Джерри, увидев скорую, притормозил. Кэт вырвала из его захвата свои пальцы.
- Возможно, ты его убил, – сказала Кэт, она дрожала, зубы ее клацали.
- Идем домой, – потребовал Джерард, поворачиваясь к ней.
- Что с тобой произошло там?
- Идем, я сказал.
- Нет! – крикнула Кэт, швыряя в сердцах сумку на тротуар.
- Тише.
- За что ты избил его? За что? За то, что он сказал то, что думал? За правду? Это твой друг, Джерард!
- Он принял вызов на настоящий бой, Кэт, и знал, чем он может закончиться.
- Настоящий бой? С какой стати?! – она схватила его за грудки куртки, сильно тряхнула, – Боже, да приди ты в себя!
- Мне в свое время тоже попадало, Кэт, – попытался оправдаться он. Глаза его перестали быть стальными и убийственными, смотрели на нее неуверенно. – Не нужно ему было звать тебя…
- Опомнись! Самир поцеловал мне руку, и ты искрошил в кулаке свой телефон! Колин просто глупо пошутил! Он безобидный, добрый болван! И ты его покалечил!
- С ним все нормально, – Джерри зажмурился. Только сейчас он вышел из багрового морока. Действительно, она права. Не нужно было мордовать старину Колина. Он, правда, глуповат, но славный малый.
- Идем туда, в бар! – она дернула его за рукав куртки.
Джерард стоял в нерешительности.
- Идем!
Джерри сделал неуверенный шаг. В кармане его джинсов зазвонило. Он вынул телефон, приложил к уху. Его глаза блуждали.
- Алло…
Телефон был новенький, он купил его недавно взамен старого. Динамики работали превосходно. Кэт без труда услышала, как в телефонной трубке раздаются резонирующие, истошные вопли. Как кто-то безудержно рыдает, как срывается на крик, визжит… Она отшатнулась. Джерард слушал мгновение.
- Рокси? – спросил он недоверчиво, – Это ты?
Вопли стали интенсивнее, страшнее.
- Рокси! – он оттянул орущую трубку от уха. Кэт увидела, как держащая телефон рука начинает мелко дрожать. Ее бросило в холодный пот. – Девочка, родная моя, что с тобой? Успокойся, пожалуйста.
Рокси завопила сильнее.
- Рокси, послушай!
Она не слушала.
- Предупреждаю, я сейчас отключусь.
Ноль реакции. Он нажал отбой, уставился на экран телефона.
- Кто это? – превозмогая боль в горле, выдавила Кэт, – Рокси – кто это?
- Рокси – моя крестница, – глухо ответил он, – Ей тринадцать лет. Не знаю, что могло слу…
Он не договорил, снова позвонили. Джерри ответил и опять минуты три слушал, как на том конце Рокси бьется в истерике. Отчаявшись дождаться хотя бы секундной передышки в воплях, отключился.
- Тринадцать лет? – Кэт подобрала сумку, сунула руки в карманы пальто, – Это не истерика подростка, это истерика взрослой покинутой женщины, Джерард.
- С ума сошла? – он неприязненно скривил губы, и Кэт поняла, что серьезно ошиблась, – Я же сказал тебе – тринадцать! Идем!
Джерард ухватил ее за локоть и силой повел через пустующую дорогу.
- Куда?
- В метро. Мой телефон будет там недоступен, а ей необходимо успокоиться, чтобы сказать хоть что-то путное. Я поговорю с ней дома.
В метро, сидя рядом на сиденье скоростного поезда, они не разговаривали, даже не смотрели друг на друга.
- Ты чего? – утомленно спросила Кэт, расстегивая пуговицы пальто. Они только что вошли в дом, зажгли свет.
- Отправляйся спать, Кэт, – ответил Джерри, усаживаясь на диван. Он не выпускал из рук сотовый телефон. – Ложись, меня не жди, ты сегодня достаточно понервничала.
- А ты?
- Я подожду. Рокси не звонила, но должна позвонить. Мне необходимо узнать, что у нее стряслось. Почему она плачет. Если не позвонит она, наверняка позвонит ее мать и все объяснит.
- Ее мать, кто она?
- Наш семейный врач. Они с Рокси живут у нас.
- Позвони врачу сам, выясни, в чем причина, – пожала плечами Кэт. Она старалась казаться незаинтересованной, безразличной, но на самом деле этот звонок, эта непонятная девочка Рокси ее взволновали сильнее истории с Кэмпбеллом.
Джерри ответил ей измученным взглядом. Она внезапно поняла, что он просто-напросто боится звонить сам…
- Нет, я подожду. Я хочу посидеть, Кэт. Просто посидеть. Мне надо остаться одному. Ты иди.
Она ушла, не стала спорить, оставила его.
Раздевшись и забравшись в постель, долго лежала и смотрела в потолок. Картины вечера вертелись перед глазами сумасшедшей каруселью. Навязчивые, отвратительные, реалистичные. Кровь, удары. Она впервые видела, как человека забивают до полусмерти. Должна была бы кричать, бежать прочь, но сидела, смотрела, не шевелилась, очарованная зрелищем, которое представлял собой Джерард. Искусный убийца. Убийца из старого сна. Вслед за картинами приходили звуки, булькающим эхом разрывали череп – Рокси плачет, кричит, захлебывается воплем. Что происходит?
- Что..про..исхо…дит…
Кэт уснула. Ей приснился старый, почти забытый сон. Она не на шутку перепугалась, оказавшись на знакомой, грязной дороге, по которой ей предстояло взбираться на холм. Всё было как прежде – скрюченные деревца тут и там, пожухший бурьян, руины высоко вверху, в завихряющихся лентах дыма. Все до ужаса настоящее, ветер пронизывает до костей, хлещет дождь. И женщина с длинными белыми волосами. Она стоит совсем рядом. Подол ее старомодного платья вымазан грязью.
Кэт почувствовала, как что-то вязкое, противное смыкается вокруг ее щиколоток. Глянула вниз. Грязь. Болотная, вонючая, холодная, как внутренности трупа, и такая же склизкая. Трясина чавкнула, с хлюпаньем втягивая Кэт в себя.
«Она хотела помочь мне», – вспомнила Кэт и увидела протянутые к ней руки.
- Помоги.
Ветер путает волосы женщины, белой паутиной нитей закрывая лицо, но Кэт видит глаза. Прекрасные и страшные одновременно, серые, такие, что не спутаешь ни с одними другими глазами. В них плещется белый огонь.
- Седьмая чаша, – шепчет женщина, – самая глубокая.
Вместо того, чтобы начать вытягивать Кэт из трясины, она кладет руки ей на плечи и начинает давить. Кэт проваливается по пояс….
Она проснулась с криком. Села, вся мокрая от выступившей испарины. Отдышавшись и немного успокоившись, дотянулась до будильника на прикроватной тумбе. Шел четвертый час ночи. Уснула она где-то часа два назад. Место рядом оставалось пустым, подушка не была примята.
Кэт встала и вышла из спальни, бесшумно спустилась по ступеням. Свет в гостиной горел, Джерри сидел на том же самом месте, в той же самой позе, в которой она оставила его. Опущенная голова, телефон на коленях.
Кэт приблизилась, положила ему руку на плечо. Он не шелохнулся.
- Не звонила? – спросила Кэт тихо.
- Нет.
- Пойдем со мной, Джерри, прошу тебя.
- Кэт, – движение плечом, будто он хочет скинуть ее руку, – ты иди. А я…еще..посижу…
Она ушла. Остановилась на самом верху лестницы, покачнулась. Дурно. Но от чего? От чего ей так плохо?
«А, – поняла Кэт, – ноги болят, липко, холодно, страшно. Будто снова я стою в том болоте».
На работу утром Кэт ушла тихо, не разбудив Джерри, который спал в гостиной на диване, полусидя, упав и уткнувшись лицом в подушку.
Ей было по-прежнему муторно, непонятное рыдание подкатывало к горлу и душащим комом стояло там. Но рыдать не хотелось, не получалось.
В галерее она слонялась из комнаты в комнату, сидела призраком в овальной гостиной. Пряталась от всех. Прокручивала кровавую драку в памяти, вспоминала вопли, смотрела заново свой сон. Она считала, что к обеду свихнется. Но ничего подобного не произошло.
Произошло чудо.
В двенадцать пополудни в овальный кабинет заглянула Жозефин Мэлоун.
- Кэт, – позвала она тихо. Кэт повернула к ней осунувшееся лицо, миссис Мэлоун попыталась ободряюще улыбнуться.
- Иди в мастерскую, там тебя ждут.
Этого хватило, чтобы Кэт вскочила и побежала по анфиладам, пронизанным светом лучей весеннего солнца, которое заглянуло в галерею сквозь высокие, обрамленные шелком штор окна. Во флигель, где располагалась мастерская, она ворвалась вместе со свежим сквозняком. Колыхнулись занавески, на секунду легли и вытянулись иглами огоньки свечей, зажженных в жирандолях.
