Часть третия
Пред Вторым пришествием Христовым будут знамения в солнце и луне и звездах, море восшумит и возмятется [1053]. Как отличить эти знамения от знамений антихриста? как отличить {стр. 312} эти знамения от знамений антихриста, потому что и он даст знамения в солнце, луне, звездах, воздухе? [1054] — Первые знамения будут истинные, чем вполне отличатся от знамений антихриста, которые составятся из явлений, обманывающих чувства. Совершителями знамений антихриста будут антихрист и его апостолы; знамения в солнце, луне и звездах, знамения — вестники пришествия Христова, явятся сами собою, без всякого посредства. Светила небесные выполнят назначение свое, с которым они, по повелению Творца, заблистали на небе [1055]. Уже они выполнили это назначение при Рождестве Христовом чудною звездою [1056]; выполнили они его при распятии Богочеловека, когда солнце закрылось темным покровом мрака в самый полдень [1057]. Святой евангелист Матфей говорит, что по миновании скорби, произведенной владычеством антихриста, немедленно наступит пришествие Христово, и начнется оно с того, что солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с небесе [1058]. Светила эти останутся на своих местах, замечает блаженный Феофилакт Болгарский, но они померкнут и представятся для взора человеческого исчезнувшими с тверди небесной по причине обилия небесного света, которым озарится мир, приуготовляемый для принятия Господа во славе Его.
Учение о чудесах и знамениях, предложенное нами, мы дерзаем назвать учением Святой Православной Церкви, учением святых Отцов ее. Существенная потребность в точном, по возможности в подробном изложении этого учения — очевидна. Истинные знамения были споспешниками истинного Богопознания и подаваемого им спасения; знамения ложные были споспешниками заблуждения и истекающей из него погибели. В особенности действие знамений, которые совершит антихрист, будет обширно и могущественно, увлечет несчастное человечество к признанию богом посланника сатаны. Назидательно, утешительно, душеспасительно благочестивое созерцание чудес, совершенных Господом нашим, Иисусом Христом. Какая в них святая простота! как посредством их делалось удобным познание Бога для всех человеков! какая в них благость, какое смирение, какая неопровержимая сила убеждения! Созерцание чудес Христовых возводит нас к Слову, Которое — {стр. 313} Бог. Бог, для восстановления общения с отпадшим от Него человечеством благоволил, чтоб Слово Его облеклось в человечество, явилось, обращалось между человеками, вступило в ближайшее отношение с ними, и, усвоив их Себе, вознесло на небо. Облекшись в человечество, Слово пребывает Словом Божиим и действует как Слово, соответственно Своему Божественному достоинству. Оно восседает одесную Отца принятым человечеством и пребывает повсюду, как Бог. Оно начертано на бумаге, Оно облекается в звуки, но, будучи Дух и жизнь [1059], Оно входит в умы и сердца, воссозидает соединяющихся с Ним в духе, привлекая к духовной жизни и тело. От созерцания чудес Христовых мы восходим к познанию того великого значения, которое заключается в Слове Божием, едином на потребу [1060] для спасения нашего, в Слове, служащем спасению и совершающем спасение со всею удовлетворительностию. Познание Слова Божия из Священного Писания, произнесенного Святым Духом и объясненного Святым Духом, соединенное с познанием, почерпнутым из деятельности, направленной по Слову Божию, осененное наконец познанием, преподаваемым Божественною благодатию, доставляет христианину чистоту ума и сердца. В этой чистоте воссиявает духовный разум, как солнце на ясном небе, свободном от облаков. При наступлении дня после темноты ночной образ чувственных предметов изменяется: одни из них, доселе остававшиеся невидимыми, делаются видны; другие, бывшие видны неотчетливо и в смешении с другими предметами, отделяются от них и обозначаются определенно. Происходит это не потому, чтоб предметы изменялись, но потому, что отношение к ним зрения человеческого изменяется при заменении ночной тьмы дневным светом. Точно то же совершается с отношением ума человеческого к предметам нравственным и духовным, когда озарится ум духовным знанием, исходящим из Святого Духа. Только при свете духовного разума душа может узреть святой путь к Богу! только при свете духовного разума может непогрешительно совершиться невидимое шествие ума и сердца к Богу! только при свете духовного разума мы можем избежать заблуждения, дебрей и пропастей погибельных. Там, где не присутствует этот свет, нет видения истины; там, где не присутствует этот свет, нет Богоугодной {стр. 314} добродетели, спасительной для человека, вводящей его в обители рая [1061]. Светом духовного разума должно быть озарено воззрение душевного ока на знамения и чудеса, чтоб избежать тех бедствий, в которые может вовлечь воззрение на них плотского мудрования. Мы видели характер чудес Богочеловека; мы видели, в чем заключалась цель их. Знамения, совершив свое служение, оставили поприще служения, предоставив действовать существенному делателю — Слову, Которое пребывает и пребудет делателем до кончины мира, как Оно Само возвестило о Себе: се, Аз с вами есмь до скончания века [1062]. После того, как прекратилось повсеместное совершение знамений, которым сопровождалась сеятва христианства проповедию Апостолов и мужей равноапостольных, знамения совершались по местам избранными сосудами Святого Духа. С течением времени, с постепенным ослаблением христианства и повреждением нравственности знаменоносные мужи умалялись [1063]. Наконец, они иссякли окончательно. Между тем человеки, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение, признающее себя недостойным не только совершать знамения, но и видеть их, жаждут чудес более, нежели когда-либо. Человеки, в упоении самомнением, самонадеянностию, невежеством, стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь. Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, в которое должно открыться обширное позорище многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами.
Оживление души Словом Божиим производит живую веру во Христа. Живая вера как бы видит Христа [1064]. Для взоров ее христианство, пребывая тайною, делается открытым; пребывая непостижимым, оно — ясно, понятно, не закрыто уже тою густою непроницаемою завесою, которою оно закрыто от веры мертвой. Живая вера — духовный разум [1065]. Не нуждается она уже в знамениях, будучи всесовершенно удовлетворена {стр. 315} знамениями Христовыми и величайшим из Его знамений, венцом знамений, Его Словом. Желание видеть знамения служит признаком неверия, и знамения даны были неверию, чтоб обратить его к вере. — Прилепимся к Слову Божию всею душою, соединимся с Ним в один дух, и знамения антихриста не привлекут к себе даже внимания нашего. С пренебрежением и омерзением к ним, мы отвратим от них наши взоры, как от позорища бесовского, как от деяния исступленных врагов Божиих, как от наругания Богу, как от яда и заразы смертоносных. Будем помнить следующее особенной важности замечание, извлеченное из опытов подвижнической деятельности. Все бесовские явления имеют то свойство, что даже ничтожное внимание к ним опасно; от одного такого внимания, допущенного без всякого сочувствия к явлению, можно запечатлеться самым вредным впечатлением, подвергнуться тяжкому искушению.
Смиренномудрие неразлучно с духовным разумом. Говорит святой Исаак Сирский: «Только тот, кто имеет смирение, может быть признан разумным; не имеющий смирения, никогда не стяжет разума» [1066]. Живая вера открывает взорам души Бога: Слово Божие соединяет душу с Богом. Узревший таким образом Бога, ощутивший таким образом Бога, усматривает свое ничтожество, исполняется неизреченного благоговения к Богу, ко всем делам Его, ко всем велениям Его, ко всему учению Его, стяжавает смиренномудрие. Смиренномудрый не осмелится даже полюбопытствовать о том, что совершается вне воли Божией, что благовременно осуждено Словом Божиим: знамения антихриста пребудут чуждыми смиренномудрому, как не имеющему к ним никакого отношения.
Видение своего ничтожества и своей немощи, видение Бога, Его величества, всемогущества и бесконечной благости возбуждает душу устремляться молитвою к Богу. Вся надежда такой души сосредоточена в Боге, и потому нет для нее причин к развлечению при молитве; она молится, совокупляя воедино свои силы и устремляясь к Богу всем существом своим; она по возможности часто прибегает к молитве, она молится непрестанно. При наступлении великих скорбей во времена антихриста возопиют усиленною молитвою к Богу все истинно верующие в Бога [1067]. Они возопиют о помощи, о заступлении, о ниспослании Божественной благодати в подкрепление {стр. 316} им и руководство. Собственные силы человеков, хотя и верных Богу, недостаточны, чтоб противостать соединенным силам отверженных ангелов и человеков, которые будут действовать с остервенением и отчаянием, предчувствуя свою скорую погибель [1068]. Божественная благодать, осенив избранников Божиих, соделает для них недействительными обольщения обольстителя, негрозными угрозы его, презренными чудеса его; она дарует им мужественно исповедать совершившего спасение человеков Спасителя и обличить лжемессию, пришедшего для погубления человеков; она возведет их на эшафоты, как на царские престолы, как на брачный пир. Ощущение любви к Богу сладостнее ощущения жизни [1069]. Как предсмертные и сопровождающие смерть мучения составляют собою начала вечных мук для грешника [1070], так муки за Христа и насильственная смерть за Него составляют собою начало вечных радостей райских. Это видим ясно из действия Божественной благодати в отношении к мученикам первых веков христианства: первоначально предоставлялось им явить свое произволение; по принятии ими первых мук нисходила к ним помощь Свыше, соделывала для них и муки и смерть за Христа вожделенными. Господь, предвозвещая скорби, долженствующие предшествовать Второму пришествию, заповедал ученикам Своим бодрствование и молитву: блюдите, бдите и молитеся, сказал Он им, не весте бо, когда время будет [1071]. Молитва всегда нужна и полезна для человека; она содержит его в общении с Богом и под покровом Бога, она охраняет его от самонадеянности, от обольщения тщеславием и гордостию, как собственными своими, прозябающими из падшего естества, так и приносимыми в помыслах и мечтах из области падших духов. Во времена скорбей и опасностей, видимых и невидимых, особенно нужна молитва: она, будучи выражением отвержения самонадеянности, выражением надежды на Бога, привлекает к нам помощь Божию. Всемогущий Бог соделывается деятелем молящегося в затруднительных обстоятельствах его и изводит из них раба Своего дивным Промыслом Своим.
