посмотрела на этого таксиста, то ужаснулась, потому что на нем были очки с огромными, толстыми линзами, увеличивающими глаза. Переглянувшись с Ритой, мы понимаем, что человек почти ничего не видит; как же он собирается ехать всю ночь?
Мы отъезжаем, и Рита его спрашивает:
— Простите, а вы нормально видите?
— Да, я двадцать лет вожу машину, не волнуйтесь, все нормально!
Я говорю:
— А как вы вообще оказались здесь, расскажите, пожалуйста?
— Как? По объявлению в газете, — отвечает он и протягивает нам газету, — сегодня позвонили и сказали, что надо отвезти двух девушек.
Мы поняли, что организаторы нас просто «сбагрили».
— Вы знаете, все бы хорошо, но я не спал уже двое суток.
Мы с Суханкиной просто выпадаем в осадок:
— Как не спали?
— Да у меня такой безумный день, проблемы, я поспал максимум час, но это не считается, вы не переживайте, у меня все же огромный опыт!
Рита говорит:
— Я тоже вожу пятнадцать лет, но однажды уснула за рулем.
— Такого со мной быть не может.
Я поняла, что нам предстоит «веселая» поездка.
— Я сяду впереди, так как все равно не могу спать, — говорю я и включаю музыку в наушниках.
У него тоже играла музыка, но через некоторое время Рита на заднем сиденье попросила водителя:
— Вы не могли бы выключить музыку, она мне мешает уснуть.
Он выключает музыку, ему становится некомфортно, он в полной тишине, за окном ночь. Водитель обращается ко мне:
— Мне жарко, душно, можно я приоткрою окно, чтобы не заснуть?
— Да, конечно, открывайте, — говорю я.
Тут опять раздается голос Риты:
— Закройте окно, меня сдувает.
Он закрывает окно, и я понимаю, что мне нужно за ним следить. Я сижу и все время смотрю то на дорогу, то на него. В какой-то момент, видимо, я отвлеклась или тоже задремала. Смотрю, а он прямо раз — и головой на руль.
— Эй, товарищ, смотрите на дорогу, — толкаю его в плечо.
— Да, все нормально.
— Давайте мы остановимся, вы воздухом свежим подышите.
— Не нужно, все нормально.
Мы едем дальше, Рита уснула, водитель вроде ожил, слегка приоткрыв окно. Через некоторое время, около четырех утра, я все же отключилась. То ли у меня в ушах вдруг музыка громкая заиграла, то ли что-то другое меня дернуло — я открываю глаза и не вижу перед собой дорогу. Машина несется просто по траве. Я поворачиваюсь к водителю и вижу, что он спит на руле. Я не слыша себя, завизжала на бешеных децибелах — он молниеносно проснулся, и первая его реакция — удар по тормозам. Машина остановилась, Рита с заднего сиденья с укором произнесла:
— Что ты орешь как сумасшедшая, ты меня разбудила.
Я ничего не ответила и вышла из авто.
Выхожу и вижу, что наша машина стоит над обрывом, внизу река, квакают лягушки, верхушки берез не достают даже до края обрыва. Сколько лететь вниз — не видно. Маргарита выходит из машины и все понимает без слов. Я пошла в обратную сторону по проезжей части. У меня затряслись колени и руки, я их зажимаю, а они все равно трясутся. Когда я осознала, что, открой я глаза на секунду позже, — мы бы улетели с обрыва, меня охватил ужас. Неизвестно, сколько бы нас искали, если бы мы улетели в реку. Подбежала Рита:
— Успокойся, не переживай, все закончилось хорошо! — она обняла и прижала меня к себе. — Видишь, как хорошо, что ты не спала!
А я даже сказать ничего не могу. Тут она по полной программе оторвалась на этом водителе, сказала все, что о нем думает.
— Девочки, простите, никогда в моей жизни не было ничего подобного! Я просто каюсь, до города осталось сто км, мы поедем со скоростью сорок км, и пусть мы дольше будем ехать, но поедем медленно. И все-таки разрешите мне включить радио и открыть окно.
— Да хрен с тобой, открывай окно, включай радио, делай что хочешь, только довези нас живыми! — воскликнула Рита.
Мы доехали нормально. На пресс-конференции она сказала:
— Если бы не Наташа, если бы не ее чутье, неизвестно, как бы все закончилось, но она спасла нам жизнь!
— Ох, ах, неужели?! — недоумевали журналисты.
Мы наперебой рассказывали эту историю, до конца не понимая, чем могло все закончиться. Спустя буквально два дня, она опять на меня разозлилась непонятно по какому поводу и вдруг выдала:
— Гулькина, ты притягиваешь к себе одни неприятности. С тобой одни проблемы. Если бы я ехала в другой машине, ничего бы этого не произошло. Это все из-за тебя. Из-за тебя я чуть не погибла.
Надо иметь особый дар, чтобы так все перевернуть с ног на голову! Просто поразительный человек! Не надо меня благодарить, но зачем через два дня обвинять меня в том, что я — абсолютное зло!
Я могу со всей смелостью сказать: за то, что я спасла наши жизни, Рита должна быть мне благодарна.
Всем подаркам подарок!
В первых числах февраля выдалось несколько свободных дней, и мы с друзьями решили поехать в Яхрому, покататься на лыжах и коньках. Собралась веселая компания: мои подруги, мои дети, дети подруг, Лион и несколько его друзей. Приехали мы туда вечером, сняли большой дом с баней, занесли сумки и решили, пока еще не совсем поздно, покататься на тюбингах. Вдруг Лион надел лыжи и ушел раньше всех кататься с горы, но потом присоединился к нам.
Мы веселой компанией взобрались на ледяную горку и стали кататься. Восторгу не было предела, все радовались, веселились, смеялись. Я предложила всем взять друг друга за ноги и паровозиком, змейкой спуститься вниз. Зачем я это предложила? Одному Богу известно.
Не знаю, какую мы развили скорость на тюбингах, но мы перелетели защитный ров, а дальше нас раскидало в разные стороны. Все это произошло молниеносно. Я получила такой удар по лицу, от которого, как мне показалось, у меня выпали все зубы.
Ко мне подбежал Лион, и я увидела, как у него от ужаса округлились глаза.
— Что, у меня нет зубов?
— Зубы на месте. Ты не разговаривай, возьми снег, — и протянул мне снежок, который я приложила к губе. — Сейчас будем «скорую» вызывать.
— Что случилось?
— У тебя порвалась губа.
Удар был настолько сильный, что я внутри порвала губу о собственные зубы, и она вся была в рваных кусках. Губа держалась буквально на волоске. Об этом я узнала уже потом. Быстро подбежали к дочке, которая лежала в канаве. Слава
