнули по рубашке Аларика и хотели оттолкнуть его, но почему-то не сделали этого. Они просто остались там. Она ощущала тепло и твердость его груди под муаром, кончиками пальцев чувствовала, как бешено колотится его сердце. Ее обездвижил его обжигающий взгляд, устрашающая мужественность, окружившая ее, статические
