Что-то дрогнуло в ее сердце, когда девушка бросила мимолетный взгляд на многоэтажный дом. В многочисленных окнах было пусто и темно. Еще рано для того, чтобы зажигать костры, но достаточно темно, чтобы зажечь свет. Кого бояться оборотням, если в их обители поселилась Алиса? Не было видно ни занавесок, ни заколоченных окон. Просто мертвый дом. Алису это смутило, и она ускорила шаг. Зайдя в здание она поняла, что ее захлестнула ностальгия. Она снова входит в заброшенное помещение первого этажа с оружием в руках и не знает, что ей ожидать в гнетущей темноте. Охотница поднялась на второй этаж, где обычно играли дети под присмотром старших, но и тут было пусто. Тогда она приняла решение подняться на крышу. Она мало что знала о здании и его запутанных коридорах и лестницах, которых невозможно было сразу запомнить, но подняться на самый верх она все же сумела.
Едва заметный свет привлек ее внимание, стоило ей выйти на свежий воздух и оглядеться. Алиса подошла ближе медленными, напряженными шагами, рефлекторно схватившись за автомат, но так и не посмев направить его на тень, что сидела возле костра, непривычно маленького, слабого, умирающего на ветру при каждом порыве, но воскрешающего в затишья. Алиса узнала седую макушку сидящего к ней спиной старика и успокоилась. Франк протянул страдающие от артрита руки к теплу, то и дело потирая их друг об друга. Он по привычке остался с оголенным торсом, но холод приближающейся ночи давал о себе знать в непривычной для этой крыши тьме. Он не сразу заметил Алису, но когда та села напротив, мило ей улыбнулся.
— Алиса, — позвал он ее по имени. — Я смотрю, поход в контейнер все же дал свои плоды, — он указал на автомат, мирно свисающий на своем ремне с ее плеча. — Это хорошо. Монстр все еще на свободе. Тебе понадобиться оружие, чтобы вступить с ним в бой, — согласился старик, делая вид, что все в полном порядке.
— Где твоя стая? — серьезным тоном спросила у него Алиса, не обращая внимания на его заявления. Она поняла по печали в глазах старика, что никого больше в здании не осталось. — Куда они ушли? — Алиса поняла, почему ее намеревались сжечь на закате. Ее не просто намеревались отправить к предкам, она бы сгорела вместе со зданием, но ее возвращение в мир живых заставило стаю изменить планы.
— Они ушли вместе с ним, — спокойно ответил Франк, продолжая наблюдать за переливом оттенков и цветов веселого огня. — Они последовали за тем, кто не позволил тебя сжечь в первый день с остальными. Мы посчитали это хорошим вариантом для нашей стаи. Оставаться в Лондоне было небезопасно. Монстр поднял волну среди нежити. Даже если ты его одолеешь, у местной полиции уже появилось много вопросов к странным обитателям города. Во Франции для стаи уже приготовили подходящее место наши братья и сестры. Там будет лучше. Хоть стая и зародилась здесь, но все же волкам давно пора двигаться дальше. Старческая глупость про место предков уже давно изжила себя, — с печальной улыбкой поведал девушке напротив Франк.
— А как же ты? — не понимала Алиса. — Почему ты все еще здесь? Ты ведь их вожак. Разве ты не должен был увести их за собой? Кем бы ни был тот человек, за которым ушла твоя стая, ты — их вожак, не он. — Охотница была удивлена. Волки без вожака. Такого никогда не было. Не со стаями. Одиночки — иное дело, но стая… Народ без правителя разобщен. Это могло привести к войне среди волков. Алиса прекрасно это понимала, поскольку сама в охоте на стаи часто пользовалась этим трюком. Она устраняла вожака, и волки уже начинали истреблять друг друга, не обращая почти никакого внимания на охотницу, которая неплохо экономила боеприпасы на этой глупой традиции. В поселениях, где оборотнями рождались, а не становились посредством обращения, была та же проблема, но выражалась она менее жестоко, приводя в основном к распаду общины без особых кровопролитий.
— Теперь у стаи новый вожак. Молодой и сильный, — все с таким же спокойствием ответил оборотень. — Он не даст их в обиду. Я научил его всему, что знал сам. А совет старейшин поможет ему избежать моих ошибок. Со временем он наберется мудрости, а пока его сила в молодых волках, что преданы ему до самой смерти, — немного задумавшись, словно сам с собой, рассуждал старик, не отводя уже слезящихся от дыма глаз от яркого пламени небольшого костра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Каиль? — немного подумав, предположила Алиса. — И давно он вожак?
— Достаточно, чтобы все недовольства улеглись, — не ответил конкретно волк, но давая Алисе понять, что очнулась она в обществе уже обычного старого волка.
— Так вот почему его глаза были такими, — тихо проговорила Алиса. — Он уже знал, что уйдет со стаей. Но почему мне никто не сказал? — удивилась Алиса. — Я хоть и чужая вам, но я могла бы помочь. Хоть как-то.
— Ты не чужая нам. Ты четырнадцать дней молчаливо выслушивала наши жалобы и просьбы, помогала молиться и давала надежду на чудо, которое в конечном счете свершилось в твоем возвращении. Но наш уход не должен был тебя сбивать с пути. Поэтому я велел Каилю и остальным ничего не говорить тебе. Он хотел с тобой попрощаться, но не мог. Каким-то странным образом он смог привязаться к тебе. Мне стыдно признаться, но я велел ему и нескольким молодым волкам следить за тобой. Возможно, наблюдая, он разглядел в тебе что-то любопытное. Да, думаю это тогда произошло. — Старик утвердительно покачал головой, осознавая, когда его внук проникся странной симпатией к охотнице, которая не походила ни на влюбленность, ни на братские или дружеские чувства. Это было для Франка чем-то новым, непонятным, понятным лишь только Каилю.
— Да уж. Твое чутье тебя подводит. Даже моя безграничная харизма не смогла заставить его проявить хоть какие-то эмоции, несмотря на то, что он знал, что, возможно, мы больше не увидимся. Так себе симпатия, — возразила девушка, не веря в человеческие чувства с первого взгляда, как таковые.
— Он принес тебя к нам на руках, обеспокоенный, встревоженный. Лицо ничего не выражало, но ты бы видела его глаза, полные ужаса. Когда доктора подтвердили его опасения, он не отходил от твоего тела сутки, не впуская никого в комнату, кроме единственного человека, который знал тебя лучше, чем он. Этот человек велел не сжигать твое тело. Он сказал, что лучше тебе быть призраком, нежели попасть в пустоту, что ожидала тебя из-за проклятия. Тогда то старейшины решили сделать из тебя святую. Каиль этого не одобрил. Две недели он ходил в трауре, почти не покидал свою комнату и был всегда зол. Мой мальчик не бессердечен, он просто привык быть внуком вожака, сильным, смелым, равнодушным ко всему.
— Возможно, это так, — тихо согласилась Алиса. — Едва ли я когда-либо найду этому подтверждение. Но меня сейчас не это больше волнует, — решила сменить тему она. — Ответь мне на мой вопрос. Что теперь будет с тобой? Что будешь делать без стаи? Зачем остался? — спросила она, хотя уже знала, каков будет ответ.
— Найду монстра, что лишил многих наших детей отцов. Знаешь, пока тебя не было, многие волки ослушались моего приказа, надеясь одолеть монстра числом, но их всегда было недостаточно, чтобы убить тварь. Его сильно изматывали, он весь изранен, но все еще жив. Этот монстр очень умен. В последний раз его выследил Каиль, но чудовище сбежало. Думаю, оно так поступило, потому что поняло, что Каиль — хороший тактик. Он видит поле боя, исследует врага и нападает, когда тот наиболее уязвим. Я пережил не одну войну и смог научить его пережить свои воины, что ожидают его впереди, — вновь поддался эмоциям и ностальгии волк, но Алиса быстро вернула его к реальности, наконец привлекая его взгляд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это ведь самоубийство! — воскликнула охотница. — Если с ним не справилось несколько волков, то ты тем более не сумеешь. Старый волк редко оказывается успешнее в охоте, чем молодые. А тем более против того монстра. Он ведь тебя убьет, — каждое слово девушка произносила все тише, не в силах сдержать то отчаяние, которое она испытывала от осознания того, что старый волк уже попрощался со всеми, как мертвец.
