я полагала, что его светлость испытывал к Мелани весьма теплые чувства – уже после того, как я уехала из Эльзарии, маркиз сделал мадемуазель Бонье предложение. Я была уверена, что они составили бы хорошую пару – ее мягкость и рассудительность вполне компенсировали бы его ветреность. Может быть, если бы я находилась рядом с ней в тот момент, я бы убедила в этом и ее саму. Но я была в Камрии, и Мелани решительно и категорически Намюру отказала.
Ее брат Дидье получил герцогский титул без особых затруднений – Эльзар Восьмой воспринял это как нечто само собой разумеющееся и подписал соответствующие документы. Правда, месье Бонье тоже поначалу упирался и не считал себя достойным подобной чести, но я заверила его, что герцогству нужен рачительный хозяин.
И всё же даже после этого Дидье еще почти два года провел на армейской службе – в том самом гарнизоне, которым некогда командовал генерал Дюплесси. Именно там, в Сарези, к нему и вернулась память. Он был ранен во время стычки с разбойниками и, упав с коня и ударившись головой, как и много лет назад, он вдруг вспомнил сестру. Мелани написала мне длинное письмо, во всех подробностях описав трогательную встречу с братом. Хотя память вернулась к нему не полностью, и до сих пор еще многое из его прошлого оставалось для него тайной. Но это означало лишь одно – что ему предстоит еще много новых открытий.
Но еще до того, как он обрел значительную часть своих воспоминаний, он снова влюбился в Клэр де Брильен. Да-да, так оно и случилось! Он встретил ее на одном из столичных приемов, вынужден был познакомиться с ней заново и опять не устоял перед ее очарованием. Она по-прежнему была не замужем и всё еще любила его.
А когда Дидье оставил службу и принял титул герцога, никаких препятствий для их брака не осталось вовсе, и ее отец, который прежде не считал месье Бонье ровней для своей дочери, на сей раз охотно отдал ее ему. Мелани писала, что молодые супруги души не чают друг в друге.
Вторую половину своего мануфактурного дела я разделила между месье Понсоном и мадам Креспен. Мой управляющий остался всё тем же простым и экономным человеком, а вот Фифи зажила на широкую ногу и даже прикупила пусть и скромный, но дворянский титул. Представляю, как негодовали местные аристократы, но зная характер Креспен, подкрепленный ныне ее немалым финансовым состоянием, я не сомневалась, что она сумеет достойно им противостоять.
Эльзар Восьмой все эти годы тяжело болел, и фактически страной управлял Эмильен. Он принимал разумные решения, но Лилиан (с которой, как ни странно, мы не перестали общаться и часто обменивались письмами) писала, что брата тяготит эта власть. Отец так и не позволил ему жениться на Эдит, посчитав, что брак с дочерью государственного преступника (каковым после долгого разбирательства был объявлен герцог Лурье) может бросить тень на его королевское высочество. Этот запрет осложнил и без того непростые отношения короля с сыном.
Я, как могла, пыталась поддержать мадемуазель Лурье, и Эдит несколько раз гостила у нас в Камрии. После всего произошедшего девушка сильно изменилась – похудела и стала еще более грустной и неуверенной в себе. Мне было искренне ее жаль, но в этом вопросе старый король не внимал даже моим просьбам.
Эльзар Восьмой скончался несколько месяцев назад, и вот теперь Эльзария обретала нового короля.
Луизана не сильно изменилась с тех пор, как я была здесь последний раз – в ней по-прежнему роскошь дворцов и площадей соседствовала с нищетой рабочих кварталов. Быть может, новый правитель чуточку больше станет думать о простом народе?
С Лилианой мы за эти годы встретились лишь однажды – на нейтральной территории – в Нерии. Я охотно пригласила бы ее к себе в гости, но не была уверена, что ей будет удобно и комфортно приехать в страну, где она когда-то была королевой. Хотя я знала, что она счастлива в браке с Леонардом. Генерал Дюплесси оказался как раз тем самым военным министром, который и был нужен Эльзарии. Уверена, все взяточники и казнокрады, воспринимавшие армию как кормушку, вынуждены были оставить свои посты.
А вот к своему неожиданно обретенному сыну герцог не проявлял ни малейшей строгости, позволяя ему заниматься тем, к чему у того лежала душа. Эдмон с детства отнюдь не тяготел ни к фехтованию, ни к верховой езде, предпочитая всем этим занятиям чтение. Не знаю, огорчался ли генерал, видя в руках сына книгу, а не шпагу, но внешне, по словам Лилиан, недовольства он не выражал.
Старая герцогиня Дюплесси обрела второе дыхание и с удовольствием появлялась в свете вместе с сыном, невесткой и внуком – и теперь уже те, кто прежде чурался ее общества, искали ее расположения.
Эдмон несколько раз приезжал к нам в Камрию – он сохранил хорошие отношения с Аланом и завязал искреннюю дружбу с Джереми. Мальчики обменивались письмами, в которых позволяли себе отойти от правил дипломатического этикета.
Джереми стал совсем взрослым, и я была рада, что он одинаково ровно общается и с венценосными особами, и с теми, кто не наделен властью. Его обожали во дворце все – от первого министра до последнего лакея, и я надеялась, что с годами он не утратит ни доброго нрава, ни чувства справедливости.
Джереми стоял рядом с Мелани, которую он ласково называл тетушкой Мел, и которая на тетушку совсем не была похожа. Мне кажется, с годами она лишь всё больше расцветала и из некогда тихой и невзрачной девушки превратилась в очаровательную женщину. И может быть, однажды она всё-таки встретит человека, который сделает ее по-настоящему счастливой.
– Мамочка, мне ничего не видно! – возмущенно заявила пятилетняя Ариана, и Алану пришлось взять нашу маленькую принцессу на руки.
И сделал он это как раз вовремя – потому что именно в этот момент луизанский епископ возложил корону на голову нового короля Эльзарии – Эдмона Пятого.
Да-да, именно так! После смерти Эльзара Восьмого принц Эмильен, так долго вынужденный поступать по указке отца, предпочел сделать свой собственный выбор и отказался от короны и власти ради того, чтобы быть счастливым рядом с любимой женщиной. Их с Эдит свадьба должна состояться через несколько дней, и я не сомневалась, что они никогда не пожалеют о своем решении. Малышка Ариана с нетерпением ждала этого торжества – ей было обещано, что она понесет шлейф платья невесты.
А
