Арка. Ничего.
Черный ход. Только бабочка.
Еще шум снизу, на этот раз потише.
– Бенни? – тихо позвала она.
Он не ответил. Возможно, не слышал. Она же окликнула его почти что шепотом… Арка, кухонная дверь… Лестница: никаких признаков Бена.
– Бенни, – повторила она, и вдруг внизу мелькнула тень. На мгновение ее сердце дрогнуло, тень казалась такой странной, но тут появился Бен и стал подниматься по ступенькам, и она облегченно вздохнула.
– Внизу ничего, кроме открытого сейфа за котлом, – объяснил он, входя в кухню. – В сейфе пусто, так что, вероятно, он там хранил бумаги, которые раскидал по гостиной.
Рейчел захотелось положить пистолет, обнять Бена покрепче и расцеловать, просто потому что он вернулся из подвала живым и чтобы он знал, как она рада его видеть. Но еще оставался гараж, который надо было осмотреть.
Она молча сняла стул с ручки двери и открыла ее, а Бен стоял с ружьем наготове. И снова никакого Эрика.
Бен остановился на пороге, повозился с выключателем, зажег свет, но все равно в гараже было темновато. Несмотря на окно высоко в стене, освещения было недостаточно. Попробовал другую кнопку, которой поднималась входная дверь. Она свернулась с гулом и шорохом, и яркий солнечный свет залил помещение.
– Вот так-то лучше, – заметил Бен, входя в гараж. Она вошла за ним и сразу увидела черный «Мерседес-560», который лишний раз доказывал, что Эрик побывал здесь.
Открываясь, дверь подняла пыль, которая сейчас лениво вращалась в наклонных солнечных лучах. Наверху в перекладинах суетились пауки, плетя свой искусственный шелк.
Рейчел и Бен осторожно обошли «Мерседес», заглянули в окна (ключи болтались в замке зажигания), даже под машиной посмотрели, но Эрика не обнаружили.
Вдоль всей стены гаража протянулся искусно сделанный верстак. Над ним были развешаны инструменты, причем напротив каждого на стене был изображен его контур. Рейчел заметила, что топора нет на положенном месте, но не акцентировала на этом внимание, потому что целиком была занята поисками Эрика. Ведь не ради же инвентаризации она сюда явилась.
В гараже человеку негде было спрятаться, так что, когда Бен снова заговорил, он уже не шептал:
– Начинаю думать, что он был здесь, но ушел.
– Но вот же его «Мерседес».
– Этот гараж на две машины, так что, может, он держал тут другую, джип или пикап, что-то более пригодное для поездок по горным дорогам. А возможно, понимал, что ФБР может дознаться, что он с собой учудил, и будет за ним гоняться, разыскивая его машину, вот и сбежал в джипе или что там у него было.
Рейчел не могла отвести взгляда от черного «Мерседеса», застывшего, как огромный спящий зверь. Она посмотрела на паутину под потолком. На грунтовую дорогу, ведущую от гаража, освещенную солнцем. Покой этого горного убежища теперь казался менее зловещим, чем по приезде. Ни в коем случае не мирным и безмятежным, и уж совсем не приветливым, но все же менее угрожающим.
– Куда он мог поехать? – спросила она. Бен пожал плечами.
– Откуда мне знать. Но если я пороюсь как следует в доме, что-нибудь может указать мне нужное направление.
– А у нас есть время на поиски? Когда мы оставляли Сару Киль в больнице прошлой ночью, мы еще не знали, что в игру включилось ФБР. Я просила ее не рассказывать о том, что случилось, и не говорить никому об охотничьем домике. Я ведь думала, это партнеры Эрика начнут разнюхивать, будут пытаться что-нибудь из нее выудить, а, с ними-то, надеялась, она справится. Но она не сможет врать правительственному агенту. А если ее убедят, что мы предатели, она, конечно, решит, что поступает правильно, рассказав об этом домике. Поэтому рано или поздно они будут здесь.
– Согласен. – Бен задумчиво разглядывал «Мерседес».
– Значит, у нас нет времени решать, куда мог поехать Эрик. Кроме того, там в гостиной на полу экземпляр досье по проекту «Уайлдкард». Нам только и требуется его собрать и убираться отсюда подобру-поздорову, у нас уже будет необходимое доказательство.
Он покачал головой.
– Конечно, иметь досье важно, даже очень, но не думаю, чтобы этого было достаточно.
Она начала нетерпеливо ходить взад-вперед, стараясь держать пистолет дулом к потолку, чтобы пуля от случайного выстрела не срикошетила от бетонного пола.
– Послушай, в этом досье все, черным по белому. Нам нужно только передать его прессе…
– Во-первых, – перебил Бен, – там в основном сугубо научные вещи – результаты лабораторных испытаний, формулы и все такое. Ни один репортер в этом не разберется. Им придется обратиться к специалистам-генетикам за разъяснениями.
– Ну и?
– Ну и генетик может оказаться профаном или просто консерватором в своем деле, так что в любом варианте он может этому не поверить и сказать репортерам, что это все шутка, мистификация.
– С этим мы справимся. Мы разыщем генетика… Бен снова перебил ее:
– Может быть и хуже. Допустим, репортер передаст бумаги генетику, который сам занят исследованиями в этой области для правительства, для Пентагона. Ведь логично предположить, что федеральные агенты связывались со многими учеными, занятыми исследованием рекомбинантных ДНК, и предупредили их, что к ним могут обратиться за консультацией репортеры с крадеными бумагами, крайне секретными по характеру.
– ФБР не может знать, что я так поступлю.
– Но если у них есть на тебя досье, а у них оно есть, они достаточно хорошо тебя знают, чтобы предположить такую возможность.
– Ну ладно, ты прав, – без энтузиазма согласилась она.
– И тогда поддерживаемый Пентагоном ученый будет просто счастлив ублажить правительство и обеспечить себе жирный кусок, так что он побежит туда сразу, как заполучит бумаги. Конечно, есть доля вероятности, что человек науки не захочет рисковать своими привилегиями или впутываться в дело, связанное с государственными секретами. И в этом случае он про-, сто велит репортеру забирать проклятые бумаги и убираться ко всем чертям и после этого будет держать язык за зубами. Но это в самом лучшем случае. А всего вероятнее, он выдаст репортера ФБР, а репортер выдаст ФБР нас. Бумаги уничтожат, и, готов поспорить, с нами произойдет то же самое.
Рейчел не хотелось верить его словам, но она знала, что он недалек от истины.
В лесу снова заверещали цикады.
– Так что мы теперь будем делать? – спросила она.
Видимо, Бен уже размышлял об этом, пока они безрезультатно обыскивали комнату за комнатой, потому что ответ у него был готов:
– Если у нас будут и Эрик, и бумаги, мы сможем чувствовать себя увереннее. У нас будет не только куча зашифрованных бумаг, которые сможет понять горстка посвященных, у нас будет и ходячий мертвец с пробитым черепом, и, клянусь Богом, это достаточно впечатляюще, чтобы гарантировать нам доступ к любым средствам массовой информации. Все газеты и телестанции будут без конца рассказывать эту историю, не получив никакого экспертного заключения по бумагам. И тогда ни у правительства, ни у кого другого не будет причин хотеть, чтобы мы умолкли навсегда. Как только Эрика покажут по телевизору, его портрет появится на обложках «Тайм», «Ньюсуик», «Нэшнл инкуайрер». Им хватит материала на декаду, а ведущие на телевидении каждый вечер будут отпускать шуточки насчет зомби, так что, убив нас, они ничего не выиграют.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
