Я взяла его за руку и переплела наши пальцы.
– Вот и хорошо. И ты не должен ничего стыдиться, ведь мы будем все делать вместе.
Седрик поднес мою руку к губам и поцеловал, а затем принялся ее разглядывать. Кожа у меня потрескалась и покраснела от щелока. Пальцы почернели от грязи, а состояние ногтей оставляло желать лучшего. Я с удивлением заметила длинный порез: я не могла вспомнить, когда именно его получила. Выпустив мою руку, Седрик вздохнул.
– Полно тебе. Не надо унывать, – сказала я. – Чуть-чуть крема и мыла – нормального мыла, а не той проклятущей смеси, которую варит мистрис Маршалл, – и у меня не будет никаких проблем. Не волнуйся, я верну себе прежнюю красоту.
Он обнял меня за плечи. Полуденное солнце заливало его, превратив каштановые волосы в огненную шевелюру.
– А ты и не теряла своей красоты. Ты, наверное, стала еще красивее, чем в Осфро, когда я с тобой познакомился. Знаешь, я часто вспоминаю тот день. Я помню каждую мелочь. Помню, какое на тебе было платье: из синего атласа, с маленькими розочками на рукавах. И безупречно уложенные локоны. Я никогда ничего подобного не видел. Леди Уитмор, графиня Ротфордская. – Он снова вздохнул. – И вот до чего я тебя довел! Если бы я в тот день не появился у тебя на пороге, где бы ты сейчас была? Определенно не в глуши – не убирала бы фермерский домишко, отчаянно надеясь, что твоему мужу-еретику удастся наскрести денег, чтобы избавить нас обоих от давящих обязательств по контрактам. Ты бы вышла замуж в дорогущем атласном платье, а твоим избранником стал бы подходящий кавалер из какого-нибудь старинного рода. Но и в Хэдисене ты не имеешь себе равных, и, просыпаясь по утрам, я в первую очередь думаю о тебе… но порой я не уверен, что я исправил твою жизнь, а не ухудшил ее.
Я обвела его взглядом. Он был столь же грязным и неухоженным, как и я, а рабочая одежда Седрика была совершенно не похожа на его городской парчовый жилет и янтарную булавку в галстуке.
– Ты спас мне жизнь! – заверила я Седрика. – А шелка и бархат мне не нужны.
Я притянула его ближе, и мы поцеловались. Все вокруг было залито теплым золотистым светом. Меня согревали солнечные лучи и объятия Седрика, меня переполняла радость. Не существовало ни грязи, ни страха, ни сложностей, ни преград. Было только это безупречное мгновение рядом с ним.
– А теперь показывай мне наш дом, – заявила я.
* * *
Лачуга состояла из одной комнатушки. Крохотная старая печурка в углу служила для готовки и для обогрева – вот только еды у Седрика практически не было. Еще я обнаружила два стула и стол шириной с книжную полку. Кроватью служил набитый сеном матрац, брошенный на – опять-таки земляной! – пол.
Я топнула ногой.
– Я умею такой подметать, если тебе нужна помощь.
Седрик усмехнулся.
– Тут все просто молит о помощи! Кстати, не хочешь осмотреть участок? Могу даже научить тебя азам промывки песка. Правда, у меня почти не было на это времени – я обустраивался на месте.
Я колебалась. Мне не терпелось взяться за дело и начать зарабатывать деньги, чтобы расплатиться с Уорреном. Пусть сам участок оказался заброшенным, зато здешние окрестности были очень живописны. Я бы с удовольствием прогулялась…
– Как же мне хочется вымыться! – внезапно выпалила я. Седрик расхохотался, а я уперла руки в бока и попыталась изобразить обиду. – Эй, далеко не каждому удавалось поспать под дождем! А у Маршаллов моются только по субботам.
Я не пожалела о том, что решила подразнить Седрика: на его лице снова появилась широкая искренняя улыбка. Он схватил меня за руку.
– Пошли. Думаю, это можно устроить.
– У тебя на участке есть шикарные купальни? – с надеждой спросила я.
Купален, конечно, там не оказалось – но нашелся мелкий пруд, расположенный неподалеку от излучины реки Матиас. Похоже, его питал подземный ключ, что было в порядке вещей, учитывая прихотливое и разветвленное речное русло. Вокруг пруда росли деревья, в тени которых можно было укрыться от солнца: а оно палило все сильнее и сильнее.
– Понимаю, что ты к такому не привыкла, – виновато произнес Седрик, – но учитывая обстоятельства, я подумал… Эй, ты что делаешь?
Я скидывала с себя одежду. Меня не пугала ни холодная вода, ни отсутствие хорошего мыла. Мне вдруг стало наплевать на то, что сосед-искатель может случайно меня заметить. И меня почему-то перестало волновать, что меня увидит Седрик.
Я положила одежду на реденькую траву и спустилась к пруду. Вода действительно была прохладной, но я ликовала. Еще бы – ведь я столько дней не мылась, что ж, теперь-то я смогу избавиться от пота и от грязи, въевшейся в кожу! Я стала погружаться в пруд – и замерла лишь в тот момент, когда вода достигла моих подмышек. Остановившись, я окунула голову в жалкой попытке вымыть волосы. Вынырнув, я откинула спутанные пряди назад и осмотрелась. Седрик чинно стоял на берегу, спиной ко мне.
– Ты чего? – окликнула я Седрика. – Присоединяйся!
– Аделаида! Но ты…
– Я прилично выгляжу, клянусь!
– Это – вольное определение слова «прилично»? – прокричал Седрик в ответ.
Однако он осмелился оглянуться и с явным облегчением отметил, что я практически целиком погрузилась в воду.
– Присоединяйся! – повторила я. – Тебе тоже не помешает помыться. И разве ты не рассмотрел меня в тот день в музыкальном салоне? Я отвернусь!
Я так и сделала и подождала, пока плеск воды не подтвердил, что Седрик зашел в воду.
– Знаешь, – признался он, находясь в нескольких шагах от меня, – ты мне постоянно про это напоминаешь, хотя я тогда толком ничего не разглядел. Я был в панике и смотрел куда угодно, только не на тебя.
Я лукаво улыбнулась.
– А я-то считала, что много месяцев питала твои фантазии!
– А им пищи хватало, не беспокойся! – откликнулся Седрик, окунул голову и вынырнул, теребя волосы пальцами.
– Когда я в последний раз принимала ванну в «Глициниевой лощине», то у меня было лавандовое крем-мыло, лорандийское. Если бы я догадывалась, что меня ждет в Адории, я бы прихватила его с собой.
– Обязательно куплю тебе целую коробку, когда поеду в Белую Скалу, – пообещал Седрик. – По-моему, оно продается между лавками с вяленым мясом и патронами. – Я шагнула к нему, но он тотчас попятился. – Аделаида!..
– Нам нельзя целоваться? Мы ведь вроде убедились, что ты ничего не видишь!
– Зато много чего чувствую.
Я опять шагнула к нему, и на сей раз он не стал отступать.
– А мне казалось, что ты – мрачный, необузданный бунтарь, увлекающий невинных девиц на невыразимые безобразия в рощах под луной.
– Верно, – согласился Седрик. – Но только в том случае, если одна из вышеупомянутых девиц станет моей женой.
Я вспомнила, что говорила мне Мира.
– А у аланзан есть моральные устои!
– Конечно. У одних есть, у других – нет. Но мне хочется, чтобы у нас с тобой было нечто благородное и… как бы сказать поточнее… возвышенное.
– Согласна. – Я сделала еще шаг вперед. – Но я изнываю от желания тебя поцеловать.
Седрик замотал головой.
– С тобой так сложно! Впрочем, я должен был к этому привыкнуть.
Он подался ближе и, обхватив мое лицо ладонями, поцеловал без страха и колебаний. Мы стояли почти вплотную друг к другу, нас разделяло мизерное расстояние, которое мы оба остро чувствовали, но мы старались не переступать черту. Странно, несмотря на мои дерзкие заявления, я начала дрожать, но отнюдь не от холодной воды. Меня охватило чувство, которое я всегда испытывала рядом с Седриком: мы двое как будто стояли на краю пропасти – и находились на грани чего-то смертельно опасного. Я понимала, что если уничтожу разделяющее нас последние дюймы и прижмусь к нему, то все его благородные намерения улетучатся – скорее всего, туда же, куда улетят мои красивые слова насчет того, что я сохраню девственность до первой брачной ночи.
Но мы выдержали. Когда нам наконец удалось отстраниться, мы оба задыхались и мучительно желали того, что нам было недоступно.
