— Вот как! — изумился Аттила, от души веселясь. — И какова она?
— У меня от ее вида случилось расстройство желудка. Вместо себя я послал молодого десятника моей охраны. Вернувшись, он сказал, что ее мог бы удовлетворить только племенной бык!
Аттила хохотал так, что едва не упал с трона, отдышавшись, заключил:
— Гунны недаром говорят: «Суди о племяннике по дяде, а о дочери по матери». — И вот тут он впервые, говоря о себе, вместо «я» сказал «мы». — Мы рады, что свадьбы не будет!
К ставке Верховного правителя прибывали войска племен. Скоро всю долину от гор до реки Тиссы заполнила конница. Запас кормов был взят всего на шесть дней. Подходили все новые и новые отряды. При столь огромном скопище людей и коней нельзя долго оставаться на одном месте. Спешно был собран Большой совет.
После ритуальных жертвоприношений тарханы окружили помост, на котором восседал Аттила и предводители племен. Аттила произнес речь:
— Братья! Когда дым сегодняшних приношений достиг небесной равнины, мы увидели птиц, во множестве летящих на юг. Великий Тэнгри дал знать: пора! Наступает утро грозных решающих битв! Воины наточили мечи, а кони откормлены. Гунны пройдут по равнинам земли до предвечернего океана, за которым начинается мрак. Клянусь громоносным Куаром, каждый воин после похода будет носить золотой пояс, а меч вкладывать в ножны, усыпанные драгоценностями. Став властелинами, гунны будут жить, как позволяет им характер и полная воля! Тэнгри указал, куда нанести первый удар — на юг, на Византию! — Выхватив свой меч, Аттила поднял его над головой.
— На Византию! — громом прокатилось по переполненной площади.
И тысячи мечей блеснули на солнце.
В это время толпа запыленных всадников въехала на площадь. Ее сопровождал сотник Ябгу, назначенный вместо Ульгена. Мясистое лицо Ябгу сияло. Наконец–то он стал человеком, облеченным доверием Верховного правителя. Впереди походы. Много погибнет тарханов. А он, Ябгу, теперь первый, кто имеет право притязать на место тысячника.
Ехавшие с ним всадники были вооружены длинными мечами, дальнобойными луками. Приземистые, темнолицые, в войлочных шапках и кожаных панцирях — при взгляде на них становилось ясно, что прибыли свои, но издалека. Впереди гарцевал на сильном жеребце широкоплечий длинноусый всадник. На его шапке алела широкая лента.
Подъехав к помосту, длинноусый легко поднялся по ступенькам помоста, остановился возле Аттилы, дружелюбно, но с достоинством сказал:
— Да осенит тебя своим крылом священная птица Хурри! Я царь Еран. Ты звал нас, и вот мы здесь!
Совет закончился пиром. Сохранившие обычаи предков хайлундуры отказались от предложенных скамеек, для них расстелили толстую кошму. Они восседали за трапезой, склонившись на колени, подобно каравану тяжелоношных верблюдов. У многих тарханов Аттилы эта поза уже вызывала презрительные усмешки и ехидное перешептывание.
— Почему вы шли так долго? Что задержало вас? — спросил Аттила.
— Мы свернули на Кавказ, — бесхитростно отозвался царь хайлундуров.
Аттила нахмурился, ему об этом ничего не было известно. Недавно некоторые вожди соблазняли его повторить поход на Месопотамию, куда в свое время ходил Баламбер. Оказывается, хайлундуры их опередили. Но более Аттилу насторожила независимость Ерана. Прибытия этого сильного племени ждал еще Ругила. Стало быть, они не слишком нуждаются в союзе с остальными гуннами.
— Удачен ли был поход? — вежливо осведомился он.
— Много добычи. Там вас еще помнят. Но сейчас персидский шах Кавад закрыл Дербентский проход крепостными стенами от гор до моря. Пришлось возвращаться к Дарьяльскому ущелью. Вот почему мы задержались. Но, хвала Тэнгри, наши женщины теперь носят красивые одеяния. — Бросив мимолетный взгляд на гору подарков, нагроможденную его воинами на помосте, Еран перешел к тому, что являлось целью его приезда. — Ругила обещал отдать хайлундурам земли между Прутом и Серетом. Сдержишь ли ты, Аттила, его обещание?
Диор услышал бесстрастный ответ Верховного правителя:
— Гунны всегда заботились о своих сородичах, Еран! Жаль, пока вы ходили на Кавказ, на ваших землях построил крепости гот Витирих. Тебе придется овладеть ими в бою. Землю, политую кровью хайлундуров, никто не осмелится у вас отнять!
— Да будет так! — вынужден был сказать Еран.
2
Гунны, долго соседствуя с чужими народами, переняли у них многие удобства жизни, стали носить яркие одежды, украшать себя золотом. Хайлундуры же оставались неискушенными детьми степей. По вечерам они разжигали костры, приносили на треногом жертвеннике жертву прародительнице всех гуннов Умай, состязались на мечах, боролись, а потом, сидя на корточках возле костра, пели протяжные, как сама степь, песни. Еран мало чем отличался от простого воина, лишь алая лента на шапке да более изящно вышитая походная сумка выдавали в нем царя.
Узнав, сколько у Витириха крепостей и что из себя представляет Белый замок, Еран охотно согласился иметь при себе опытного советника и попросил выделить ему и ветеранов, сведущих в штурме крепостей. Аттила расщедрился и направил в помощь хайлундуров тысячу Силхана Сеченого. Его ветераны еще в пути, не мешкая, принялись обучать воинов Ерана изготовлению штурмовых кожаных лестниц, шестов–ползунов, закрытых подъемников, легких таранов. А метать арканы на высоту крепостных стен хайлундуры умели и сами.
При возвращении Ерана в свою орду на одном из привалов к Диору подошел шаман, необыкновенно подвижный гибкий старик в вывороченном полушубке и с колокольчиком на поясе; пристукнув тяжелым посохом, бдительно прокричал, обращаясь к советнику:
— Отвечай, какому богу ты поклоняешься?
— Мой отец темник–тархан Чегелай, — спокойно напомнил Диор, грея возле пламени руки, ибо ночи наступали прохладные.
— Но ты не молишься и не приносишь жертвы!
Еран хотел заставить бахши замолчать, но передумал и с интересом стал ждать ответа. У соседних костров воины тоже прислушались. Равнодушие советника к богам настораживало не только шамана. Диор вдруг понял всю глубину пропасти, отделяющую его, поклонника Платона, Цельса [85], от этих детей природы. Разве постигнут хайлундуры всю глубину учения Платона или суть «Правдивого слова» Цельса? Только теперь он понял, почему здравомыслящий Аттила вынужден скрывать свои сомнения относительно могущества богов. Диор внушительно сказал:
— Старик, ты прожил много лет и наблюдал жизнь многих народов. Ты видел разные обычаи и поклонение разным богам. Так или не так?
— Да, это так, — вынужденно согласился бахши.
— И твоей мудрости, надеюсь, хватило не спрашивать, почему они живут по иным обычаям и поклоняются иным богам? Знай, у меня своя вера! И по ней я не должен приносить жертв и молиться вслух. Если тебя это удивляет, ты глуп!
К костру Диора уже косолапил настороженный Силхан и несколько ветеранов. На лице Ерана появилась тревога, он сурово обратился к шаману:
— Ступай, Арат, не приличествует бахши заботиться о чужой вере больше, чем о собственной!
Шаман удалился пристыженный.
3
По прибытии в кочевья Еран разослал вдоль границ земель Витириха летучие отряды, чтобы узнать, где расположены удобные проходы на плоскогорье. Вскоре разведчики вернулись. У Витириха оказалось три крепости, и каждая закрывала одну из дорог в земли готов.
Ветераны Силхана разыскали несколько приречных скал, высотой и крутизной напоминавших крепостные стены. Еран распорядился приводить к этим скалам ежедневно по тысяче воинов, дабы они упражнялись в лазании по скалам. Был выкопан и ров с насыпным валом. Ров однажды спас жизнь самому Ерану. Овраги, холмы, водные преграды — все стало местом упражнений.
Военные приготовления хайлундуров не ускользнули от внимания Витириха. И скоро к хайлундурам прибыл седовласый Валарис.
Военного предводителя готов проводили к холму, с вершины которого Еран и Диор наблюдали за обучением бойцов. Когда Валарис в сопровождении знатных готов подъехал к холму, на приступ скалы шла очередная тысяча.
На бешеной скорости, подбадриваемые криками ветеранов Силхана, воины мчались ко рву. За ним возвышалась скала. На вершине ее торчали подростки, которым велено было изображать защитников. Они обстреливали штурмующих из луков и кидали в них камни. Приказ Ерана был суров: отцов не жалеть! Конники скакали широким фронтом. Подлетев ко рву, сотня за сотней поворачивали коней и, проносясь вдоль препятствия, выпускали тучи стрел. Последняя сотня, рассыпавшись вдоль рва, продолжала обстреливать гребень, в то время как остальные соскочили с лошадей, скатились в ров, и вскоре ревущий поток показался на другой стороне его. Коноводы сноровисто отогнали табун подальше. Множество арканов мелькнуло в воздухе, кожаные петли, раскручиваясь, цеплялись за едва заметные выступы. Скоро вся скала покрылась черной шевелящейся массой. Несколько воинов сорвалось. Нескольких сбили камнями подростки.
