которую видел однажды в газете: невысокий толстячок с голой, как мяч, головой.
Третий мужчина остался в дверях, словно не решался пройти в палату. Я не стал рассматривать его. Мое внимание сосредоточилось на докторе Зальцере.
– Доброе утро, джентльмены! – обратился к нам Зальцер глубоким и звучным голосом. – Надеюсь, вы себя хорошо чувствуете? Коронер Лессуэйс, член городского совета, и мистер Странг, известный писатель, пришли проведать вас. Они хотят задать несколько вопросов. – Он повернулся к Лессуэйсу: – Вы хотели задать несколько вопросов мистеру Хопперу?
Я обратил внимание на человека, которого Зальцер представил как писателя. Вдруг мне показалось, что я действительно схожу с ума. В дверях стоял Джек Керман – солидный, в роговых очках. К счастью, Зальцер был занят медицинской болтовней и ничего не заметил. Керман безразлично посмотрел на меня и обратился к Зальцеру:
– Кто этот больной, доктор?
– Это Эдмонд Сибрайт, – ответил ему Зальцер. – Его недавно доставили к нам. – Он протянул Джеку медицинскую карточку.
Керман поправил очки и стал читать. Я понятия не имел, как он видит через эти очки.
– О да, – сказал он. – Интересно. Я полагаю, что все написанное здесь правда?
– Конечно, – ответил Зальцер и подошел поближе. – Это мистер Странг, – сказал он, обращаясь ко мне. – Он пишет книги про нервных больных. Мистер Сибрайт воображает, что он известный детектив. Не правда ли, мистер Сибрайт?
– Конечно! Я нашел здесь Юнону Фридлендер, на первом этаже, и узнал, что сестра Гарней убита и спрятана где-то вашей женой…
Зальцер печально покачал головой.
– Вот видите, – сказал он. – Обе женщины действительно исчезли, и об этих исчезновениях сообщалось в газетах… По какой-то странной причине это запало ему в подсознание.
– Совершенно верно, – серьезно поддакнул Керман. Он внимательно посмотрел на меня.
– И еще одно. У меня на ноге наручники, – пожаловался я.
Лессуэйс и член совета подошли поближе и удивленно уставились на меня.
– Это правда? – спросил Керман у Зальцера.
– Больные иногда доставляют много хлопот.
Лессуэйс понимающе покивал головой.
– Мне здесь не нравится, – обратился я к коронеру. – Мне колют наркотики… Дверь в конце коридора всегда заперта, а на окнах решетки… Это не лечебница, а тюрьма.
– Дорогой мой, – мягко заговорил Зальцер, прежде чем коронер успел раскрыть рот. – Вы скоро поправитесь, и мы отпустим вас домой. Мы ведь не станем держать вас, если увидим, что вы полностью выздоровели.
Я мог бы еще многое сказать, но и так уже Керман знал, что у меня нет шансов на побег.
– Пойдем дальше, – сказал коронер. – Здесь очень даже неплохо! Вы согласны, мистер Странг?
– О да, – лениво отозвался Керман. – Если доктор Зальцер не возражает, я хотел бы побывать здесь еще раз.
– Боюсь, что это против правил, – Зальцер направился к двери. – Слишком частые визиты возбуждают наших пациентов.
Я услышал, как Керман спросил, есть ли еще кто-нибудь на этом этаже.
– Сейчас нет, – ответил Зальцер. – Недавно мы выписали несколько человек.
Голоса удалились. Блэнд закрыл дверь и ухмыльнулся.
– Неплохая работа, а, бэби? Я же говорил тебе, что лучше помалкивать.
Трудно изображать из себя разочарованного человека, когда у тебя появилась искра надежды, но мне пришлось сыграть и эту роль.
Глава 21
Зальцер оказался прав, говоря, что посетители возбуждают его пациентов. Когда доктор с посетителями ушли, Хоппер продолжал лежать, глядя в потолок. На его лице было написано презрение ко всему происходящему. Он не обращал внимания на мои слова, и я решил оставить его в покое. Но когда Блэнд принес ленч и поставил поднос на столик, Хоппер неожиданно швырнул поднос на пол. Он сидел на постели, и я едва узнавал его, так он переменился.
Его лицо стало худее и старше, на нем появились морщины, глаза яростно сверкали.
– Успокойся, бэби!.. – пробормотал Блэнд.
Он начал собирать черепки с пола, не обращая внимания на Хоппера.
– Видишь? – обратился он ко мне. – Но все будет о'кей! Тебя он не достанет, не волнуйся. С ним это бывает. Если он попытается лезть на стенку, нажми на кнопку звонка. Дежурит Квелл. Только зря не звони, ясно?
– Не знаю, – с сомнением пробормотал я, глядя на Хоппера. – И долго нам быть наедине?
– Квелл будет заходить. Мне сейчас сменяться, и до завтра меня не будет, – нетерпеливо сказал Блэнд. – Если я сейчас не смоюсь, Зальцер заставит меня остаться, потому что только один я могу утихомирить Хоппера. А мне надо уходить!
Мне пришла в голову одна мысль. Я не хотел оставаться с Хоппером: ведь если даже у меня будет ключ, я не сумею им воспользоваться. Я попросил Блэнда убрать от меня Хоппера, но из этого ничего не вышло. Тогда я принялся за еду, но вздохи и всхлипы Хоппера действовали мне на нервы, и я оттолкнул поднос.
– Боишься, что еда отравлена? – поинтересовался Блэнд.
Он зашел уже без униформы, и я едва узнал его.
– Нет, я не голоден. Дай мне лучше сигарету, я хочу курить. – И действительно, больше всего на свете мне хотелось закурить.
– Я хочу курить, – повторил я. – Если ты не дашь мне сигарету, я подниму страшный шум.
– Тебе нельзя давать сигареты, нельзя доверять спички, – привычно, но не очень убежденно возразил он.
– Мне не нужны спички, я хочу курить. Зажги мне одну сигарету и оставь. Прибавь парочку на потом, а я буду прикуривать одну от другой, иначе я на самом деле свихнусь.
Он неохотно достал сигареты, закурил одну для меня и пошел к двери.
– Скажи Квеллу, чтобы подальше держался от него, – он кивнул в сторону Хоппера. – Что бы он ни делал, позвони не раньше, чем через пять минут. Дай мне спокойно уйти.
Хоппер неожиданно бросился к нему, но Блэнд был настороже и успел отскочить. Он явно испугался. Я, впрочем, тоже. Блэнд ушел.
Это был самый длинный день в моей жизни. Я не отважился на попытку добраться до ящика с ключами, так как понятия не имел, когда может появиться Квелл, и к тому же меня беспокоил Хоппер. Я не знал, как он себя поведет, если я встану с кровати. Но шанс был, и упускать его не стоило. Я решил попытаться ночью, когда Хоппер уснет, а Квелла не будет.
Это значило, что я должен избежать укола. Но как это сделать?
Как только Блэнд ушел, Хоппер успокоился. Он тихо лежал на постели, что-то бормоча себе под нос. Я пытался разобрать его слова, но мне они казались сплошной тарабарщиной. Я старался не делать лишних движений, чтобы не привлекать внимания Хоппера.
Мои мысли занимал Керман.
