Остальные пошли за ними, унося тела близких, павших в ночной схватке со спартанцами. Кое-кто из женщин предложил мне пойти с ними туда, где можно будет обработать мои раны, но я побоялся из-за убитых мною женщины и мальчика и сказал, чтобы они следовали за своими мужьями. Они так и поступили, оставив меня наедине с мертвыми.
Своей мотыгой я сумел кое-как выкопать небольшую и неглубокую могилу в мягкой земле на поляне и похоронил там девочку, которую так и не сумел спасти. Могилу я завалил камнями, которые илоты бросали в нас. Мне показалось, что один из мертвых спартанцев – Эвтакт, которого я некогда знавал, но успел позабыть. Я даже стащил с некоторых мертвецов шлемы, чтобы получше рассмотреть лица, но все же с уверенностью сказать не мог; я ведь видел Эвтакта в последний раз лишь несколько мгновений и при свете костра.
И я уже больше не помнил, кто такие Кора и Европа и что они значат в моей судьбе, хотя понимал еще, что совсем недавно знал это очень хорошо.
Их имена и невнятные воспоминания тревожили меня не меньше, чем возможность встретиться во тьме с волком и со львом. Я шептал: "Кора, Европа!" – и все повторял эти имена, когда разжигал почти погасший костер, носил топливо ко второму и раздувал еле тлевшие уголья, однако в конце концов оба имени перестали что-либо для меня значить.
Меж двух костров я дождался рассвета, а потом двинулся назад по тропе, как бы разрезавшей холм надвое. Узкая расселина была завалена телами убитых спартанцев, и повсюду виднелись невысохшие лужи крови; однако илоты успели оттащить некоторых мертвых с тропы, в тень деревьев, где они и лежали, укутанные дубовой листвой, точно зеленым саваном. Не думаю, что спартанцы сумеют отыскать там своих товарищей.
С того места, где Дракайна схватила тогда меня за руку, я увидел идущую через долину Великую Мать – женщину-великаншу, отчетливо различимую среди деревьев, верхушки которых уже осветили первые лучи солнца. Она, видимо, остановилась у чьей-то могилы: согнулась, на какое-то время скрылась из виду, и я услышал, как она плачет.
Миновав расколотый надвое холм, я отбросил свою мотыгу и поспешил по сверкавшим росой лугам к лагерю на берегу Эврота, где сейчас и пишу эти строки при свете ясного солнышка. Меня встретила Ио, и я рассказал ей кое-что о ночной битве и о встрече с богиней, а она обработала мои раны и не раз сокрушенно качала головой из-за того камня, что сбил меня с ног.
Потом она повела меня проведать Кердона, которого спрятала в стоге сена, припасенном для войсковых мулов. Однако оказалось, что, пока она спала, Кердон умер и уже успел окоченеть.
Глава 32
В СПАРТЕ
На чужестранцев здесь взирают с большим подозрением. Сегодня утром мы с Дракайной пошли посмотреть знаменитый храм Артемиды Ортии. Его угодья на берегу реки, видимо, когда-то были отделены от остального города, но теперь спартанцы строят дома чуть ли не на священной земле храма.
– В империи мы всегда обносим свои города стеной, – сказала Дракайна. – Так что если ты находишься по одну сторону стены, то это город; а по другую – деревня. С пригородными деревушками только так и можно. Афины тоже были скопищем обыкновенных деревень, но теперь там при въезде в город, по крайней мере, посты выставлены.
– Великий царь разрушил стены Афин, – напомнила ей Ио. – Так и регент говорил.
– Да, персы хорошо это чувствуют, – кивнула Дракайна. – Для них стены всегда символизируют город, ну а если их разрушить – значит, и город падет. Спарту они и до того городом не считали. Ее, собственно, составляют четыре обыкновенные деревни, так что ничего удивительного.
Илоты отворачивали лица, когда мы проходили мимо них, и даже граждане соседних со Спартой городов, периэки, с нами разговаривать не желали. Сами спартиаты порой останавливали нас, расспрашивали (как мужчины, так и женщины), и многие говорили, что зря мы сюда явились [139]. Мы скоро научились отвечать, что с радостью бы отправились в другое место, если бы на то была воля их регента, и это вполне успешно затыкало им рты.
После одной такой встречи Дракайна покачала своей хорошенькой головкой и сказала:
– Нет другой такой страны, где люди были бы менее свободны, чем здесь; с другой стороны, я не знаю такого места, где женщины пользовались бы большей свободой, чем в Спарте. Хотя амазонки, те женщины, в чьей стране вообще нет мужчин, пожалуй, свободнее спартанок.
– Так страна амазонок действительно существует? – спросила Ио. – Басий говорил, что я могла бы стать там стратегом.
– Ну разумеется, существует! – Дракайна взяла меня под руку. – Это далеко на северо-востоке, значительно восточное моего родного Милета. И если захочешь отправиться туда, тебе придется оставить Латро здесь, со мной. Амазонки так же не любят чужестранцев, как и спартанцы, и всех мужчин без исключения считают шпионами.
– Не может быть такого народа! – возразил я. – Все эти амазонки вымерли бы уже через поколение.
– Они иногда делят ложе с молодыми мужчинами – сыновьями Сколота. Если в результате рождается девочка, ей впоследствии отсекают одну грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука. А новорожденных мальчиков они приносят в жертву своей богине – по крайней мере, так мне рассказывали. Хотя сознаюсь, я ни разу собственными глазами не видела ни одной из этих женщин-воительниц.
Ее слова напомнили мне мой вчерашний сон; если успею, то постараюсь его впоследствии описать здесь.
– Вон и храм! – воскликнула Ио.
– Ну что ж, чего-то подобного я и ожидала. Да они просто понятия не имеют, как должен выглядеть настоящий храм! Впрочем, никто этого не знает, если не путешествовал по странам Востока, хотя некоторые из храмов эллинов довольно красивы. Но про здешний и говорить нечего. Даже если б весь этот город был действительно разрушен Великим царем, никто и не догадался бы, глядя на руины, что при упоминании о Спарте трепетало полмира.
Храм действительно оказался весьма мал и очень скромен. Его колонны представляли собой простые деревянные столбы, выкрашенные белой краской. Я снял пояс с мечом и пристегнул его к одному из столбов.
– Мы, наверное, должны принести какой-нибудь дар храму? – спросила Ио.
– Видите вон ту бронзовую чашу? Господин мой, есть ли у тебя деньги?
– Я позабочусь об этом, – сказала Дракайна и бросила в чашу одну из железных спартанских монет [140].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
