— Я на твоей стороне, мой господин, — тихо промолвила Кейлин.
Он положил руку ей на плечо:
— Мы переживем это время, ягненочек, и оставим большие владения нашим сыновьям и дочерям. Мы больше не уйдем с нашей земли.
— И заставим Антонию Порцию сказать, что случилось с нашим ребенком. У меня не мог родиться большой ребенок, который разорвал бы меня на части. Я пытаюсь вспомнить последние мгновения, Вульф. Я отчетливо помню, что слышала крик здорового младенца, но было еще что-то. Если бы я только могла вспомнить! Но я знаю, наш ребенок жив!
— Если он жив, ягненочек, мы найдем его, — пообещал Вульф.
На гребне холма появилась группа из десяти всадников, которые начали спускаться вниз. Их возглавлял мужчина в большом шлеме, с длинным копьем.
— Я останусь с тобой, — сказала Кейлин, предвосхищая возражения мужа. — Я ни перед кем не отступлю, особенно с собственной земли.
Он ничего не ответил, но был горд своей женой. Она стойкая женщина, пережившая рабство, и они родят крепких сыновей.
Всадники неумолимо приближались. Рагнар Стронгспир внимательно оглядел стоящую перед ним молчаливую пару. Мужчина явно воин, а не саксонский фермер, которого можно легко напугать. Женщина красавица, но не саксонка. Больше всего похожа на британку и очень гордая к тому же. Она бесстрашно стояла радом с мужем в вызывающей позе. «Этим телом, — подумал он, — можно насладиться, познакомившись с ним поближе. На вид она страстная женщина».
Когда всадники остановились перед Вульфом и Кейлин, их предводитель в шлеме заговорил низким, твердым голосом.
— Вы нарушили чужое право владения.
— Не вы ли тот негодяй, который пытался сжечь мой дом? — холодно спросил Вульф. — Если это так, то вы должны заплатить мне штраф, и я хочу получить его сейчас же.
Едва ли Рагнар Стронгспир ожидал такого ответа. Уставившись на своего противника, он свирепо прорычал:
— Кто вы?
— Я Вульф Айронфист, а это моя жена Кейлин Друзас. А кто вы и что вы делаете здесь, на моих землях?
— Я Рагнар Стронгспир, и это мои земли, — последовал ответ. — Я владею ими, потому что одна из моих жен — Антония Порция.
— Эти земли не принадлежат Антонии Порции, — оборвал его Вульф, — и никогда не принадлежали. Она ввела вас в заблуждение, если сказала так. Эти земли являются наследием семьи Друзас Кориниум. Моя жена Кейлин — единственный уцелевший член этой семьи. Это ее земли. Я владею ими благодаря ей. Мы были в Византии и, вернувшись, обнаружили дом наполовину разрушенным. Мое имущество разворовано или уничтожено, а мои рабы исчезли. Я полагаю, это ваших рук дело, или я ошибаюсь?
— Вы думаете, мне достаточно только ваших слов? — сказал Рагнар Стронгспир сердито. — Я не дурак. Почему я должен верить вам?
— Жив ли старый Антоний Порций? — спросил Вульф.
— Да, он живет в моем доме, — ответил Рагнар Стронгспир.
— Он еще в здравом уме?
— Да, но почему вы спрашиваете об этом, Вульф Айронфист?
— Потому что он может засвидетельствовать правдивость моих слов. Я сейчас поеду с вами, и вы убедитесь, что я говорю правду.
— Очень хорошо, я, как и вы, хочу уладить это дело, — угрюмо ответил он.
Рагнар Стронгспир оглядел стройку и поразился увиденному. Он понимал в глубине души, что Вульф Айронфист не стал бы впустую тратить время и силы. Он неглупый человек, и тот факт, что он знал по имени старого магистра, заставлял Рагнара верить, что воин говорит правду. Почему же Антония соврала ему?
Вульф и Кейлин вновь появились, теперь на лошадях, окруженные дюжиной вооруженных людей.
— Вы не возражаете, что нас сопровождают? — невозмутимо поинтересовался Вульф. — Я не знаю, с чем мы можем столкнуться.
Рагнар Стронгспир киснул:
— Это не обидит меня, но я дал слово, что сегодня не причиню вам вреда, Вульф Айронфист. Я человек чести. Едем. — Он развернул лошадь и тронулся с небольшой группой вооруженных людей.
По дороге Рагнар размышлял, почему и что еще наврала ему Антония. Он вторгся на ее земли больше года назад. Обнаружив, что она беззащитна, он завладел и женщиной, и ее имуществом. У него были уже две жены, Хариманн и Пирахта, обе саксонки, женщины преданные и работящие. Каждая принесла ему по мальчику и по девочке. У Антонии было двое детей, и тоже мальчик и девочка. Она не хотела быть его женой, но он изнасиловал ее при отце и слугах в атрии виллы, и она была вынуждена согласиться.
Антония — странная, высокомерная женщина; кроме земель, у нее нет ничего за душой, как он заметил. Однако он никогда в жизни не обладал такой страстной, горячей супругой. Хариманн и Пирахта были услужливыми, а Антония похотливой и имела навыки опытной проститутки. Он терпел ее только за это. Но сейчас он начал думать, что совершил глупость. Неужели за удовольствия в постели он должен так дорого расплачиваться?
Там, где раньше стояла великолепная вилла Антонии, теперь были руины. Рядом возвышался новый дом. Вокруг него построили каменную стену. Они въехали через открытые ворота со старыми бронзовыми дверями от бывшей виллы.
— Ваши люди могут войти в мой дом, — пригласил Рагнар Стронгспир.
— Вы обещали нам безопасность, — ответил Вульф Айронфист. — Я оставлю людей снаружи, возьму только двоих, потому что доверяю вам. Корио и Вайнфритц, вы пойдете с нами.
— Да, мой господин! — дружно ответили оба, и это произвело еще большее впечатление на Рагнара Стронгспира. Очевидно, люди Вульфа преданы ему. Среди них не только саксонцы, но и кельты.
Они вошли в дом. В зале горело несколько очагов, но вентиляция была очень плохая, и в помещении стоял дым. Две крупные красивые женщины с длинными светлыми локонами сидели за ткацкими станками, рядом играли дети.
— Антония! Подойди ко мне сейчас же! — громко позвал Рагнар Стронгспир.
— Я здесь, мой господин, — последовал ответ, и она выплыла вперед с притворно-приветливой улыбкой на лице. Она ненавидела его и все, что было с ним связано.
— Ты знаешь этих людей, Антония? — спросил он. Глаза Антонии устремились сначала на Кейлин, потом на Вульфа. Она прижала руку к груди и побледнела. Ее сердце бешено заколотилось, готовое вырваться из груди. Казалось, она не могла дышать и широко разевала рот, как рыба, которую вытащили из воды. Никогда в жизни она не была так напугана — к ней явился ее ночной кошмар. Как они выжили? Но это не имело значения. Они явились отомстить ей и, очевидно, забрать все, что им принадлежало. Она отступила назад с пронзительным криком.
— О, злодейка! — воскликнула Кейлин и бросилась к Антонии, удивив мужчин. — Ты не рассчитывала увидеть меня на этом свете? Но я здесь, Антония Порция, живая и здоровая! Где мой ребенок? Отдавай моего ребенка. Я знаю, он у тебя!
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответила Антония дрожащим голосом.
— Ты лжешь, Антония! — Голубые глаза Вульфа вспыхнули гневом. — Лжешь, как лгала раньше, сообщив мне, что Кейлин умерла от тяжелых родов и что сын, разорвавший ее на части, тоже умер. Ты лгала, когда говорила, что сожгла их останки. Я случайно нашел мою жену в Византии, готовую выйти замуж за другого мужчину. Будь ты проклята! Знаешь ли ты, как мне хочется убить тебя на месте? Знаешь ли ты, какие страдания причинила нам? Теперь ты снова пытаешься украсть наши земли. Тебе не удастся сделать это!
— Значит, я навредила тебе, Вульф? — вдруг вспыхнула Антония. — Значит, ты думал, что Кейлин мертва, и почувствовал невыносимую боль? Я рада, если это так. Я рада! Теперь ты знаешь, что испытала я, когда ты убил моего любимого Квинта! Я хотела, чтобы ты страдал! И чтобы Кейлин тоже страдала. Если бы тогда она не возвратилась, ты не убил бы моего мужа, а я не потеряла бы своего второго сына! Все мои несчастья из-за вас, и сейчас вы опять мучаете меня. Чтоб вы сдохли! Я ненавижу вас обоих!
— Отдай моего ребенка, сука! — гневно закричала Кейлин.
— Какого ребенка? — спросила Антония с притворной любезностью. — У тебя нет ребенка. Кеплин Друзас. Ребенок умер при родах.
— Я не верю тебе, — ответила Кейлин. — Я слышала крик здорового ребенка до тою, как твое зелье лишило меня сознания. Отдай моего ребенка!
— Отдай ей ребенка, Антония. — Вперед вышел старый Порций. Он сильно постарел за последние несколько лет, волосы его побелели, он сгорбился и усох. Кейлин тронули его печальные глаза. Он взял ее за руку. — Она сказала, что ты умерла, а Вульф отказался от ребенка, — промолвил он. — Она заявила, что будет растить малышку по доброте сердечной. Но теперь я вижу, что в сердце моей дочери нет доброты. В нем злоба и ненависть. У ребенка цвет волос Вульфа, но чертами она похожа па тебя, Кейлин. С каждым днем это сходство растет, и Антония начала ненавидеть ее за это.
— Ее? — тихо прошептала Кейлин и вдруг закричала:
— Именно это она и сказала, Вульф! Теперь я вспомнила. Последнее, что я слышала перед тем, как потерять сознание, был голос Антонии: «Я всегда хотела дочку». У нас дочь. Отдай мне ее, ведьма! Отдай мне мою дочь!
