земля поглотила меня и выплюнула на другой планете. Само по себе то, что мне нравился Адрик в то время как я встречалась с Эганом, было достаточно скверно. Но теперь, когда мой секрет стал всеобщим достоянием, он стал казаться мне смертным грехом.
Я решила никуда не бежать и бросить вызов общественному порицанию, поскольку предполагала, что оно будет молчаливым и ограничится взглядами и тихими пересудами, но я недооценила студентов Тагуса. Я недооценила территорию, являвшуюся вотчиной Эгана. У кого-то могли бы возникнуть иллюзии, что, поскольку речь шла о людях очень молодых, студентах университета, они будут вести себя в рамках приличий, но зло не делает скидку на возраст и положение, господа. И я в этом убедилась.
– Вот сука! – с издевкой, беспощадно припечатала какая-то девица в зале.
Обомлев, я застыла на стуле. Оскорбление прозвучало громко, перекрыв другие голоса, и ситуация вышла из-под контроля.
– Ты показала свое настоящее лицо, Джуд! – крикнула другая девушка.
– Я не прочь провести с тобой часок в таком духе, если Эган не станет возражать! – объявил незнакомый парень. Его слова вызвали шквал сальных смешков.
– Но она же уродина! – завопила еще одна девица, тоже спровоцировав взрыв хохота.
– Этому тебя научила твоя спидозная мамаша? – выкрикнул парень откуда-то с передних рядов.
Последнее оскорбление пронзило меня, словно клинок шпаги. Смятение исчезло, уступив место ярости, пробудившей во мне жгучее желание вскочить, отодрать стул от пола и запустить им в кого попало. Но также я испытывала боль. На меня нападали с неожиданной стороны (опыт был для меня новым), и я не понимала, улучшит ли мое положение контратака или сделает его еще хуже.
Но дальше произошло нечто, что потрясло меня еще больше.
– Я тебе морду раскрою, придурок! – внезапно заорала Кайана, вскочив с места и погрозив в зал кулаком.
– За тебя целая армия шлюх, Джуд? – глумливо спросил кто-то, перекрикивая гул голосов и смех.
Кайана выпрямилась вне себя от бешенства и вступила в перепалку. При этом остальные продолжали сыпать насмешками и оскорблениями. Одновременно со сцены раздавались указания преподавательницы, на которые никто не обращал внимания. В зале воцарилась атмосфера хаоса, наполненная криками, хохотом и насмешками; парни и девушки наслаждались суматохой с удовольствием и злорадством.
Внезапно Арти встала и выбежала из аудитории.
Внутренний голос сказал мне: «Беги за ней. Она единственная, кто может помочь тебе, и то, что она увидела, глубоко задело ее».
Я поднялась с места и торопливыми шагами направилась по проходу между рядами стульев. Никогда еще путь не казался мне таким длинным. Я чувствовала себя, как Серсея Ланнистер из «Игры престолов», когда в качестве наказания ее заставили обнаженной пройти дорогой позора. И хотя я была полностью одета, все равно ощущала себя голой и уязвимой. Для полноты картины не хватало еще, чтобы в меня начали бросать мусор и стулья. Пока я шла, на меня градом сыпались оскорбления, и каждое из них вызывало во мне неописуемую ярость.
Я остановила Арти сразу за дверью. Когда она повернулась ко мне, стало понятно, что она очень зла. Никогда не думала, что она способна рассердиться до такой степени.
– Они мне не нравятся, я их ненавижу! Я идеальное орудие, чтобы их уничтожить! – передразнила Арти меня дурацким голосом, явно напоминая о том, что однажды я ей говорила о братьях Кэш. – И теперь происходит такое?
Ладно. Что ты можешь ответить, Джуд? Ничего, тебя сразили наповал, цыпочка.
– Это все трава, я не осознавала, что делаю, – сказала я в свое оправдание. Во всяком случае в этой части истории я не солгала.
Она сочла мой аргумент хреновым и, прищурившись, посмотрела на меня со злостью и враждебностью. Очень неприятное выражение, с каким обычно смотрят на постороннего человека.
– Если честно, не ожидала от тебя, Джуд, – призналась она, покачав головой. Тон ее был сухим. – Я верила каждому слову, когда ты говорила, что у тебя есть план, как их унизить.
Я решила прояснить ситуацию:
– Случай с Адриком не меняет ни одного пункта моего плана.
– Он меняет все! – вспылила она с отчетливой злостью. – Думаешь, я ничего не вижу? Ты сомневаешься, а именно этого они всегда добиваются – ты начинаешь сомневаться даже в себе.
Я собиралась возразить, но, черт побери, она оказалась права. Мне стало стыдно, тем более что мои сомнения, как оказалось, были весьма заметны. А еще я немного злилась на себя, поскольку что-то и правда изменилось, и это было нехорошо, совсем нехорошо.
– Я намерена завтра исполнить все, что мы запланировали, – стала убеждать ее я вопреки собственной внутренней неуверенности. – Поверь мне, так все и будет, потому что…
Но она не захотела меня слушать.
– Знаешь, чем ты отличалась от других, Джуд? – перебила она.
Я почувствовала, что не в состоянии выслушать то, что последует далее, и, чтобы помешать ей высказаться, захотелось открыть ей доподлинную истину.
Да, существовала настоящая истина, которую вы скоро узнаете.
Я умела держать в себе многое, хранить секреты, но скрывать тайны – это все равно что бесконечно наполнять бассейн. Он может вместить большой объем, но рано или поздно переполнится, и вода польется через край. Я не знала, когда наступит мой предел, но он, похоже, был не за горами. По ночам я с трудом засыпала, размышляя о том, что произошло и что еще произойдет.
– Арти… – попыталась я остановить ее. Но она была настроена решительно.
– Именно тем, что ты не сдавалась. А теперь нет никакой разницы между тобой и остальными. Ты стала такой же беспомощной.
И, не добавив ни слова, подруга повернулась ко мне спиной и ушла, пылая праведным гневом. Я стояла и смотрела ей вслед.
Боже, как тяжело. Арти обвиняла меня в слабости из-за того, что я поцеловалась с Адриком, но она пока не знала остального… Я задумалась, стоит ли рассказать ей все до конца, но в итоге отвергла эту идею. В некотором смысле мне было выгодно, чтобы она по-прежнему была в курсе только части моих планов. Лучше, чтобы она думала, будто больше не обязана со мной дружить, считая плохим человеком, плетущим интриги. Правда, я недоумевала, почему наша ссора так меня расстроила, ведь, приехав в Тагус, зареклась завязывать с кем-либо дружбу, поскольку предвидела, что может сложиться именно такая неприятная ситуация.
«Успокойся, Джуд. Не делай вид, что она была твоей настоящей подругой, ладно?»
В довершение всех бед из зала внезапно вышел Эган. Я повернулась к нему лицом. Он остановился напротив и, сощурившись, смерил меня суровым взглядом. Теперь он все знал. Он увидел поцелуй, предательство, низость своей девушки. Он порвет со мной? Устроит ли меня это на данном этапе?
Я ждала, что Кэш разразится гневом, но нет, он оказался еще хуже, чем я думала.
– Признайся, как ты предпочитаешь решить вопрос? – спросил он с фальшивой предупредительностью, которая меня так раздражала. – Мы переспим с тобой по очереди или тебе хочется чего-то более изысканного, например, попробовать втроем?
Пожалуй, слово «ярость» не передает в полной мере эмоций, охвативших меня от этих слов. Должен существовать термин с большей смысловой нагрузкой. Это не злость, не бешенство и не гнев. Это было какое-то первобытное, слепое, неукротимое чувство, овладевшее каждой клеточкой моего тела, от которого перехватывало дыхание. Уши заложило, словно эмоции блокировали слух.
