– Да! Пришлось убираться с квартиры, не вынеся даже необходимой мебели! – засмеялся экс-бандит. – Положение, можно сказать, четырехугольное, настроение фиолетовое… Но им это поделом!
– Не тронемся ли и мы вслед за ними? – приподнялся Деванделль.
– Нет, зачем же? – пожал плечами Джон. – Увидите сами: не пройдет и двух-трех часов, как они тем же аллюром, нагрузив лошадей всяким хламом, вернутся по этой же самой дороге.
– А если, возвращаясь, наткнутся на нас?
– Во-первых, повторяю, им будет не до нас. Во-вторых, лошадей у них, как вы сами видели, очень мало: вьючных почти нет. Значит, они будут вынуждены тяжело нагрузить своих верховых коней. Покуда они дойдут с этим грузом до холма, лошади их выбьются из сил и не будут в состоянии вовсе скакать. Собственно, при этих условиях, не будь у индейцев в распоряжении скорострельных винчестеров, мы могли бы напасть на них, обстреливая издали, и отступать при попытке их перейти в наступление. Но с винчестерами шутки плохи!
– Однако и винчестеры не спасли их от истребления, – заметил офицер.
– Потому, мистер Деванделль, что белые, кроме ружей, пустили в ход против краснокожих и пушки! А запастись пушками индейцы ведь не могли!
– Но бывали же случаи, что им удавалось захватывать пушки?
– Да, но почти без зарядов! Вождь Серебряные Волосы, или Серебряный Скальп, своего рода краснокожий Наполеон, в начале тридцатых годов обзавелся даже целой артиллерией, заставив пленных мексиканцев отливать ему пушки из меди, захваченной на мексиканских рудниках. Но из этой затеи ничего не вышло, да и не могло выйти, потому что индейцы – кочевники, они не могут обзаводиться заводами и мастерскими, где могли бы изготовляться нужные припасы. Таким образом, артиллерия Серебряного Скальпа, правда, делавшая больше шума, чем дела, оказалась совершенно бесполезной и была брошена самими же индейцами. Я видел на юге две пушки, изготовленные индейцами. Им бы следовало находиться в каком-нибудь музее в качестве исторической редкости!
– А где они находятся и что с ними делают?
– Стоят на дворе одной мексиканской асиенды и служат для пальбы холостыми зарядами в дни именин самого асиендадо, его супруги, сеньорит-дочек и почетных гостей…
Пока шли эти разговоры, начало темнеть и снова повалил снег. Наши путники, позаботившись о том, чтобы хорошо накормленные и отдохнувшие мустанги были в полной готовности немедленно пуститься в поход, расположились на верхушке холма, улеглись на предусмотрительно захваченных с собой бизоньих шкурах и, выставив стражу, предались сну.
Однако спать пришлось не очень долго: со стороны «мертвого становища» ветер донес отголоски весьма оживленной ружейной стрельбы.
– Стреляют! Там идет бой! – вскочил на ноги спавший чутким и тревожным сном Джордж Деванделль.
Джон Максим поднялся, позевывая, прислушался, потом равнодушно опустился на свое импровизированное ложе со словами:
– Бой? Может быть, бойня – это будет верней! Просто-напросто несметные стаи голодных волков накинулись на становище, а краснокожие разгоняют их выстрелами, потому что четвероногие хищники мешают работе двуногих.
– Однако перестрелка разгорается!
– Так что же из этого? Волки, изголодавшись, становятся отчаянно смелыми и слепо лезут на людей, даже хорошо вооруженных. Подождите, скоро кончится!
Действительно, пальба, возобновлявшаяся еще два или три раза, мало-помалу заметно слабела, потом прекратилась, и только изредка доносилось эхо одиночных выстрелов, которыми индейцы отгоняли пробиравшихся в лагерь волков.
А около полуночи отряд индейцев на тяжело нагруженных конях медленно прошел мимо холма.
Как раз в то время, когда передовые всадники отряда поравнялись с холмом, вышла луна на очистившемся небе и озарила своим призрачным светом равнину, засыпанную свежим снегом. На этом белом фоне удивительно четко и ясно вырисовывались силуэты индейцев, проезжавших не более чем в трехстах ярдах от того места, где скрывались охотники.
Сэнди Гук схватился за свой карабин и прицелился в передового всадника, на котором был великолепный, ложившийся на спину коня красивыми складками, белый плащ.
– Не стреляйте, Сэнди! – остановил его Джон.
– Но это – Миннегага! Я уложу ее наверняка.
– При этом свете, меняющем очертания и скрадывающем расстояние? Сомнительно! Да ведь все равно – Миннегага от нас не уйдет, а, стреляя сейчас, мы подвергаемся очень серьезной опасности. Ведь посмотрите сами! Другой отряд индейцев пошел сзади нашего холма. Мы можем очутиться меж двух огней, и тогда пропало дело.
Ворча, Сэнди Гук опустил свой карабин, и индейцы проследовали, не будучи потревоженными.
Их шествие замыкал маленький отряд из пяти человек на ненавьюченных резвых конях.
Увидев этот арьергард, Джон вымолвил:
– Смотрите! Вот с этими молодцами нам придется столкнуться раньше, чем с другими! Они прикрывают тыл отряда, будут разъезжать туда и сюда, и я не я буду, если мы не уничтожим их в ближайшем будущем!
Луна опять скрылась среди набежавших туч, пошел снег, и все стихло. Только издали доносился по временам свирепый вой: это волки справляли тризну, погребая последних сиу…
Глава VIII По следам
Еще раз дерзкая весна попыталась атаковать ведьму-зиму, дохнула теплом, брызнула светлым весенним дождем на покрытые снегами поля и дремлющие леса.
Но зима не сдавалась: собрав свои последние силы, она призвала к себе на помощь бури и навстречу весне послала черные тучи, разразившиеся метелями. Весна опять спряталась в свое убежище на теплом юге, а зима осталась торжествовать победу и как будто торопилась похоронить жизнь, укутывая землю белым саваном.
Этот снег был так глубок, что передвижение на лошадях оказалось чрезвычайно затруднительным, и уходивший к северу остаток погубленного Яллой и Миннегагой племени сиу мог продвигаться в день всего лишь на тридцать или сорок миль, а канадская граница была еще так далека…
Шестеро охотников, пустившихся преследовать сиу, упорно шли по пятам, отставая всего на несколько часов пути и притом никогда не сбиваясь с дороги.
Правда, находить следы, оставляемые беглецами, было не особенно трудно: в одном месте лежал труп павшего от бескормицы и утомления мустанга, в другом – валялся домашний хлам, выброшенный из-за невозможности увезти его. Здесь в свежем снегу пролегала дорога, выбитая копытами лошадей сиу, а там преследователи натыкались на еще теплую золу костров, у которых беглецы провели ночь.
Но когда не было никаких следов, когда, казалось, беглецы могли свернуть в сторону и пути их и преследователей грозили навсегда разойтись, вперед выступал Джон Максим и вел своих спутников, не колеблясь, не задумываясь, приводя их к такому месту, где они сейчас же открывали близость индейцев.
