— Я с тобой!
— Нет, Ингвар! Сегодня нам в разные стороны. Останься с ними на крайний случай… И вообще, лучше останься с ними.
— Мы еще свидимся?
— Велес знает, — молвил скальд, и Игорь ответил на крепкое рукопожатие.
Инегельд помахал «эльфам» и зашагал прочь. Его силуэт быстро затерялся средь голых стволов Нескучного сада.
— Он всегда так, — тихо сказала эльфийская принцесса. — Хотя он наш предводитель, но никому не известно, кто Инегельд на самом деле. И даже номера его телефона никто не знает. Он приходит и уходит.
— Его в самом деле зовут Инегельдом…
— Ну, идем к остальным? — кивнул Игорь девушке, и спрятал в карман куртки окровавленную кисть.
Но это была чужая кровь.
Зло должно быть наказано!
Так решено, И иного не будет пути.Хоть землею могильной одних занесло,А другие страшатся идти…Пусть одним в этой схватке сломали хребет,А иным посулили венец,Кто-то струсил в надежде слепой — уцелетьТолько в сказках счастливый конец.Помни истину друг! Каждый час, каждый миг,Видя зло — от него не беги,Чтоб тебя самого Вечный Враг не настиг…Семимильны у Смерти шаги!Ты прими этот мир таковым, как он есть,Впрочем, часто подводят глаза:Корысть, ненависть, глупость, зазнайство и лесть —Им железным мечом не грозят.Этим пуганы слуги Мелькора не раз,И пожалуй, привыкли они.Лишь сразившись немедленно, здесь и сейчас,Душу ты в чистоте сохранишь!Кто смирился — о тех скальдам саг не писать:Имя их быльем поросло,Ведь, само отрицание Зла —Первородное, главное Зло.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ИДЕТ ОХОТА НА ВОЛХВОВ
Кольцу Измены цвет не дан,
Но все цвета — его.
И тот, кто блеск его познал,
Меняет естество.
Так станет зверем человек,
Шутом — мудрец седой.
И только чистая вода
Останется водой.
(С.Яковлев)
«Математика, имея целый ряд определенных достоинств в качестве абстрактного внутринаучного языка-посредника, является однако той самой ужасающей гуманитария Великой Китайской стеной, что навсегда разделила искусство и науку. Взобраться по ней дано лишь избранным.
— Объясните-ка мне физическую суть полинома! Нет, можно что-нибудь попроще — например, пустое множество.
Но сколь ты не проси, даже если кто-то удосужится пуститься в разъяснения — большинством ученых такая просьба будет отклонена. Их каста оперирует искусственным тайным языком избранных, языком высших жрецов науки. Мы с ними разных религий. Они поклоняются Объективной Истине. Но лишь единицы из них реально понимают то, чему поклоняются многие.
Культовые приборы предназначены для беседы с этим Богом, ученые пишут учебники и справочники — эти священные тексты Науки… Спрашивай, как предписано — и Бог ответит своему служителю, открыв ему истину. Она станет собственностью жрецов от науки и по прежнему остается секретом для непосвященных, тайной за семью печатями.
Бог науки жесток и непреклонен.
Объективная Истина, значит, не зависящая от человека, от его мыслей, движений души, от его воли и слабости. То есть имя ему — Бездушие!
Но бог — это Истина, бог — это Правь, Справедливость, которая живет в каждом из нас, а не только в высших жрецах. Ее познание возможно лишь путем сопереживания. И из этого следует, что объективная истина не столь уж и объективна, как это кажется. Она связана с нами и, значит, от нас зависит.
Так стоит ли без толку стоять на рубеже, за которым либо наука и религия, признающая первенство духа, личности, сольются воедино, либо наука в одиночку приведет нас к Апокалипсису? Стоит ли ждать, пока все наконец осмыслят перспективы такого синтеза и дорастут до него.
Магия Воли — вот ответ на этот вопрос.
Она практична, подобно математике, она столь же духовна, как и религия. Нельзя сидеть сложа руки и спокойно смотреть, ибо сила еще повсеместно торжествует над разумом, золото — над нравственностью, кажущееся милосердие — над справедливостью, а рассудок сковывает искренние чувства. Эта магия имеет главное существенное отличие — каждый постигает ее только сам и использует тоже сам, один и единственный.
Маг — это тот, кто внешнюю разноголосицу обращает в собственную внутреннюю гармонию. Когда-то его именовали волхвом…» — тусклый экран компьютера вспыхнул и погас.
— Хорошо, что успел сохраниться! — похвалил себя Игорь. — А вообще, пора отказаться от машины. Человек гораздо более совершенный инструмент. Вот, например, персоналка не может без электричества, а я продолжаю думать, как ни в чем ни бывало… Так, но зачем отключать свет? Себе же вредить! Эй, господа! Я знаю, что вы скоро будете здесь. Но знаете ли вы, что в темноте мне даже сподручней…
Элементаль тревожно запульсировал.
— Экие вы неотвязчивые! — подумал Игорь, опускаясь в кресло в дальнем углу комнаты.
В дверь осторожно постучали. Но он был бы глупцом, если б считал противников дураками, способными два раза ловить дичь на одну и ту же приманку. Скорее всего — таков фирменный знак Братства. Звонок мешал. Игорь нараспев прочитал формулу Быстрого Перехода и, миновав стену, выглянул в коридор.
На лестничной площадке стояли двое. Один был не знаком, зато второй оказался тем самым милиционером, что вел давнее дело о покушении на жизнь Игоря. Этого второго на самом деле звали Гавриилом. По отношению к спутнику он держал себя на редкость предупредительно, так что Игорь сосредоточил внимание именно на нем.
— Магистр, я уверен, он там. Мы не могли оплошать!
— Не хватало только, чтобы еще и прецептор допускал ошибки.
— Дайте-ка я?
— Не надо стучать. Соседи сбегутся.
— Не сбегутся, Петр Иванович. Кому охота в полной темноте, да еще и в наше неспокойное время, совать нос в чужие дела. Они подумают — монтеры.
Просканировав содержимое их карманов, Игорь убедился, что пришельцы не вооружены, хотя другие «братья» могли затаиться внизу: — Если второй уйдет, я пожалуй, побеседую с первым, — подумал он.
Словно услышав эту мысль, Гавриил еще что-то сказал Магистру, а что Игорь так и не расслышал, и начал спускаться по лестнице.
— Ну, наконец-то! А мы уж заждались! — обрадовался Петр Иванович, когда дверь приоткрылась и на него глянуло заспанное лицо недоумевающего жильца. Сонливость всегда обнаруживалась при Переходе Назад. Но сейчас это Игорю было даже на руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
