Иджиме задумалась. В целом, ситуация не фатальная. Прибегнув к знаку Хоно, Аюми спасла себя от западни - интересно, догадалась или действовала наобум? Но этим же ходом она изрядно ослабила собственную оборону. Если хитрый план провалился, ничто не мешает пойти напролом. Именно так и сделаем! Ехидно улыбнувшись, Иджиме ответила любезностью на любезность - взяла со стола собственную Хоно и поставила ее на пересечение двух красных линий в секторе Юга и Огня.
Теперь закусила губу Аюми - поняла, что центр ее построения в ледяном поле оказался под угрозой полного разрушения, и шансов избежать беды не осталось. По крайней мере, сама Аюми их не увидела, судя по обреченному выражению на ее круглом личике.
- Ох... - вздохнула напарница. - Об этом я не подумала...
- Даже не пытайся играто с Иджиме в джунрей1, - хмыкнула наблюдавшая за ними Киоми Намида, подруга Иджиме еще с "Риосен". - Она никогда не проигрывает.
- Правда? - удивилась Аюми. - Неужели Иджиме так хорошо играет?
- Нет, но когда над ней нависает угроза поражения, начинает жульничать.
- Гнусная клевета! - Иджиме потянулась за стаканчиком для костей. - Между прочим, меня никто еще никогда на таких делах за руку не ловил.
Снаружи громыхнуло. Очередной раз. Который за этот час? Хотя бы за пятнадцать минут? Иджиме Сетано и не пыталась считать. Хотелось одновременно ругаться и смеяться. Вот вам, пожалуйста: очередное подтверждение правоты тетушки Ниоры, которая очень любила повторять, что теория с практикой не дружат. Вызвавшись добровольцем на Тэй Дженг, Иджиме сгорала от нетерпения попробовать свои силы в настоящем воздушном бою. Вместо этого она была вынуждена сидеть в казарме и слушать, как ливень долбит по крыше. За окном потоки дождя сливались в сплошную стену, причем ливень мог обрушиться на землю мгновенно, без прелюдии, и через пять минут так же внезапно закончиться, чтобы возобновиться через полчаса. Иногда ливень сменялся (или дополнялся) градом, и тогда казалось, что на крытую черепицей крышу сыплются тысячи свинцовых дробин. Небо, черное от туч, терзали вспышки молний, а непрерывные раскаты грома заглушили бы любую артиллерийскую канонаду. Ветер налетал безумными порывами, заставляя упругие стволы хиаценер выгибаться, как клинки рапир.
Все это великолепие на местном наречии называлось "итсутанг" - сезонный шторм, вполне обычное явление в этих широтах. Они всегда налетали внезапно и порой затягивались весьма надолго - каприз ветров и течений, сталкивающихся в лабиринте между островами Тэй Анга. Правда, они начинались обычно ближе к концу лета, то есть - децим через шесть-семь. Несомненно, в Риогиру планировали закончить кампанию до сезона итсутангов. Но шторм налетел слишком рано - бывает и такое. Н-да, вот они, пресловутые теория и практика... Неважно, какие планы составляет командование в Штабе - мимолетная прихоть великого Бога-Дракона Риото разрушит любой из них.
Иджиме отвернулась от окна и скривилась, выдав раздражение. Здесь, на аэродроме Кайши, такой роскоши, как отдельные каюты, предусмотрено не было. Казармы представляли собой деревянные строения, длинные, узкие и приземистые, с крышей, покрытой местной глиняной черепицей. Несмотря на это, кое-где крыша протекала, и капли воды падали в подставленные лоханки. Когда ливень расходился особенно, капли преврашались в тонкие струйки. Двадцать коек были поставлены в два ряда вдоль стен. Полотняные перегородки огораживали "личные комнаты" Миями Митсури и еще нескольких офицеров.
Все пилоты на Кайши были старыми знакомыми - из состава авиагрупп "Аранами", "Хоноямы", "Майтори" и "Хайятори", четырех авианосцев соединения "Дзинкай". Командование, очевидно, беспокоилось о сохранении секретности и старалось ограничить контакты пилотов "особой учебной группы" с внешним миром. Еще до того, как они покинули Айто, все получили дополнительное строгое внушение: ни слова о "Дзинкай". Никому.
Двадцать коек были заняты девушками-пилотами; мужчин было, разумеется, больше - они занимали четыре такие же казармы. Кайши оказался довольно большим аэродромом. С Джангара сюда перебросили тридцать "Раймеев" модели 328 - близнецов тех машин, которые Иджиме и остальные освоили на Айто - и столько же старых пикирующих бомбардировщиков "Дайбингу". Машины ждали в неплохо оборудованных ангарах, механики - в основном, агинаррийцы, неплохо знали свое дело. Четыре взлетные полосы были, правда, не бетонированными, а крытыми брусчаткой - этим они напоминали палубы авианосцев. Дожди не могли вывести из строя взлетные полосы, как было на грунтовых аэродромах, но что толку, если о полетах нечего и мечтать, пока великий Риото не сменит гнев на милость?
- Это Кейдзи ворчал, что ему надоело в воздухе, - посетовала Иджиме, вспомнив, как жаловался братец, пока они летели на Тэй Дженг. - Вот, Бог-Дракон к нему прислушался. Надеюсь, он теперь доволен.
- Хм? - Аюми оторвалась от игровой доски. Судя по раздосадованному выражению на ее круглом лице, напарница уже не надеялась выправить положение.
- Ничего, - отмахнулась Иджиме. - Не обращай на меня внимания. Жалуюсь на судьбу.
- Да уж... - протянула Синэ Тейширо с кровати напротив. - Я не за этим летела в такую глушь. Торчать безвылазно в комнате я могла бы и дома.
Иджиме воздержалась от едкого комментария в духе: "А зачем ты летела? Парней тоже хватало у тебя дома". Они почему-то с самого первого дня невзлюбили друг дружку; то, что Синэ увивалась за Кейдзи, у которого была невеста в Кинто, симпатий к ней у Иджиме не прибавило. Хотя, конечно, братец сам тот еще, кхм... В общем, Иджиме прикусила губу и промолчала - ни к чему накалять обстановку, в казарме и так повисло такое напряжение, что, казалось, вот-вот заискрит сам воздух. Три дня вынужденного безделья - итсутанг, как по специальному приглашению, налетел в ночь после того, как они прибыли на остров - успели взвинтить всех. Все хотели летать и сражаться, а не сидеть по казармам, слушая, как снаружи грохочет и завывает. Разумеется, Митсури и другие офицеры старали занимать подчиненных хоть какой-то работой, но правда заключалась в том, что пилотам нечего было делать на Кайши, пока погода не наладится. И все постоянно выглядывали в окошки - не появится ли просвет в клокочущей черной массе туч.
Буря накрыла большую часть острова, и боевые действия стали невозможны. Незадолго до прибытия Иджиме и остальных агинаррийские войска уже успели одержать первую крупную победу, разбив наступавших сторонников Фронта Свободы. По радио объявили, что враг потерял пятнадцать тысяч убитыми, и еще двадцать пять тысяч солдат сдались в плен. Возможно, и не преувеличивали - пока пилотов на грузовиках везли на юг, к Кайши, Иджиме видела, как по дороге навстречу им пылили длинные колонны пленников. Оборванные люди - многие были ранены и наскоро перевязаны - произволиди жалкое впечатление. Конвоировали их не агинаррийцы, а солдаты Военного Правительства генерала Кая. Пленников было много - пожалуй, не меньше двух тысяч человек прошло по дороге, пока Иджиме наблюдала. Возле них остановилась машина, и кинооператор с камерой вел съемку. Агинаррийское командование хотело продемонстрировать свои успехи всему миру. Фотографии пленников, которые появятся в газетах, должны были сказать народам Восточной Коалиции: "Мы сильны. Мы побеждаем. Вспомните о том, что Империя не может похвастаться такими успехами в Ивире, и подумайте: нужно ли вам ссориться с нами?" Да и своим тоже: "Мы не притесняем вас сверх предела разумного. Радуйтесь этому и не пытайтесь бунтовать - вам же хуже выйдет".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
