Истона, он быстро продвигался по службе в пожарной части, которая обслуживала три округа, но, несмотря на свой плотный график, он всегда находил время помочь в питомнике, когда его просили. По большей части, он изменил свои порочные привычки — уважение общества было важно для Истона и мотивировало его действовать соответствующим образом — но он все еще был
одиноким мужчиной.
На нашей церемонии бракосочетания присутствовали только Бри, Арчер, их дети и Истон, но в тот вечер мы устроили большую вечеринку в старом красном амбаре, украшенном мерцающими огнями и столами, уставленными горшками с подсолнухами, которые мы позже посадили вдоль забора. Вид этих великолепных, счастливых цветов все еще напоминал мне о том прекрасном дне, наполненном любовью и, благодаря нашей компании, большим количеством домашнего самогона.
Я договорился, чтобы миссис Ким была там в качестве сюрприза, и когда она приехала, они с Хейвен рыдали и держались друг за друга до тех пор, пока в амбаре не осталось ни одного сухого глаза. С тех пор она уже приезжала несколько раз, чтобы навестить Хейвен и помочь ей спланировать и концептуализировать сад за нашим домом.
Клавдия, прихрамывая, подошла, вырывая меня из задумчивости, и потерлась своим телом о мою ногу. Я наклонился, подхватывая ее на руки, и направился к амбару. Клавдия часто проводила свои дни в питомнике, нежась на солнышке, вдали от возможного топота ног.
— Вам двоим нужна помощь? — позвал я, когда мимо проходили Коннор и Чарли, каждый с охапкой сена.
— Нет, у нас все в порядке. Спасибо, дядя Трэвис, — крикнул Чарли. Я провел рукой по меху Клавдии, поворачиваясь и наблюдая, как они добавляют то, что несли, к другим тюкам, которые будут проданы, а также использованы как часть витрины с яркими красными, желтыми, оранжевыми и белыми хризантемами. Мои глаза слегка сузились, когда Коннор незаметно кивнул головой своему брату, демонстративно глядя на причал, где Джульетта Моретти сидела на краю, свесив ноги, и, наклонившись вперед, наблюдала, как ее ступни плещутся в воде. Мать Джульетты вела бухгалтерию в питомнике и часто брала дочь с собой, если работала всего час или два в субботу. Джульетта была симпатичной девочкой с милым нравом, которой нравилось помогать сажать цветы и оформлять витрины. Но в ее невинной улыбке я также уловил отблеск озорства и, возможно, чуточку дьявольщины. Я хорошо понимал эти качества.
Чарли кивнул своему брату в ответ, и они начали красться к ней, останавливаясь, когда она слегка поворачивала голову, и снова двигаясь, когда она отводила взгляд. Клавдия мурлыкала, наслаждаясь, моим ленивым движение руки по ее спине, пока я рассматривал сцену.
Что-то должно было произойти.
Мои племянники быстро двинулись за ней, явно замышляя что-то недоброе, вероятно, замышляя столкнуть Джульетту в воду. На мгновение я подумал о том, чтобы остановить очевидное преступление в процессе, но… Ну, я точно знал, что Джульетта была превосходной пловчихой, и всем детям с озера нужно научиться ожидать, что их столкнут, когда они на самом краю причала.
Близнецы добрались до нее одновременно, но внезапно Джульетта потянулась назад, сильно дернув за полотенце, на котором она сидела, то, которое в данный момент находилось прямо под ногами мальчиков. С двойным визгом они отлетели по обе стороны причала, шлепнувшись животом на поверхность озера. Джульетта медленно обернулась, поднеся руки к щекам в притворном удивлении.
— Вы в порядке? — спросила она, ее глаза были круглыми от притворной невинности. И да, искрой дьявольщины. — Постарайтесь быть осторожнее в следующий раз, — сказала она, глядя на них сверху вниз, ее губы изогнулись в дерзкой улыбке.
Джульетта Моретти только что поборола обоих моих племянников и сделала это одним движением тонкого запястья.
Коннор и Чарли были явном проиграли.
Я старался сдержать смех, когда они уставились на нее, дрожа от возмущения и того, что, как мне показалось, могло быть намеком на… благоговейный трепет. И, возможно, любовь.
Ох-ох.
Мальчики выбрались из озера, их кулаки были сжаты, когда они шли на берег.
— Нет времени купаться, когда так много работы, ребята, — сказал я, когда они подошли ко мне. — Идите, полежите немного на солнышке, чтобы обсохнуть, а потом возвращайтесь к делу.
— Конечно, дядя Трэвис, — сказали они, оба пытаясь беззаботно улыбнуться, что у Чарли получилось лучше, чем у Коннора, который все еще выглядел в равной степени озлобленным и сбитым с толку. Я подождал, пока они завернут за угол амбара, прежде чем разразиться смехом. Клавдия мяукнула в знак согласия.
Смех стих, но радость осталась. Я нашел время, чтобы насладиться моментом, прекрасным периодом жизни, в котором я жил, думая о Клариссе и ее пророчестве и осознавая истину, которую оно содержало.
Я отказался от всего.
Добровольно. С радостью. Следуя своему сердцу.
И поскольку я отказался от всего, я приобрел… все.
