– Нет, конечно, – рассмеялся я. – Я говорю в общем плане.
Герцогиня исчезла и девчонка снова обняла меня. Кстати, спасать мир. Помнится, что я листал одну книгу. Там ГГ предложили убить ребенка и обрести власть над миром. Менять его по своему усмотрению. Делать жизнь всех разумных лучше. Ессно, что ГГ отказался. Он же не идиот. Я его понимаю. Плевать мне на всех разумных. Для меня важны только те, кто мне дорог и близок, вот ради них я и совершил недавно очередную подлость в своей жизни. Совершил и что дальше? Да ничего. Уже почти перестал себя грызть. Пройдет время и я начну смеятся, вспоминая, как я все это переживал. Время – лучший лекарь. Матвей, ты тысячу раз прав. А тот, который переживает за весь мир, тот, который хочет всех спасти, тот зальет этот мир кровью, ужасом и ненавистью. Зато слезы ребенка будут замечены. Будет, что говорить либерастам о вечных ценностях. Были прецеденты и как раз на моей исторической родине. Пока к власти не пришел жесткий и жестокий прагматик-вождь, вождь-диктатор, там творилось черт знает что. Вождь уничтожил всех своих "соратников", которые жаждали осчастливить все человечество большевизмом, с его идеологией и моралью. Именно, что большевизмом, а не тем, как впоследствии это стало называться. Он уничтожил их, в том числе и ледорубами по темечку. Монарх – так его называли некоторые и правильно делали. Один из немногих моментов из истории моей страны, когда на троне была личность, а не задница. Чтобы он не делал, чтобы о нем не говорили – это был великий человек. А великие люди совершают и великие дела, в том числе и злодейства. А потом восстала из хаоса великая страна, которой он руководил. Она перенесла великие испытания. Ее боялись, ненавидели, но уважали. Ключевое слово – уважали. Боятся сильных, ненавидят всех, кто не идет с тобой в одном строю сзади тебя, не марширует под твою дудку, а вот уважают только равных или тех, на кого стремятся равняться.
– Эла, – начал я, – тебе, да и всем вам уже пора выдвигаться. Скоро взойдет Хион и Алые начнут переброску.
Алиана утерла слезы и с трудом улыбнулась. Что ты так переживаешь? Пройдет время и все устаканится. Приемы, балы и охота заставят тебя забыть о нашем маленьком приключении. Заставят забыть о том, что мы все пережили.
– Ты уверен?
Уверен. Пройдет время, Может быть, что пройдет пара лет и я опять стану для Алианы другом, а не любимым мужчиной. Может быть. Она дочь короля и не может иметь возлюбленного, только фаворита, а я им никогда не стану. Алиана политик и по прошествии времени поймет, что ее чувства ко мне – это не то, что ей нужно. Это не то, что нужно ее стране. Когда она умудрилась влюбиться в меня?
– А то ты не знаешь?
Предполагаю. Сначала был просто интерес ко мне. Потом самоцветный рудник, там ее чувства обострились и я стал ее парнем. Потом… А что потом? Резкий переход ее чувств от глобальной ненависти ко мне, когда она лежала на алтаре, до понимания, что я умер и убил бхута. Она подумала, что я пожертвовал собой.
– А это не правда?
Правда, но не вся. Я же не умер?
– А ты не был готов умереть?
Был готов, как юный пионер, а что это меняет? Я же выжил. Поговорка права. От ненависти до любви один шаг. От великой ненависти, до… Не хочу об этом думать. А я тут и воскрес. Блин! Знал бы, то умер бы понарошку и плевать на метку иуды. Пережил бы под чутким руководством мангуста.
– Пережил бы?
Не знаю. А когда она узнала, что я был готов рискнуть своей душой, это добило девчонку. Алиана, ты ведь так насмехалась над героями! Какой я рыцарь в сверкающих доспехах? Какой я герой? Я просто старался сделать так, чтобы ты выжила. Чтобы я выжил и, как дополнительный бонус, у тебя оказалась в прелестных ручках корона короля. Главное – это выжить. Это стиль жизни охотников. Все! Зачем ты так стала меня воспринимать? Ты же принцесса. Блин! Что с туристами? Вернее, что с туристами мужского пола?
– А что с ними?
А то ты не видишь моими глазами? Все, как один, столпились у палисада и смотрят на восходящий диск Хиона. Блин. Они ни разу не видели рассвет? Зато мне их спины видны очень хорошо.
– А тут есть выпускной вечер, ночь и утро?
Нет, конечно. Чувствую, что по пришествии данной компании в королевство Мелор даже Ронк будет утверждать, что его племяшка ни разу и ни с кем. Он лично над ней все ночи дежурил с обнаженным мечом и все попытки пресекал. Конечно, если папенька Алианы будет об этом спрашивать.
– Чьи попытки?
Да черт его знает. То ли мои, то ли девчонки. Опять блин, теперь и граф будет лгать. Я уже не говорю об остальных. С егерями все понятно. Ничего не видели, не слышали и так далее. Пат улыбнется и пошлет всех к Создателю, а если не поймут, то пошлет и подальше, чтобы поняли наверняка. Изар, так вообще. В последнее время он мне совсем не нравится. Вернее, не нравится его реакция на происходящее. Все туристы, а он самый первый, считают, что бросают меня. Считают, что бросают своего боевого друга на произвол судьбы. Бросают того, кто их спас, кто перевел миссию туристов из разряда невыполнимой в замечательную шутку. Они домой, а я в бой. В тот бой, который туристы должны были закончить вместе со мной. Это они так думают. Блин, "Я", что делать?
– Может прекратить себе врать? Ты видишь смысл в этом?
Нет и не хочу думать о том, что ты произнес. Я не вру себе. Я ввожу себя в заблуждение. Наверно.
– Ронк, – начал я, – готовься принять командование отрядом.
– Принял, Далв, – ответил мне двоюродный брат короля.
– Выдвигаемся? – спросил Гил Добряк.
– Конечно, – кивнул я головой и сел на Пушка.
– Открыть ворота, – заорал Гил и дал отмашку двадцатке рейнджеров.
Вот мангуст свинью мне подсунул. Ничего не сказал о том, кто является временным комендантом седьмого поселка. От кого зависит сейчас здесь все. Мангуст скотина. Мы начали проезжать сквозь открывшиеся ворота. Теперь пара километров и мы у крепости Алых. Там телепорт и все. Все. Алиана отправится домой. Ее отец оденет корону, хм, какая это корона, это тонкий обруч и выздоровеет. Что он будет делать потом, меня не интересует.
– А что будет делать она?
Заткнись.
– Далв, – начал Гил, – с тобой все в порядке?
– Со мной все отлично, – с трудом раздвинул я губы. – Едем к Алым.
Со мной все отлично, а мангуст скотина. Когда я вчера увидел Гила, когда он увидел меня, въезжающего в ворота, то я едва успел ему представиться теперешним именем. Впрочем, это все равно не избавило меня от ломания, заметьте, моих ребер этим медведем. Как Гил крыл меня матом. Потом, крыл. Когда мы оказались в корчме, казненного посредника, который Гил переоборудовал под свой штаб. Ломал мне ребра потом, когда мы остались в одной комнате наедине. Я хмыкнул, такого интима я точно не ожидал. А потом я еще был и зверски отруган. Гил меня искал в Белгоре, как только услышал о произошедшем с волчицами. Как только узнал о произошедшем с одной магиней Жизни. Узнал о смерти той, кого я не могу называть теперь даже мысленно по имени. Жаль, что у него с ней ничего не получилось. Наверняка тогда она была бы жива. Гил узнал, что я уехал из Белгора и все. Потом была небольшая попойка, а потом я пошел в комнату принцессы. А потом мы не смыкали глаз до утра. Как она была нежна и нетерпелива. Как я был настойчив. Грусть, страсть, сожаление, желание взять последние мгновения счастья, вот, что царило в комнате Алианы. Я зарывался лицом в ее волосы и мы говорили о пустяках. Через некоторое время опять говорили обо всем, только не о нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
