Выждав, Лёхин встал и, всё ещё на грани смеха, тихо спросил:
- Вертушинка, ты что-нибудь поняла?
- Ну, прятаться уже необязательно, - логично ответил вихорёк.
Они прошли мимо пристроя, и Лёхин с оглядкой, но уже успокоенный словами Вертушинки, открыл подъездную дверь. К лифту даже не подошёл. Время - пятый час. Как-то даже думать не хочется о том, чтобы будить подъезд гудением поднимающейся кабины. Да и вообще - тихо так, что кощунственно и думать, чтобы можно нарушить устоявшееся безмолвие. Особенно отчётливо ощущалось, что время предутреннее. Всё вокруг не просто тихо, а как-то хрупко и неустойчиво. Что хуже - неустойчивый полумрак, перемежавшийся с какими-то, по впечатлению, пригорюнившимися лампочками подъезда, действовал и на привычно невыспавшегося Лёхина. Он давил на голову, наваливался облаком усталости.
Монотонность подъёма и физическую усталость скрашивала Вертушинка. Она прыгала со ступеньки на ступеньку, а то и перескакивала через одну-две и при этом то ли пела, то ли бурчала себе что-то под нос. Лёхин поневоле прислушивался, пытаясь вычленить разборчивые фразы, что и помогало держаться в более-менее реальном мире.
Наконец они добрались до седьмого этажа. Вертушинка привычно вылетела из-за коробки лифта - и немедленно вернулась, спрятавшись за ногами Лёхина. Это он так понял её нервное движение.
Задрав край куртки, он взялся за рукоять меча-складенца, усилием воли стряхивая с себя сонное оцепенение. И в то же время промелькнула мысль: странно, если за лифтом враг, почему его не предупреждают о нём привидения? Они же обычно встречают хозяина в этом случае.
Он обошёл лифт. На лестнице, возле двери в его квартиру, на нижней ступени, сидел человек в довольно странной позе: он спал, вытянув одну ногу, скрестив руки на колене другой и приклонив к рукам голову. Голова темноволосая. Длинный плащ, из-под которого виднеются джинсы и крепкие походные ботинки. И который едва заметно топорщится по краям… Лёхин - узнал. Поэтому специально застучал каблуками своих ботинок по сухим плиткам лестничной площадки.
Полы незастёгнутого плаща разлетелись в стороны. Только что спавший, человек вскочил, держа в руках два кривоватых меча. Лёхин остановился и некоторое время морщился, глядя на оружие и вспоминая название. Вспомнил. Катана. И снова пошёл вперёд, одёрнув свою куртку.
- Доброе утро, Дмитрий Витальевич.
Он достал ключ и открыл дверь, пропуская вперёд уже спрятавшего оружие профессора. Любопытно, почему домовые не впустили Соболева в квартиру? Ведь наверняка видели его… Поворочав усталыми мозгами, Лёхин сообразил: ах да, домовые же знают про него и Аню и про отношение профессора к их… дружбе. Вот и побоялись открыть ему дверь.
- У вас кто-то есть? - насторожённо спросил Соболев, взглядывая на тёмный из-за прикрытой двери в спальню коридорчик возле кладовки и на плотно закрытую дверь в зал.
- Да, пришлось оставить ночевать кое-кого.
Профессор снял плащ и ботинки и неуверенно шагнул вперёд.
- Нам придётся посидеть на кухне, - сказал Лёхин. - Вы, наверное, голодны?
Странно глядя на него, Соболев, почти запинаясь, спросил:
- Вы… не возражаете, если я загляну?..
В первый момент у Лёхина аж сердце захолонуло, но спустя несколько секунд он уже успокоился: дверь спальни далековато, так что профессор наверняка сначала заглянет в зал. И точно. Соболев, всё-таки дождавшись кивка хозяина, осторожно приоткрыл дверь. Компьютер работал, и в его свете хоть не слишком хорошо, но всё же можно было рассмотреть человека на диване. Глянув через плечо Соболева, Лёхин усмехнулся: Роман вольготно вытянулся по всей длине дивана, скинув покрывало, которым укрыл его хозяин. Так что видно сразу, что в комнате находится не женщина.
Профессор тихо прикрыл дверь и обернулся к Лёхину, чуть приподняв брови. Тот ответил на невысказанный вопрос:
- Ромка…
Суховатый рот Соболева на мгновения дрогнул в улыбке. Уже на кухне, включив свет, Лёхин обратил внимание, что профессор здорово похудел и зарос щетиной, и взгляд его стал ещё более жёстким. Сколько он уже в Каменном городе? Трое суток?
- Дмитрий Витальевич, пока я режу хлеб, не хотите побриться? В ванной, на полочке, все принадлежности есть. Полотенце, свежее, - слева на вешалке двери.
Соболев кивнул и мягко встал, не стукнув мечами, которые так и не снял с пояса. У двери из кухни он остановился и провёл ладонью по подбородку.
- Я должен повиниться, Алексей Григорьевич, что снова плохо думал о вас. - Он замолк, словно собираясь с силами для признания, и Лёхин успел вклиниться в паузу.
- Давайте угадаю. Вы снова решили, что я специально не пускаю вас в квартиру?
- Да. Это так.
Он зашёл в ванную комнату. Лёхин хмыкнул, но так, чтобы Соболев не услышал. "Чувствительный ты наш… Представляю, как ты лупил крысюков, обливаясь "слезьми" после каждого попавшего в цель удара. И только осознание священного долга борьбы с отрицательными типами… Ой, что-то меня самого не в ту степь занесло. И вообще рассуждать о долге, когда вспоминаешь профессора. Личная месть - не больше, не меньше. Интересно, что бы было, останься он подождать чуток и дождись Альберта?"
Елисей, присматривавший за щами, которые поставил разогревать на плите, ожесточённо крошил овощи для салата. Он тревожно морщил брови, то прислушиваясь к звукам в ванной комнате, то поглядывая на Вертушинку, непривычно молчаливую и даже задумчиво и лениво летающую от одного угла подоконника к другому, то на Шишика, залезшего к нему в карман большого фартука и сонно моргающего на всех полуприкрытыми глазами.
- Лексей Григорьич, а вы ему скажете про?..
- Скажу. Как только поест. А то откажется ещё.
Соболев вернулся из ванной посвежевший и без щетины настолько худой, что домовой горестно ахнул и вытащил из холодильника пирожные.
- Это мы в Тырнете рецепт нашли. Тока-тока сделали, пока тебя, Лексей Григорьич, не было. Сейчас к чайку подам.
- Спасибо, Елисей, - откликнулся профессор. И обернулся к Лёхину: - Так компьютер у вас для домового работает?
- Для домовых, - поправил хозяин. - Садитесь, позавтракаем.
Соболев, не отказавшись от стаканчика водки, настоянной на травах, - от Елисея, ел аккуратно, но быстро, то и дело посматривая в тёмное окно, где с его стороны виднелся фонарь над остановкой с противоположной стороны дороги. Выглядел он так, словно в любую секунду готов был вскочить и мчаться куда надо. И только когда Лёхин налил чаю, заговорил о деле.
- Колдун считает, что вы нашли связующую нить, но не хотите её отдавать.
- Поэтому вы здесь?
- Вы нашли связующую нить?
- Нашёл.
При виде суженных глаз профессора Лёхин спокойно объяснил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
