- Боже мой, так оно и есть, - ответил Джим, потрясенный мыслью, что забыл события, случившиеся всего четыре года назад. Холли обогнала медленно ползущий грузовик и прибавила скорость. Джим путано поведал ей о том, что ему удалось вспомнить. - Как я мог? Как вышло, что я заново переписал прошлое, потому что правда меня не устраивала?
- Самозащита? - повторила Холли произнесенные ранее слова. Она снова пошла на обгон. - Могу поспорить, у тебя в памяти сохранилась масса воспоминаний о работе в школе, об учениках и учителях...
Холли не ошиблась. Стоило ему захотеть - и перед его мысленным взором проходили картины школьной жизни, такие четкие и живые, что казалось, он только вчера вышел из двери класса.
- ..та жизнь не таила в себе угрозы, была спокойной, осмысленной. Единственное, что ты стараешься забыть, спрятать в самые дальние закоулки памяти, - это воспоминания о смерти родителей и бабушки, о годах, проведенных в Нью-Свенборге. По этой же причине ты не хочешь помнить что-либо связанное с Генри Айренхартом.
Небо прижалось к земле.
Из-за туч вынырнула стая черных птиц. Теперь их стало больше, чем он видел на кладбище. Они летели вслед за машиной, точно мрачный эскорт, сопровождающий их в Солванг.
Джим вспомнил кошмарный сон, который ему привиделся перед поездкой в Портленд, где он спас Билли Дженкинса и встретил Холли: стая гигантских черных птиц кружилась над ним с пронзительным клекотом и неистовым хлопаньем крыльев, а он бежал, пытаясь спастись от кривых, острых, как скальпель, клювов.
- Самое худшее впереди, - сказал он Холли.
- Почему ты так решил?
- Не знаю.
- Хочешь сказать, что самое худшее нас ждет в "Светлом Приюте"?
В холодных волнах хмурого неба, распластав огромные крылья, парили черные птицы.
Сам не зная, что он имеет в виду, Джим ответил:
- Приближается что-то очень страшное.
Глава 2
"Светлый Приют" оказался большим одноэтажным зданием, расположенным на окраине Солванга. В архитектуре приюта не прослеживалось никаких следов датского влияния. Обычный типовой проект: бетонная кровля, оштукатуренные стены. Все просто, без излишеств, но в прекрасном состоянии. Живые изгороди и лужок тщательно подстрижены, на бетонных дорожках ни единой соринки.
Место понравилось Холли с первого взгляда. Она живо представила, как поселится здесь, когда ей стукнет восемьдесят, станет целые дни просиживать перед телевизором и играть в шашки с другими старушенциями. Тихо, спокойно, никаких проблем. Разве что вспомнить утром, куда перед сном засунула вставную челюсть.
Они вошли в просторный чистый коридор, покрытый желтым линолеумом. В отличие от множества других домов престарелых в воздухе не чувствовалось ни тяжелого запаха немытого тела, ни густого аромата аэрозоля, призванного его замаскировать. Они проходили мимо больших светлых комнат с видом на сад. Некоторые пациенты лежали в кроватях или сидели в креслах с отсутствующим видом, но это были тяжелобольные, для которых окружающий мир уже перестал существовать. Все остальные обитатели "Светлого Приюта" выглядели вполне счастливыми, и из глубины комнат то и дело доносился смех, который нечасто услышишь в подобных местах.
По словам дежурной медсестры, Генри Айренхарт находился в доме престарелых более четырех лет.
Они зашли в административный отдел и познакомились с местным администратором миссис Дэнфорт. Та оказалась полной, чуточку самодовольной женщиной, напомнившей Холли жену преуспевающего священника. Она не совсем поняла, зачем посетители хотят проверить то, что им и без того известно, но, покопавшись в своих записях, сообщила: ежемесячные счета за содержание Генри Айренхарта регулярно оплачиваются Джеймсом Айренхартом из Лагуна-Нигель.
- Я рада, что вы наконец приехали. Надеюсь, вам у нас понравится, - сказала миссис Дэнфорт Джиму. В ее словах угадывался мягкий укор, и в то же время чувствовалось, что она не хочет обидеть невнимательного внука.
Выйдя из кабинета миссис Дэнфорт, они остановились в вестибюле в стороне от инвалидных колясок и снующих по коридору сиделок.
- Послушай, давай зайдем к нему в другой раз, - упрямо сказал Джим. - Не сегодня.
У меня все внутри переворачивается, как подумаю, что он... Я боюсь его, Холли.
- Почему?
- Не знаю.
Взгляд Джима выражал такое отчаяние и панический страх, что она не выдержала и опустила глаза.
- Когда ты был маленький, он к тебе плохо относился?
- Нет, не думаю. - Он напряг память, но безуспешно. - Не знаю.
Боясь оставлять Джима одного, Холли предложила идти к деду вместе, но он настоял, чтобы она пошла первой.
- Постарайся разузнать побольше. Чтобы, когда я приду, мы могли не задерживаться дольше чем нужно.., если беседа окажется не слишком приятной. Пожалуйста, подготовь его к встрече со мной, Холли.
Поняв, что спорить с Джимом бесполезно, она неохотно согласилась. Однако не прошло и нескольких секунд, как Холли пожалела о своей уступчивости: если Джим снова потеряет контроль над собой, а ее не будет рядом, неизвестно, сумеет ли он устоять в схватке с Врагом.
Палата Генри Айренхарта оказалась пустой, но дружелюбная сиделка провела Холли в комнату отдыха, где за столом шла азартная игра в карты, а в другом углу смотрели телевизор.
Генри играл в покер со своими приятелями. Все четверо сидели за столом, специально предназначенным для инвалидов в колясках. Компания состояла из седой, похожей на птицу старушки в ярко-розовом костюме и двух старичков весьма хрупкого вида. Один из них был одет в красную майку, другой носил белую рубашку с галстуком-бабочкой. Заметив, что игра в полном разгаре и на кону возвышается целая гора голубых пластмассовых фишек, Холли решила не мешать участникам и отошла в сторонку, наблюдая за концом захватывающей партии.
Игроки, продемонстрировав незаурядную склонность к драматическим эффектам, один за другим открыли карты, и седая женщина, которую звали Тельма, с торжествующим возгласом сгребла со стола выигрыш. Мужчины добродушно посмеивались и выражали сомнения в том, что победа досталась ей честным путем.
Улучив момент, Холли вмешалась в их забавную перепалку и представилась Генри Айренхарту, не упоминая, что она невеста Джима.
- Вы не могли бы уделить мне несколько минут? Я хотела бы кое о чем с вами поговорить.
- Боже правый, Генри! - вскричал старичок в красной майке. - Да ты ей в отцы годишься!
- Можно подумать, ты не знаешь этого старого развратника, - ввернул его приятель с бабочкой.
- Лучше помолчи, Стюарт, - вступилась за Айренхарта Тельма. - Генри - истинный джентльмен, не то что некоторые.
- Да, Генри, на этот раз тебе не уйти от женитьбы.
- Зато тебе бояться нечего, Джордж, - отпарировала Тельма. - Впрочем, насколько я помню, - она подмигнула приятелям, - Генри в таких делах обходится без формальностей.
Раздался взрыв хохота. Холли улыбнулась:
- Похоже, у меня нет никаких шансов.
- С Тельмой играть бесполезно. У нее всегда все козыри на руках, - сообщил Джордж.
Заметив, что Стюарт собрал карты и тасует колоду, Холли сказала:
- Извините, я не хотела прерывать вашу игру.
- Ничего страшного, - ответил Генри. Он говорил немного невнятно, очевидно, после перенесенного инсульта. - Мы все равно делаем перерывы, чтобы сходить в уборную.
- В нашем возрасте, - добавил Джордж, - если не следить за подобными вещами, нам никогда не удалось бы всем вместе собраться за столом.
Они разъехались на своих колясках, а Холли пододвинула стул и села возле Генри.
Она с большим трудом узнала в нем сильного мужчину с квадратным подбородком, которого видела на фотографии в гостиной. От инсульта больше всего пострадала правая сторона тела, и, хотя Генри не парализовало, Холли обратила внимание, что он, точно раненый медведь, бережно прижимает к груди свою большую руку. Он сильно похудел и, несмотря на здоровый загар, выглядел истощенным. Мышцы правой щеки казались неестественно расслабленными, и лицо несколько вытянулось.
Грустное зрелище старческой немощи могло бы повергнуть Холли в тоскливые размышления о неизбежности конца каждой человеческой жизни, но в глазах старого Айренхарта она увидела несгибаемую волю и нежелание покориться судьбе. Говорил Генри медленно, запинаясь, но его речь выдавала в нем умного, веселого человека, не склонного впадать в отчаяние. Такие люди если клянут свою слабость, то так, чтобы их не слышали.
- Я друг Джима, - произнесла она заранее приготовленную фразу.
Лицо старика изобразило сильное удивление. Похоже, он не знал, что ответить. Наконец сказал:
- Ну и как дела у Джима?
- Не слишком хорошо. Генри. - Она решила говорить только правду. - Он очень несчастный человек.
