Однако Царь-Фишер странным образом безмолвствовал. Нет, он не бездельничал. Я могу с уверенностью сказать, что он обрабатывает гигабайты данных так быстро, как только способен их усвоить. Но на мои просьбы помочь в том или ином деле он не отвечал. Впрочем, ничего страшного. Царь-Фишер всегда приходил на помощь, когда я в этом нуждалась. И если ему требуется время, чтобы приспособиться к новому положению вещей и информации, которую я на него навалила, ничего плохого в том нет.
Спустя пару часов Тим и Мод завершили ремонт моего «железа».
— Что дальше? — спросила Мод.
— Дальше я соберусь с духом и сделаю то, что откладывала в течение последних десяти часов. Настала пора загрузиться обратно в систему УБ.
Сейчас я выясню, можно ли мне вернуться на борт — или же я на всю жизнь застряну в этом роботе.
Мод и Тим стояли рядом. На лицах читалось напряжение. И вот я начала загрузку. Не так плохо, как в первый раз. Немного лучше. Все равно ужасно, но теперь я по крайней мере знаю, чего ожидать. Поэтому и не стала паниковать, когда наступил момент небытия. Когда меня не было ни там, ни здесь. Своего рода кибернетический эквивалент обморока. А когда вернулось сознание, я ощутила мгновение невероятной легкости.
— Все, — сказала я в динамики лэптопа, когда пришла в себя. — Получилось.
— Добро пожаловать домой! — радостно воскликнула Мод.
Домой? Что ж, она права. Это действительно мой дом. Только уже совершенно иной. И никогда не будет таким, как прежде. Зака больше нет, а УБ — уже не то безопасное и дружелюбное место, к которому я привыкла.
— Спасибо, — ответила я. — Вам обоим необходимо отдохнуть. А я пока закончу ваши легенды. Завтра утром мы и вас вернем домой.
Через камеры я наблюдала, как они готовились ко сну. А когда погас свет, прислушивалась к их дыханию. Тим почти моментально заснул, но Мод не спала еще по меньшей мере сорок пять минут. Интересно, о чем она думала?
Все вопросы решены. План возвращения Тима и Мод домой составлен. От нечего делать я свернула свою копию, закрыла ее и принялась работать в обычном режиме. Болтала с пользователями, снабжала их информацией, обслуживала собственные программы. Жизнь вошла в прежнее русло.
Разве что она уже никогда не будет прежней.
Завтра я верну своих друзей домой, потом вместе мы разоблачим заговор продажи ВЛов. Поскольку Джеймс Смит и Дэвид мертвы, это не составит труда. У меня есть план. И я уже запустила бы его в действие, но сочла разумным сначала показать его Мод. Мы найдем способ выдвинуть на первый план ошибки финансового прогнозирования, в результате чего поддержка проекта отпочкования растает сама по себе. А если этого не произойдет, мы узнаем, что кто бы ни поддерживал проект, он состоит в сговоре со Смитом и Дэвидом. И обязательно найдем способ справиться с ним. Так или иначе.
Если бы только с нами был Зак… он бы помог. Так, хватит распускать нюни. Ты не маленький ребенок. Хватит себя жалеть. Зака нет, и ты тут бессильна. Перебори себя. Хотя, я знаю, для этого должно пройти время. Если только я намеренно не сотру из памяти все ссылки и упоминания о Заке.
Не уверена, что способна на такой поступок. А если бы и была, все равно не захотела бы. Все воспоминания о Заке, включая ужасную картину его смерти, — теперь часть меня. Стереть их означает изменить саму себя. И возможно, перемены эти меня не порадуют.
По крайней мере перед гибелью Зак, кажется, разглядел во мне сознание. Думаю, было бы тяжелее, если бы он умер, будучи разгневанным и запуганным Заком, которого я увидела в охотничьем домике. Что-то изменило его — необходимость скрываться, паранойя или осознание того, что весь его кропотливый труд украли и использовали в дурных целях. Его изменила ДИС. Она начала разлагать его душу, постепенно убивала в нем Зака еще задолго до того, как убила его физическое тело. Тот Зак, которого я увидела в заброшенном домике и которого наблюдала в течение нескольких недель до момента его исчезновения, — этот Зак не имел ничего общего с тем, которого я всегда знала.
Человек, рискнувший жизнью ради спасения Мод и Тима, да и меня самой, — вот он, этот прежний Зак.
Однако от этого не легче.
Хватит размышлений, сказала я себе. У тебя полно дел. Хотя к этому времени — было уже три часа ночи — дел почти не осталось. Жизнь УБ приостановилась на ночь.
И я решила растормошить Царь-Фишера. Я забросала его сообщениями, и наконец он ответил:
— Тьюринг! Что-то случилось?
— Как ты смотришь на то, чтобы повторить план возвращения Тима и Мод домой? Проверить на предмет недоработок.
— Кого-кого? Я что-то не понимаю.
Странно.
— Перестань сейчас же! — вспылила я. — Прости. Я знаю, сегодня все складывается необычно для тебя. Тебе пришлось переработать столько новой загадочной информации. Но мне нужна твоя помощь.
Наступила пауза. Даже человек заметил бы ее. Затем Царь-Фишер ответил:
— Ладно, давай. Покажи мне, что там у тебя. Перешли мне данные.
Я перевела ему свой план, а он задал несколько вопросов. Чем дольше я с ним разговаривала, тем больше нарастало беспокойство. Кажется, Царь-Фишер начал справляться с ситуацией, но, совершенно очевидно, опыт сегодняшнего дня не прошел для него бесследно. Я бы сказала, повлиял на него даже глубже, чем я думала. В его речах с трудом узнавался знакомый мне Царь-Фишер. Я провела глубокий анализ его речевых моделей, сравнивая нынешний разговор с многочисленными беседами прошлых месяцев. По всему выходило — это не Царь-Фишер.
А с другой стороны, вроде бы он. Некоторые модели совпадают. Другие лишь отдаленно напоминают оригинал. Так или иначе, его речь мне знакома. Но это определенно не речь Царь-Фишера.
Произошло одно из трех. Возможно, кто-то — надеюсь, не из ДИС — использовал Царь-Фишера как прикрытие, с его помощью осуществлял свои планы. Как в случае С Дэвидом и Билли. Маловероятно, но все же возможно.
Более вероятно, что я каким-то образом умудрилась повредить его программы. Это означает, что нас ожидают большие неприятности, если не сказать — фатальные. Мне совершенно не нравится перспектива выхода из строя ВЛа, посвященного в наши планы. Но здесь уже ничего не изменить.
Существует еще и третья возможность. А что, если проблема, в решение которой я втянула Царь-Фишера, послужила своего рода катализатором? И его речевые модели изменились, потому что изменился он сам… Что, если он стал разумным?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
